Олег Антипенко - Иные пути. Чужой

— Тогда Хом. — Наконец сказал он Фаруцию.

— Этот город мне не знаком.

— Отлично!

— Я не понимаю.

— В Шоруте я отдал приказ на перемещение в Хом, но ты не способен был его выполнить. Эта часть особенно важна! Более того, до тебя дошли слухи о дуэли с солдатом рангом ниже. Ты заподозрил неладное, а когда появился отряд по мою душу, дезертир, я то есть, пригрозил расправой, если требование не будет выполнено. Но Фаруций, маг-проводник не из робкого десятка решил образумить меня силой. Выбросил в лесу и попытался спеленать заклинанием, но, не ожидая подвоха, пропустил атаку артефактом. Ты действительно нездорово выглядишь и это нам как раз на руку. Дальше, провалялся до темной ночи и сразу же в оперативный штаб Урста на поклон.

— Тебе только байки травить. — Недовольно сообщил маг. — Такой талант пропадает. Только одна неувязочка — я пока не могу наполнить энергией даже самые захудалые плетения.

— Да? Хотя это обстоятельство ничего не меняет. Теперь правда можно не спешить… Есть будешь?

Маг съел за троих. Организм требовал много пищи для выздоровления и большой аппетит первый признак поправки. Ронин всерьез беспокоился о маге, несмотря на их не такое уж и долгое знакомство, им выпало немало совместных успешно пройденных испытаний.

Фаруций прислонился спиной к дереву, запрокинул голову, словно пытаясь сквозь густую листву рассмотреть мерцание звезд. Тень подолгу накрывала его лицо непроницаемой пеленой, отступающей только при особо ярких сполохах костра.

Огонь с жадностью пожрал последние тонкие поленья, оставив после себя медленно истаивающие раскаленные угли. Тепло уже не достигало мечника, а сзади подкрадывалась первая осенняя ночь, пробирающая до самых костей холодком, сперва незаметно, а потом заставляющая сотрясаться всем телом. Ронину пришлось переживать морозные ночи. Чего стоил один только караул банды Серого на улицах Шорута, где нельзя было даже пошевелиться и разогнать кровь по жилам без риска обнаружения. Тогда ведь власть после заката переходила от мера к лицам, не имеющих ничего общего ни с законом, ни с понятиями морали и чести в привычном понимании. А заказ той зимой, когда плащ едва справлялся с морозными ливнями, три недели шла охота на наемных убийц, намерившихся организовать гильдию в городе, очищенном от местного отребья. Наконец холод гор рубежа, в особенности при первом восхождении.

Мечник смотрел немигающим взглядом на тлеющие угли, улавливая даже самые незначительные колебания воздуха, они то вспыхивали чистой краснотой, то покрывались тонким слоем пепла, который сдувало следующим порывом. Такое ему доводилось видеть не часто, в походе каждый вечер разводили огнище, но взор командира патруля всегда был обращен в темноту, впрочем, точно также как и слух с обонянием, что окупалось безопасностью и, уже как следствие, полным истощением. Догорающий костер напомнил ему подгорное озеро полное лавы, чудо чьей-то гибели.

Да, эти испытания стоило пройти хотя бы ради вот таких воспоминаний. Боги! Он спускался с горы в парящей реке! Кто еще может похвастаться подобным? Лили…

Ронин вдруг отчетливо понял — годы, проведенные в Шоруте, сделали его черствым, жестким, солдатом с сердцем в железной скорлупе. Последняя мысль сильно не понравилась мечнику, так как он увидел в этих чертах своего отца, человека властного и гордого, человека, осмелившегося в своих стремлениях на сделку с демоном.

От мрачных раздумий мечника отвлек маг, который вопреки выводам Ронина не успел уснуть — его одолевали более приземленные и злободневные думы.

— Одного не могу взять в толк… Зачем было так громко хлопать дверью в Урсте?

— У меня не было… — Ронин вдруг оборвал себя, проглотив окончание предложения. Бросил взгляд туда, где должен был находиться волшебник и доверительным тоном проговорил. — Я не захотел поступать иначе, Фар. Там был человек, повинный во многих бедах. Будь моя воля, болтаться ему на виселице или месить грязь в нулевой линии.

— Ты так и сказал генералу?

— По-моему я был более красноречив.

— Могу себе представить.

Маг, подавив стон, приподнялся и, отклонившись вперед, подкинул хвороста. Свет вспыхнувшего пламени резко вонзился в привыкшие к темноте глаза.

Молчание ничуть не смущало собеседников, а лишь наполняло легкостью и непринужденностью их общение. И вот сейчас пауза длилась дольше пяти минут, но прежняя тема не забылась.

— А что насчет роты? У Гареса длинные руки…

— Роты, взявшей Фортос?! — Улыбнулся Ронин. — Я бы на твоем месте повторял легенду о Фаруцие-пленном — тебе достанется на орехи от генерала вкупе с магом-творцом, скорее всего даже лично, а вот о подразделении будь спокоен.

— Если честно, меня беспокоит больше твоя судьба, а точнее ее скорое окончание. В одиночку ты сгинешь в горах, от голода, от мороза, вражеской стрелы — не суть. Тебе никогда не преодолеть Рубеж в одиночку. Поразмысли: больше ста миль гор, в центре хребта даже перевалы вздымаются под самые облака. Нужен маг.

Ронин разворошил угли длинным прутом и в ночное небо вырвались беснующиеся искры.

— Себя предлагаешь?

— А ты имеешь другого волшебника на примете? — Ответил вопросом на вопрос Фаруций.

— Зачем тебе это, Фар? Ты не знал моих ребят из патруля, и рисковать ради них не нужно.

— Сколько раз ты спасал мою шкуру…

— Это война и никакие счеты не имеют значение. Да и после сегодняшних событий я у тебя в неоплатном долгу. Вместо того, чтобы отойти в сторонку и наблюдать ты меня спас.

Волшебник погрузился в свои размышления, сосредоточенное лицо, брови насуплены, рука подпирала подбородок. Эта поза как раз для скульптора.

— Вот что… — Наконец молвил он, и почему-то ненадолго приостановил речь, вновь насупившись. — Завтра навестим одного… друга. Придется идти обратно к поляне, но это того стоит.

— Друга или подругу?

Ронин стал свидетелем недолгого замешательства волшебника после подтрунивающего вопроса, потом волшебник, собравшись с мыслями, ответил решительно и безапелляционно:

— Завтра узнаешь. Ты должен дать мне слово, что никому не расскажешь о местоположении… друга.

Фаруций уже второй раз запинается на одном и том же слове. Ронину страстно захотелось узнать личность этого «друга», кем бы тот не оказался.

— Договорились. Тем более я не представляю, где мы оказались.

— Тем лучше. — Серьезно ответил маг.

Мечник снизал плечами, хотя вряд ли движение было заметно.

— И еще одно. — Голос Фаруция стал неуверенным, даже смущенным. — Та женщина — Юлис — назвала тебя Натаном. Как к тебе обращаться? Глупый вопрос…

— Натан. — Его мысли уплыли далеко на юг в город Соти, столицу Роддона. — Похоже, настало время вернуть себе имя…