Татьяна Патрикова - Тонкости эльфийской генеалогии

– Держи, – я накинул на его голову полотенце и сказал. – И лучше бы тебе выбраться на коврик, а то еще поскользнешься и разобьешь себе что-нибудь…

– Ир, – перехватив мою правую руку, обронил Андрей. – Как ты узнал, что мне сейчас станет плохо?

Вздохнул и встретился с ним взглядом. Да, ситуация… Наверное, нет ничего странного в том, что в этот момент я пожалел, что сюда зашел. Надо было дождаться, когда он упал бы и сам позвал меня. Но я решил облагодетельствовать его заранее. Был слишком взволнован и взвинчен. Мне и сейчас не по себе. И что мне ему отвечать? Как же я ненавижу объясняться!

Андрей выбрался из ванной и принялся остервенело вытирать полотенцем волосы, я же привалился спиной к двери, чтобы между нами с ним в этой крохотной комнатке было как можно больше свободного места. Но вопрос, что он дважды задал, все так же висел в воздухе. И, как бы я не хотел на него отвечать, молчать с каждой секундой становилось все невыносимее. Андрей делал вид, что его не напрягает мое присутствие, а мне, как бы глупо это не выглядело, отчаянно хотелось сбежать, уйти куда-нибудь в другую комнату. Но я боялся оставлять его одного. Эмоциональный фон все еще отсвечивал грозовыми тонами. Недомогание могло дать о себе знать в любой момент.

– Я настроен на твой эмоциональный фон, поэтому почувствовал его изменение.

– В каком смысле, настроен? – тут же спросил он, и быстро натянул на себя через голову футболку. И тут же снова пошатнулся. Я поймал его за локоть и по инерции притянул к себе.

– Все… хорошо? – на секунду сбившись с дыхания, выдавил из себя я.

– Да, нормально, – помедлив, он отстранился и поспешно взялся за спортивные штаны. Я снова вернулся на исходную позицию спиной к двери.

– Ты ведь знаешь, что с недавних пор мне проще мерцать, когда ты рядом… Когда я касаюсь тебя.

– Так вот откуда ноги растут, – вяло пробормотал он и тускло улыбнулся, натягивая на себя штаны.

– То есть, тебя это не смущает? – зачем-то уточнил я, хотя и так было понятно, что этого толстокожего парня ничем не проймешь.

– После того, как ты внаглую вломился сюда и под благовидным предлогом облапал меня во всех местах, меня все еще должно что-то смущать?

– Андрей! – да как он смеет!

– Да-да, я понял, что все это было исключительно из-за дружеского участия.

– Нет, это было из-за того, что ты придурок, который не умеет трезво оценивать свои силы.

– А кто мне дает время их оценить, а, Ир? – спросил он совсем не так легко и насмешливо, как раньше.

Я хотел многое сказать ему на это, но осекся.

– Может быть, у тебя есть какое-то местное лекарство от недомогания?

– У меня, скорей всего, давление скачет на нервной почве, – объявил психолог, склоняясь над раковиной и промывая продолжающий кровоточить нос. – Но если это не так, то таблетки для снижения давления могут вызвать обратный эффект. Пониженное давление еще хуже, чем повышенное.

– А как узнать наверняка?

– Ну, померить… – с какой-то странной интонацией обронил он и обеими руками уперся в раковину, склонившись над ней. Потом тихо сказал. – Ты прав, что-то хреново мне как-то…

– Дебил! – не выдержал я, сгреб этого недоделанного героя в охапку и потащил в спальню.

Уложил. Притащил туалетной бумаги – кровь стирать, а сам помчался в ту третью комнату его квартиры, в которой никогда не был. Андрей сказал, что когда-то она принадлежала его бабушке, и он сам в нее никогда не заходил. Но точно знал, что где-то там был его тонометр. Благо я все еще был с его переводчиком, а не со своим., поэтому сразу же выудил из закромов памяти симбиота образ коричневой коробки с металлической застежкой, в которой должен лежать названный прибор.

Нашел. Прибежал обратно. Андрей лежал на кровати, накрыв лицо рукой. Из носа у него торчал скомканный обрывок мягкой туалетной бумаги. Переводчик подсказал, что обычно для таких дел используют вату, но я понятия не имел, где можно в его квартире найти данный материал, так что даже задумываться об этом не стал. Сел рядом. Коснулся. Андрей убрал от лица руку.

– Что-то вы меня совсем доконали, Ир, – сказал он и слабо улыбнулся мне.

Первым моим желанием было стукнуть его, как следует, потому что я был убежден, что он сам себя доконал. Но я, не узнавая сам себя, сдержался. Потребовал, чтобы он пошагово вслух объяснял мне, как работает этот их тонометр. Что Андрей и исполнил. С помощью его указаний и образов, щедро предоставляемых мне симбиотом, я разобрался, что к чему. По окончании процедуры, которая оказалась до смешного простой, назвал ему две цифры – сто тридцать на девяносто. Андрей кивнул с серьезным выражением лица и подтвердил, что давление повышено. Нормальным считается – сто двадцать на восемьдесят. Следующим моим шагом стали поиски лекарства. «В дверце холодильника», – сказал мне психолог. Пошарив там и вчитавшись в названия на упаковках, я все же нашел то, что он назвал. Вместе с упаковкой таблеток принес стакан воды, как просил Андрей. И имел возможность увидеть, как у них тут пьют так называемые таблетки. Он снова откинулся на кровать и прикрыл глаза, а я сидел рядом, не зная, что теперь делать. Беспокойство отпустило, но в душе все еще осталось какое-то странное тянущее чувство: то ли сожаление об утраченной возможности, то ли слишком медленно отступающий страх.

– Может быть, тоже ляжешь уже? – ворчливо протянул Андрей, не открывая глаз.

Во мне родилось возмущение.

– Да что ты за человек такой! Как ты вообще…

– Ир, я просто устал, – перебил меня Андрей, тяжело вздохнув. И я осознал, что не могу на него злиться. Молча разделся и лег к нему.

– А свет? – улыбнувшись лишь уголком губ, с закрытыми глазами спросил он.

Не удержавшись, я фыркнул и показушно, как Карл, щелкнул пальцами. Комната погрузилась во тьму.

– Ну, как ты? Подействовали твои лекарства?

– Двадцать минут нужно, чтобы подействовали. Я ведь тебе говорил.

– Угу, – вздох вырвался сам собой.

Я лежал щекой на подушке и пристально вглядывался в его профиль. В отличие от Андрея, темнота была для меня вовсе не такой непроглядной. Я ведь легко корректирую свое зрение под то или иное освещение.

Наверное, за окнами его квартиры время давно уже не совпадает с нашим. У меня на этой неделе все руки не доходили взглянуть. Но мы с ним все это время держали шторы в спальне плотно завешенными. Поэтому, даже если у них там светло, у нас всегда приятный полумрак, даже так называемым утром. Я думал об этом, смотря на него, и в какой-то момент пришел к выводу, что Андрей так и уснул, не сказав мне, подействовало ли уже лекарство, поэтому его тихий и спокойный голос, раздавшийся в темноте, стал для меня неожиданностью.

– Ты сублимируешь, – заявила эта ходячая немощь. Переводчик адекватный перевод данного слова мне не дал, значит, Андрей и сам толком не знал, что оно означает. Судя по всему, сказал чисто для того, чтобы меня огорошить. Ну что же, у него получилось.