Андрей Завадский - Путь

- А если противник не один? - робко спросил Ратхар. Ему пришлось сражаться с врагом, но тогда рядом были товарищи, те, кто мог помочь, отведя предназначенный юноше удар, приняв его на свой щит или сразив врага, которого не успел заметить сам Ратхар.

- Если врагов несколько, и ты уверен, что они хорошие бойцы, то лучше отступить, если только от этой схватки не зависит слишком многое, - пожал плечами Дер Винклен, добавив затем с усмешкой: - А еще лучше - не наживать себе слишком опасных противников. Но это не значит, что нужно быть слишком покорным, позволяя унижать себя и боюсь дать отпор. Собственно, для того и нужно совершенствовать свое мастерство владения клинком, чтобы ни какой противник, неважно один он или нет.

Порой, с трудом сдерживая натиск Дер Винклена, юноша начинал верить, что может стать таким же бойцом. Ратхар понимал, что рыцарь не щадит его, сражаясь в полную силу, используя все, чему успел научиться, на плацу ли, или же в жестоком бою, где ценой поражения является жизнь. И потому, отчаянно защищаясь и не думая о том, чтобы атаковать самому, юноша еще надеялся, что когда-нибудь сможет биться с рыцаре на равных.

Но стоило только Бранку Дер Винклену вынуть из ножен свой меч, став в стойку и начав поединок с невидимым, но, без сомнения, очень умелым противником. Клинок сверкал в лучах солнца, нестерпимо горя золотом, и рыцарь, перетекая из одной позиции в другую, рубил и колол воздух, протяжно стонавший под ударами, окружая себя непроницаемой стальной сетью, из-под прикрытия которой наносил редкие, но наверняка смертоносные выпады. Он двигался легко и стремительно, опережая взгляд. Под кожей бойца, иссеченной рубцами шрамов, перекатывались бугры мускулов, грудь вздымалась ровно, словно это был не человек, а диковинная машина, подчиненная одной цели - убивать, убивать быстро и беспощадно.

Ратхар, затаив дыхание, наблюдавший за рыцарем, словно танцевавшим какой-то шаманский танец, понимал, что никогда ему не сравниться с этим бойцом. И порой ему просто хотелось забросить куда-нибудь подальше, на дно озера, к примеру, свой меч, прощальный подарок старого Олмера-охотника, единственное, что связывало юноше с той мирной, спокойной жизнью, которая теперь казалась лишь видением, каким-то мороком, не имевшим ничего общего с реальностью.

В такие моменты юноша понимал, что рожден не для боя, и руки его должны сжимать заступ или мотыгу, но никак не черен меча. Хотелось вернуться домой, к матери, отцу, к братьям и сестрам, которые ждали его, надеясь увидеть когда-нибудь. Но Ратхар знал, что не вернется, во всяком случае, не прежде, чем исполнит клятву, которую дал сам себе, стоя над свежей могилой той, которая успела стать для него всем.

Два всадника, зрелый муж, настоящий воин, суровый и сосредоточенный, и сопровождавший его юнец, по виду - простой крестьянин, пусть и подпоясавшийся клинком, направлялись в Фальхейн. Ночевки под открытым небом перемежались остановками в трактирах, хозяева которых, старательно изображая радость, распахивали двери, низко кланяясь и алчно поглядывая на кошелек нежданного гостя.

Они не могли не обратить на себя внимания, два человека, один из которых пытался казаться воином, а второй был им едва ли не с самого рождения. Но путникам не было дела до заинтересованных взглядов, бросаемых им в спину попавшимися на пути крестьянами, восседавшими на козлах поскрипывавших телег, запряженных заморенными кобылами. Столица становилась все ближе буквально с каждым часом, и все мысли рыцаря и его оруженосца были обращены именно к ней.

Бранк Дер Винклен, привыкший смотреть на жизнь просто, не забивая голову лишними мыслями, думал о предстоящей встрече с королем Альфиона, как о чем-то обыденном. Во всяком случае, ему приходилось присутствовать во дворце и прежде, только дворец тот стоял в центре Нивена, столицы гордого королевства Дьорвик.

- Ваш король, как я слышал, больше доверяет чужеземцам, окружив себя множеством наемников, - размышлял рыцарь, найдя в своем молодом спутнике благодарного слушателя. - И, говорят, выходцам из моей страны он оказывает особое внимание.

- Это так, - подтвердил Ратхар. - С нами была сотня лучников из Дьорвика. Мы вместе бились с варварами, и я не видел, чтобы эти наемники проявили робость, дрогнув под натиском хваргов. Они сражались до смерти и пали все, до единого. Думаю, узнав об этом, наш государь проникнется к твоим землякам, господин, еще большим уважением.

- Да, это мы умеем, - усмехнулся Бран Дер Винклен. - Умирать невесть ради чего в какой-нибудь гнилой дыре, это запросто. Даже сражаясь за чужого правителя, против чужого врага, наши воины никогда не запятнают себя позором трусости. А раз даже в вашем дремучем краю это известно, то, быть может, мне найдется место при дворе короля Эйтора. Я слышал, он мудрый и справедливый владыка, вот только не может совладать с собственными подданными. Дворяне Альфиона творя в своих уделах, что хотят, и воля государя для них, что пустой звук. Думаю, ваш владыка из-за этого и приблизил к себе чужаков, которые будут служить тому, кто дал им кров, кто кормит их и щедро платит за верность. Надеюсь, я окажусь не лишним в этой земле.

Устав скитаться по свету, Дер Винклен решил хотя бы на время пойти к кому-нибудь на службу. Дьорвикский воин, отправляясь странствовать, думал, что военная служба окончательно наскучила ему, но, побродив по свету совсем недолго, с некоторым удивлением понял, что не так это хорошо, быть предоставленным самому себе. Конечно, к странствующим рыцарям относились с некоторым почтением, хотя они могли оказаться как прекраснодушными паладинами, так и обычными грабителями и убийцами, хищниками, питающимися тем, что встретят на пути. От века повелось так, что любой должен был иметь своего сеньора, и Бранк Дер Винклен не оказался исключением.

Но рыцарю не пристало служить тому, кто равен ему, а, значит, оставался только король. И если уж судьбе было угодно, чтобы уроженец гордого Дьорвика очутился в северном королевстве, то можно было послужить и его владыке. Коли выпала судьба стать наемником, то Бранк пожелал продать свой меч подороже, уважаемому сеньору, а не первом встречному проходимцу.

Другое дело Ратхар. Юноша тоже жаждал увидеть короля, хотя в глубине души понимал, что едва ли стоит надеяться на это. Конечно же, государь Эйтор не принимал всякого, кто явится в столицу, тем более, не дворянина, не рыцаря, а простолюдина, бывшего непонятно кем, не то солдатом при мертвом господине, ведь рыцарь Магнус пал на берегу Эглиса, не то крестьянином. Только иного выхода у юноши не было.

- Я ждал встречи с ней, - пытаясь не выдать боль, терзавшую юное сердце, поведал Ратхар своему спутнику, своему господину, которому намеревался служить верой и правдой, поскольку считал Дер Винклена достойным такой преданности. - Каждую ночь, стоило только заснуть, я видел ее. Мы гуляли по лесам, окружавшим мой родной поселок. Я слышал ее голос, ощущал тепло ее тела, ее дыхание. Но, вернувшись, я увидел только надгробный камень, на котором было выбито ее имя.