Олег Маркелов - Рождение героев

Экраим очнулся от своих воспоминаний только потому, что в завесе дождя ему почудилось какое-то движение. Однако конь шагал все так же спокойно и размеренно, не чувствуя никакой опасности. Эль Нарим присмотрелся и прислушался, но, как ни остры были все его чувства, ничто их не тревожило сейчас. Лишь все так же лил ливень, делая лесную дорогу еще более темной и неприветливой. Струя холодной воды, воспользовавшись тем, что всадник, оглядываясь по сторонам, приспустил промокший насквозь капюшон, пробралась по спине до самых лопаток. Экраим невольно поежился и вновь натянул капюшон, предоставляя коню возможность самому разбираться с дорогой. Промокший плащ не спасал от непогоды, но создавал иллюзию защиты.

Впереди, едва заметный в дождевом мареве, помигивал теплый огонек. Оказавшись на окраине большой деревушки, которую не так давно он уже проезжал, эль Нарим придержал коня и спешился. Он не хотел бросаться в глаза или вступать в какое-либо общение, тем более что коня он получил, убив слуг инквизитора. Поэтому Экраим отпустил коня и, незаметно миновав мост, направился в сторону таверны с мерно покачивающейся на ветру вывеской. Именно с этой таверны он полагал начать поиск тех, кто сбежал из Дарграда на приметном экипаже.

Откинув капюшон, смуглый путник вошел в общий зал и поспешил затворить от непогоды дверь. В помещении посетителей находилось немного. Большинство в столь неурочный час уже разошлись по своим домам или разбрелись по комнатам. Экраим взял подогретое вино и, бросив на стойку пару монет, сделал обычный заказ: вино, мясо да пшеничную лепешку. Денег, что он дал, должно было хватить с излишком. Цель близка, и экономить не имело смысла – скоро все закончится.

– Мясо будет готово в один момент, господин. Вы и половину вина не успеете отпить, – заверила служанка и отправилась к другим посетителям.

Экраим устроился рядом с очагом, надеясь наконец просушить свой плащ. Никто не обращал на него внимания – все были заняты своими делами, и еще один путник-одиночка мало кого беспокоил.

– Я хотел бы переночевать у вас, – сказал эль Нарим, когда девушка принесла еду.

– Мне очень жаль, но мест нет, – ответила служанка.

Тогда Экраим попросил собрать вяленого мяса, сыра и бурдюк с кислым вином, разбавленным водой, в дорожный мешок.

Покончив с едой, Экраим, прихватив приготовленный хозяином постоялого двора мешок, закутался в высохший у камина плащ и вышел на улицу. Нужно было немного отдохнуть, перед тем как пускаться в дальнейшую погоню за ускользнувшей целью. Обойдя вокруг постоялого двора, он скрылся в предутренней тени у забора. Еще несколько осторожных перебежек – и наемник очутился в просторной конюшне постоялого двора. Большая часть денников была пуста. Однако, к удовлетворению странника, с пяток лошадей дремали в своих стойлах, дожидаясь хозяев, заночевавших на постоялом дворе. Экраим бесшумно забрался на чердак с разваленным для проветривания сеном. Здесь он вполне мог и отоспаться, не привлекая ненужного внимания, и, в случае нужды, быстро уйти в нескольких направлениях. Найдя укромный уголок, смуглый путник зарылся в сено и мгновенно уснул.

Разбудил эль Нарима тревожный шум, донесшийся до него сквозь пелену сна. Экраим мгновенно проснулся, отлично выспавшийся и готовый к немедленным действиям. Когда он забрался сюда – едва светало, сейчас же на улицу опускалась ночная тьма. Это могло означать только одно: утомленный долгой дорогой и непогодой, Экраим расслабился, окруженный теплом конюшенного чердака и ароматом свежего сена, и проспал весь день. Это нисколько не огорчало его, и в спокойной обстановке можно было вернутся в таверну, перекусить, а потом, под прикрытием ночи, отправляться в путь.

Но сейчас шум, который разбудил эль Нарима, не позволял рассиживаться, теряя время. Ни с чем перепутать доносящиеся до него звуки наемник не мог – на постоялом дворе шел бой, а это уже могло привести к ненужным последствиям для него.

Закинув мешок за спину и подвязав веревку так, чтобы котомка не болталась, он скользнул с чердака вниз, в проход между стойлами. Краем глаза Экраим заметил движение у лестницы, но, бросив туда взгляд, успел рассмотреть мальчишку лет десяти, торопливо прячущегося за мешками с овсом. Пострел не представлял опасности, поэтому эль Нарим сразу забыл о нем. Быстро осмотрев денники, он выбрал сильного рослого скакуна. Сдернув со стены одно из седел, Экраим быстро и привычно оседлал коня. Тем временем остальные постояльцы конюшни явно разволновались в своих стойлах. Может, на них тоже действовал шум боя, а может, это от Экраима сейчас веяло опасностью, как от попавшего в конюшню волка. Кони храпели и беспокойно топтались в своих денниках. Экраим распахнул ворота конюшни и, возвращаясь к выбранному коню, отпирал все попадающиеся по пути стойла, выгоняя коней и звонким хлопком ладони по крупу посылая их вперед, к распахнутым воротам.

Когда последний конь, взбрыкивая, ускакал прочь, Экраим взлетел в седло и, сжав пятками бока коня, вихрем выскочил из конюшни, затем со двора, а потом, перемахнув через невысокую изгородь, оставил позади деревню, надеясь, что Судьба укажет ему верный путь и поможет скорее закончить начатое.

Здесь ему нечего было делать, ибо человек, за которым он гнался, мчался сейчас в экипаже, запряженном четверкой отличных коней, где-то уже далеко от этого неприветливого места.

Каким бы близким ни казался путь, но лишь к утру, промокшие, грязные и смертельно уставшие, Регнар и молодой Нарлинг наконец въехали в деревню по каменному мосту. Двуречье, а именно так называлась эта деревушка, принимало путешественников, странствующих как по земле, так и по двум рекам – реке Локсе, являющейся рукавом Темной Реки, и речушке Банле, которая несла свои воды от Молчащего озера мимо Дарграда, чтобы затем бурлящим потоком впасть в Шакское море.

В том месте, где разрасталась деревня, две реки проложили свои русла почти параллельно друг другу на небольшом расстоянии. Двуречье, сейчас удобно расположившееся на берегу Локсы, появилось сравнительно недавно, хоть и успело уже быстро разрастись. Слишком удобно оказалось расположение деревни. И у того, кто оказывался проездом в этой деревне, невольно возникал вопрос – отчего раньше никто не решился осесть в этих местах? Было бы правильнее называть ее даже не деревней, а небольшим городом. По крайней мере, деревня имела даже такую роскошь, как подчиненная деревенскому главе стража. Того и гляди невысокий забор из бревен, окружающий Двуречье со всех сторон, сменится каменной стеной. Тогда всего и останется – поставить городские ворота, ратушу да обустроить покрасивее центральную площадь.