Андрей Завадский - Выбор

- Вождь, наши воины собрались. Они ждут твоего приказа. Все полны решимости уничтожить альфионцев, и рвутся в бой.

Кивнув, вождь двинулся вперед, покинув неровный строй, и обернувшись лицом к своим воинам, своим соплеменникам. Сам Эр'Руга был защищен тяжелой кольчугой, позвякивавшей под тяжелым шерстяным плазом. На поясе его в специальной петле висела широколезвийная секира, и сюда же он повесил островерхий шлем. Однако большей части горцев единственной защитой служил только щиты, различавшиеся устройством и размерами, но неизменно украшенные родовыми метками, и клепаные шлемы, а часть бойцов, в особенности, лучники, оказались лишены и таких доспехов.

- Воины, - Эр'Руге почти не приходилось напрягать связки, чтобы быть услышанным каждым из нескольких сотен бойцов, стоявших на этой равнине. Природа наградила вождя мощным голосом, и теперь он мог общаться словно бы с каждым из тех, кто доверился его мудрости, явившись в чужой край непрошеными гостями. - Мои братья, настал час явить врагам всю ярость народа олгалорцев! Пришла пора отомстить жителям равнин за унижения, что терпели от них наши предки. Идите в бой, забыв о страхе. Крушите врага, убивайте всех, до кого сможете дотянуться. Этот день должен запомниться всем, как день славы нашего народа.

В этот миг и Макс Вернен не мог не признать, что Эр'Руга способен вдохновить войско перед кровавой схваткой. Горцы, затаив дыхание, внимали своему вождю, первому среди равных, поставленному над всеми ними за свою отвагу и мастерство бойца. ОЛгалорцы нетерпеливо переминались с ноги на ногу, готовые сорваться с места, рванувшись в атаку. Сейчас они не замечали ничего, ни железных доспехов врагов, ни частокол копейных жал, ни нацеленных им в грудь сотен арбалетных болтов. Каждый горцем овладела жажда крови, желание окунуться в багровый сумрак отчаянной, беспощадной схватки. И Эр'Руга из Клана Волка был готов дать им долгожданный бой.

- Без пощады, без сожаления, - рычал вождь, сверкая глазами, точно уже впал в боевое безумие. - Смойте кровью все обиды, что терпели наши пращуры от жителей равнин. Пусть это ничтожество познает на себе ярость тех, кто был рожден в горах, братья! Вперед, в бой!

Почти восемь сотен глоток разом исторгли неразборчивый рев, словно то рокотала лавина в их родных горах. А затем темный вал горской орды резко, точно в агонии, ринулся на сверкавший сталью вражеский строй. И вместе с ними бежал, потрясая страшной секирой, и сам Эр'Руга, ибо не дело вождю ждать исхода сражения, прячась за спинами своих воинов, но, напротив, он должен не только словом, но и делом показывать пример отваги. Битва началась.

Альфионцы стояли твердо, никто из них не помышлял о том, чтобы отступить, бежать, спасаясь от многочисленного и охваченного неистовой злобой врага. Но все же им было страшно, ибо не ведает страха лишь глупец, а такие редко остаются живы после первой же битвы.

- Дело будет жарким, - хмуро вымолвил Бранк Дер Винклен, пытаясь разобрать доносившиеся до него обрывки слов горского вождя. Пожалуй, рыцарь не отказался бы вогнать в обращенную к альфионцам спину болт, но варвары осмотрительно держались достаточно далеко от противника, чтобы раньше времени не понести потери. - Их много, они уверены в победе, и жаждут нашей крови. Воинам придется приложить все усилия, чтобы выстоять. Фронт варваров шире нашего, и если они подберутся вплотную, нам здесь, на флангах, придется туго.

Ратхар, к которому и обращался Дер Винклен, молчал, до боли закусив губу и нервно стиснув рукоять меча, короткого и непривычно тяжелого, удобного в тесной свалке. На голове оруженосца был глубокий шлем без забрала, на плечи ему давила тяжелая броня, давно уже не вселявшая в юношу чувство собственной неуязвимости, а левое плечо оттягивал треугольный щит, длинный, прикрывавший его тело от середины груди до колена.

Юноша был вполне готов к бою, но все же не мог унять охватившее его волнение. Сердце снова сжималось в склизкий холодный комок, принявшись биться в странном рваном ритме, а тело охватывала нервная дрожь. Второй раз за свою недолгую жизнь оказался в гуще боя, и вновь на него напирала орда каких-то дикарей, а рядом, как прежде, были надежные товарищи, верные друзья, готовые принять не себя удар врага.

А варвары, приближаясь, как раз вытягивались неровным клином к центру альфионской фаланги, где за высокими - почти в рост взрослого мужчины - щитами-павезами ждали приближения врага арбалетчики, лучшие стрелки, и все, какие были в отряде дьорвикского рыцаря. Они тоже крепче обычного сжимали покрытые лаком, отшлифованные мириадами прикосновений ложа, не сводя глаз с бесформенной массы, какой представало с расстояния в четыре сотни ярдов войско олгалорцев.

- Стрелки, приготовиться, - надсаживаясь, крикнул Дер Винклен. Как и обещал, он расположился на правом фланге, прикрывая арбалетчиков. - Бить с трехсот ярдов! Цельтесь точнее - у вас будет только по одному залпу!

Все напряглись. Горцы приближались, и в ушах стоял уже только их невнятный, но исполненный искренней ненависти рев. В первых рядах шли метатели дротиков, раскачивавшие в руках легкие снаряды. Здесь же находились и лучники, не очень много, быть может, всего сотня. Но метательным оружием пользовались только самые молодые воины, а настоящие ветераны предпочитали ближний бой, где могли показать всю свою силу и ловкость. А потому следом за стрелками и метателями дротиков быстро шагали, постепенно переходя на тяжелый бег, выстроившиеся в некое подобие фаланги бойцы, вооруженные топорами, копьями, и, изредка, настоящими мечами.

Воины первых рядов также имели большие щиты, сбитые из досок и окованные железом, круглые или овальные, скрывавшие стоящего в полный рост человека от колена до груди. Также в первых рядах многие имели доспехи, и кольчуги, и чешуйчатые панцири. Здесь стояли лучшие воины, и для них броня была не столько средством зашиты, сколько знаком особого положения среди соплеменников, точно так же, как и длинные мечи.

И все же даже эти бойцы, самые опытные, не шли ни в какое сравнение с альфионцами, каждый из которых защищал свое тело панцирем из железных чешуй, укрепленных на кожаном платье на манер черепицы, или даже настоящей кольчугой-хауберком. Все также имели щиты, а передние шеренги наставили на врага множество копий. Фаланга сжалась, готовая принять удар.

- Триста ярдов, - крикнул кто-то. - Стрелки, к бою! Первая шеренга - приготовиться!

Стрелки действовали, как слаженный механизм. Не меньше сорока воинов, защищенных только широкополыми касками и легкими кольчугами - тяжесть оружия, к которому прилагались и вороты для натягивания тугой тетивы, и немалый запас стрел была достаточной, чтобы пренебрегать лишней броней - выступили вперед, не выходя, впрочем, за стену щитов, и разом вскинули свои самострелы. Они были мастерами, способными попасть в мишень размером с куриное яйцо с сорока шагов, и нуждались в считанных мгновениях, чтобы взять точный прицел, благо, стрелять по плотной толпе было сущей забавой.