Олег Антипенко - Иные пути. Чужой

Он вспоминал приятные моменты из его прошлой жизни и время от времени беззвучно посмеивался.

Ронин едва не выронил чашку, когда рядом с ним прошла чья-то тень. Замер, в любой момент готов к отражению атаки, но угрозы не было. Это Лилиана или Юлис, точно не мужчина. Скорее всего, это Лилиана, ее легкую походку трудно спутать.

Она присела за стол, убрала тканевые зонты и откинулась на спинку стула. Девушка смотрела на звезды, Ронин на нее в ожидании новой выходки. Однако вечно непоседливая Лилиана сидела спокойно наверное в течении получаса, сержант даже подумал, что она уснула.

Но вдруг Лилиана наклонилась к столу и оперлась локтями. Медленно переводила взгляд с одного огонька в городе на другой, прислушивалась к лаю собак и редким возгласам, приглушенных листвой.

Текли минуты, гасли фонари на улицах, словно ночь слизывала их играючи, без порядка и особого рвения, умолкали последние звуки. Лишь двое на террасе никуда не спешили, неподвижные будто и нету их здесь, только тела, а мысли витают высоко. Так и было.

Сержанту вдруг стало тепло на душе, иллюзорное чувство близости, кто-то в этот момент также одинок, пускай в силу того, что не догадывается о присутствии постороннего. Едва уловимое и мимолетное родство, таких разных, но в это мгновенье таких похожих.

«И почему она не чувствует мой взгляд теперь?»

Следующие шаги по лестнице Ронин уже услышал и был готов к появлению еще одного человека.

— Решили уединиться? — Лукаво спросила Юлис.

— Юли, с каких это пор мы…

— Очевидно, Юлис имела в виду нас двоих, Лили.

— Ах!

Волшебница так резко вскочила, что стул отъехал назад и упал.

— А… ты здесь давно?! — Возмущению Лилианы не было предела.

— Да уж с полудня точно.

Ронин так развеселился, что едва не смеялся, однако тут сработала вбитая в подкорку привычка, которая раньше применялась только лишь в сражениях — ставить себя на место противника, просчитывать ходы с его точки зрения. И он удержал себя.

Лилиана пришла сюда уединиться, побыть вдали ото всех. Желание, относящееся к личной свободе. И вдруг оказывается, что за тобой наблюдали, а в конце еще и посмеялись. Это был бы самый глупый поступок с его стороны, потому продолжил сержант серьезно, тщательно подбирая слова:

— Я видел, как ты вошла и не хотел мешать. Думал тебе известно о моем присутствии…

Лилиана постояла еще немного покачиваясь, словно решаясь на шаг, затем подняла стул и, уже проходя около сержанта, сухо бросила:

— Добрых снов, господин сержант.

— И тебе.

— Доброй ночи, Ронин. — Попрощалась и Юлис.

В Шорут добрались из ближайшего города с представительством наемной конторы. Местный маг немало удивился военному положению, но доставил бесплатно только после всех формальных разрешений, никак не желая расставаться с возможной платой.

Шорут, как и всегда встретил шумной толпой торговой улицы. Асор только недавно вышел из-за горизонта, а уже заключаются сделки и договора. Контора жила в ритме города и двери успели приветливо открыть. В целом ничего не напоминало о военном положении в Шоруте. Торговые дома отреагировали на это событие с позиции закостенелого купчины — поднятием цены на вооружение и исходное сырьё.

— Ну что, попраздновали? — Встретил их Смир злобным тоном.

Было не понятно, чем он больше недоволен: отправкой группы в Гостим в такое неспокойное время или кандидатурой этой самой отправки.

— Лейтенант у себя? — Спросил Ронин.

— Где же ему ещё быть?!

Мариш сидел за столом. Не видно было ни единого клочка свободного места, лакированная поверхность полностью скрылась под завалами бумаг, в основном карт.

— Ронин! — Лейтенант поднял взор на посетителя. — Ну, как Гостим, приветлив ли?

— Очень. ТАК я пожалуй никогда не отдыхал.

— Вижу. Были проблемы?

— Всё решено.

— Значит были. Допросы?

— В ГУРе я пробыл пять минут первого дня и больше они со мной не связывались.

— Что тогда?

— Интересные балы устраивал мер… Едва не захлебнулся весельем!

Мариш был тем человеком, которому Ронин мог доверять, ведь лейтенант и так много знал о его умениях и самое главное, где он их получил. Да и просто-напросто хотелось поделиться своими достижениями.

— Дуэль была. Мастер меча.

— С кем?

— Хм. Угадай!

— Не может быть! Только не говори, что уложил мастера меча.

— На обе лопатки. Не говорю.

— Ронин, ты ли это?!

— Сам не ожидал.

— Я не об этом. Тебя не узнать. Где тот хмурый и серьёзный тип, к которому я привык?

— Празднества наполняют эмоциями. Не обращай внимания. Лучше скажи, как обстоят дела. — Ронин кивнул на кипы листков и свитков. — Держишь руку на пульсе событий?

— Да, о деле. — Мариш заёрзал на стуле, поднялся. — Поступило указание на отправку уже сформированных патрулей в рейд.

— Всех?

— Да. Твоя, как понимаешь, в этом списке.

— Нет, Мариш, там, — сержант указал пальцем в потолок. — Сидят всё-таки идиоты. Нужно уже армейскую разведку подключать с их набором магической защиты.

— Она уже задействована, если верить моим источникам.

— Наёмники для отвода глаз? По всей границе Фостр в любом случае не пойдёт, но по нескольким направлениям сметут всех и не заметят. У наёмников нет шанса ни сообщить о продвижении, ни воспрепятствовать ему. Пора и со стационарных постов отзывать людей, а они ещё больше забрасывают. Я не удивлюсь, если и маяков нам не выдадут.

— Так и есть.

— Отлично. Нас записали в «нулевую линию».

С помощью маяка можно послать зов магу, который и переместит группу к себе. Радиус перемещения ограничен в отличие от маяка Валена, однако это оказало бы бесценную услугу группе, которой не повезёт встретиться с передовыми силами врага. Мгновенное отступление позволит избежать потерь в бою, а иногда и самого боя. Сержант потому и упомянул «нулевую линию», она располагалась за первой и всегда выставлялась перед конницей. Её ряды заполнялись предателями и преступниками, приговорёнными к казни во время войны. Их безоружных привязывали к вбитым в землю колкам и занимали позиции позади. Никто не любит предателей, даже противник, которому эти люди и доносили. При обмене магическими ударами и залпами лучников редко кто погибал из «нулевой линии», только счастливчики. Их оставляли для кавалерии, чтобы кара была наглядной для всех, и у собственных солдат не возникло искушения перебраться в чужой стан. Вал конных рыцарей нагонял такой страх своим приближением, что многие кричали не своим голосом. Вой и визг затихал под копытами, обречённые разбивались о полный доспех боевой лошади, втаптывались в грунт.

Только теперь перед наступлением врага вместо преступников окажутся наёмники, расходный материал с такими же шансами на спасение.