Андрей Завадский - Вечная Вдова

Это здание о трех этажах, стены которого были выложены из красного кирпича, знал, пожалуй, каждый житель столицы, от последнего попрошайки до знатного сеньора, наведывающегося в свой городской особняк на несколько дней в году. А имя его хозяина было на слуху и за много миль от столицы. Даже в самой глухой деревне хоть краем уха слышали о Ризайлусе, королевском советнике, мудреце, философе... и чародее. И мало нашлось бы в королевстве тех, кто не назвал бы это имя, отвечая на вопрос о самом могущественном маге современности.

Ризайлус, чья личность была окутана плотной завесой тайны, хотя и жил в центре одного из самых больших и шумных городов северных земель, ухитрялся оставаться в одиночестве, общению с людьми предпочитая долгие часы в тиши своей библиотеки. Собрание книг, которые по просьбе мага ему доставляли со всего света, из таких дальних стран, о которых едва ли кто-то, кроме самого чародея, хоть раз слышал во всем Келоте. Королевский советник мог по праву гордиться своим собранием древних манускриптов и свитков, которому заметно уступала даже библиотека Его величества.

Возносившиеся к потолку стеллажи, изготовленные лучшими мастерами-краснодеревщиками, хранили мудрость не только людей, но и иных народов, о которых большинство людей даже не слышали. Здесь хранились свитки и книги, написанные на языках, не звучавших под этим небом уже несколько тысяч лет, и не всякий писец имел на своих руках по пять пальцев, да и у тех пальце порой венчали внушительные когти. Труды эльфийских, гномьих магов и мыслителей, по большей части не переписанные, а подлинники, даже глиняные таблички, покрытые вязью гоблинских письмен или странной, почти не поддающейся расшифровке клинописью троллей.

Как раз в библиотеке и состоялся тот памятный диспут, точно спорщики призывали древние книги, хранившие мудрость минувших веков, себе в свидетели и союзники.

- Мы, маги, владеем силами, недоступными смертным, но при этом не имеем более ничего, ни власти, ни преклонения простого люда, ни богатства, - с нотками возмущения молвил юноша, худощавый, тонкокостный, и такой бледный, точно никогда кожи его не касались солнечные лучи. - Разве можно назвать справедливым, когда у какого-то сеньора, не умеющего даже написать собственное имя, не знающего языков, верящего, что наш мир есть диск, со всех сторон окруженный океаном, есть все, чего только можно пожелать. Им наш король дарует земли и крестьян, данников, которые должны в поте лица своего трудиться ради обогащения грубых и заносчивых нобилей, мы же должны всем выказывать скромность, боясь лишний раз попасться на глаза этим напыщенным варварам.

- Не могу понять, мой ученик, чем ты недоволен, - спокойно, с едва сдерживаемой усмешкой, отвечал сам Ризайлус, философ и маг, пользующийся особым расположением самого короля. - Мы можем всецело заняться Искусством, посвящая ему всю свою жизнь. Нас уважают правители и боготворят простолюдины. Зачем нам земли и замки? Наш путь отличен от судьбы прочих смертных, ибо, получив в дар от высших сил свою магию, мы не можем сохранять желания и устремления обычных людей.

Великий чародей Ризайлус не вполне соответствовал тому образу, который обычно рисует воображение при слове "волшебник". Он был уже немолод, хотя в свои девяносто лет выглядел едва ли шестьдесят. При этом в волосах его и коротко стриженой бородке почти не видно было седины. При этом маг не полагался всецело на свои чародейские способности, поддерживая тело в надлежащей форме и иными, более приземленными способами. Именно нежелание превращаться в дряхлую развалину заставляло Ризайлуса трижды за каждую седмицу поводить по несколько часов в фехтовальном зале. В прочем, тому была и иная причина, быть может, не менее существенная, но намного менее известная кому-либо.

Ризайлус не любил присутствия подле себя посторонних, обходясь, кстати, почти без прислуги, и мастер, не столько обучавший мага владению клинком, сколько не дававший ему забыть раз полученные навыки, был одним из немногих, получивших право ступать по коридорам и залам кирпичного особняка, походившего боле на небольшой замок, кК будто всегда готовый к осаде и штурму.

Чародей не носил долгополую мантию, каковую многие его соратники по колдовскому ремеслу считали единственно подобающим одеянием. Ризайлус был облачен в бордовый камзол с золотым шитьем и выточенными из оникса пуговицами, и узкие, плотно облегающие мускулистые стройные ноги бриджи. Причем это было не повседневное одеяние, и в том же или иной расцветки камзоле могучий волшебник неизменно появлялся при дворе, тогда, когда его присутствие считал необходимым сам государь.

- Магия ради магии, не смешно ли это? - язвительно воскликнул юноша, забыв о почтении, которое должно было проявлять к могущественному магу. В прочем, сейчас Ризайлус и сам забыл о формальностях, будучи поглощен спором.

Спор о роли наделенных магическим даром, об их месте среди прочих людей и особом пути настоящих чародеев был неизбежен, это Ризайлус признавал. Когда-то и сам он, будучи еще неумелым учеником, только ощутившим в себе те силы, о которых большинство смертных не знает абсолютно ничего, он задавал тот же вопрос своему учителю. И наставник, поистине великий чародей, но великий не тем, что мог бросать дальше всех огненные шарики или метать самые ветвистые молнии, а тем, что познал тайны человеческой души, смог подобрать нужные слова. Теперь настал черед и самой Ризайлусу наставить на путь истинный своего юного воспитанника.

- Они кичатся поколениями славных предков, эти знатные сеньоры, только и умеющие, что напиваться до потери человеческого облика, чтобы облевать пиршественную залу на глазах самого короля, а потом и уснуть в собственной блевотине, - возбужденно молвил ученик, глаза которого сверкали, а на бледных впалых щеках проступил румянец. - Но разве это их заслуга, родиться не в нищенской лачуге, а под сводами древнего замка? Чего они достигли сами, своими усилиями, эти благородные господа, перед которыми должны склонять головы не только крестьяне, но даже и мы сами, чародеи?

- Не стоит так горячиться, Кратус, мальчик мой, - усмехнулся Ризайлус. - Просто в этом мире каждый должен знать свое место, таков непреложный закон. Он был создан не нами, и не нам ломать древние устои. У нас свой путь, неведомый и недоступный большинству смертных, и он не менее почетен и труден, чем жизнь любого лорда.

Могущественный маг держался со своим учеником почти на равных, тем самым, подчеркивая его талант. А этот юноша, Кратус, действительно был талантлив, и с годами мог намного превзойти самого Ризайлуса, о чем чародей думал без тени зависти или заносчивости, просто вкладывая все больше и больше труда в обучение своего воспитанника.