Питер Бретт - Заступник

Каждый день Эрни неизменно ходил тропинкой к избушке Бруны. В Ложбине находилось шесть Караульных с подмастерьями при каждом из них, однако Эрни никому не доверял безопасность дочери. Маленький производитель бумаги являлся самым лучшим Караульным в Каттеровой Ложбине, и все это знали.

Частенько он приносил подарки, которые привозили Вестники из отдаленных мест: книги, целебные травы и кружева. Однако Лиша ждала его не из-за гостинцев. Ей спалось спокойнее под защитой крепких оберегов отца. Лучше всяких даров радовал ее его счастливый вид, который Эрни хранил все последние семь лет. Элона, конечно, по-прежнему досаждала ему, но далеко не в той мере, как прежде.

Сегодня, глядя на светило, совершающее свой путь по небу, Лиша с ужасом ждала прихода отца. Новость о ее отъезде сильно расстроит его.

Да и ей будет горько расставаться с ним. Эрни поддерживал и любил дочь. Он являлся тем источником, к которому она припадала в минуты отчаяния. Как она сможет жить в Анджире без него? И без Бруны? Станет ли кто-то там считаться с ней?

Однако как бы ни силен был страх девушки относительно Анджира, он бледнел перед великим ужасом: она боялась, что, узнав вкус большого мира, уже никогда не захочет вернуться в Каттерову Ложбину.

И лишь увидев отца, идущего по дорожке, Лиша поняла, что плачет. Вытерла слезы и улыбнулась своей самой лучшей улыбкой, нервно оправляя юбки.

— Лиша! — крикнул отец, раскрывая объятия. Она с благодарностью упала в них, понимая, что, возможно, они в последний раз предаются своему излюбленному ритуалу.

— У тебя все хорошо? — спросил Эрни. — Я слышал, на базаре произошла какая-то неприятность.

В таком небольшом селении, как Каттерова Ложбина, трудно держать что-то в тайне.

— Все отлично, — заявила она. — Я обо всем позаботилась.

— Ты позаботилась обо всем во всей деревне, Лиша, — сказал Эрни, крепко сжимая ее в объятиях. — Не знаю, что мы будем без тебя делать.

Лиша начала плакать.

— Ну-ну, не надо, — успокаивал ее Эрни, смахивая слезу со щеки указательным пальцем. — Вытри слезы и иди в дом. Я проверю обереги, и мы поговорим о том, что беспокоит тебя, за обедом.

Лиша улыбнулась.

— У мамы еда по-прежнему подгорает? — спросила она.

— Бывает, — согласился Эрни.

Лиша рассмеялась. Отец отправился проверять охранные знаки, а она стала накрывать на стол.

— Я еду в Анджир, — заявила Лиша, помыв тарелки, — чтобы учиться у одной старой ученицы Бруны.

Эрни молчал некоторое время.

— Понятно, — проговорил он наконец. — Когда?

— Как только Марик будет готов отправиться в путь, — сказала Лиша. — Завтра.

Эрни покачал головой.

— Моя дочь не должна проводить неделю на большой дороге, имея попутчиком одного лишь Вестника. Я снаряжу караван. Тогда ты будешь в полной безопасности.

— Я буду остерегаться демонов, папа, — успокоила его Лиша.

— Меня беспокоят не одни лишь корелинги, — многозначительно заметил Эрни.

— С Вестником Мариком я уж как-нибудь слажу, — заверила его Лиша.

— Держать на расстоянии от себя мужчину темной ночью не то же самое, что прекратить драку на базаре, — проговорил Эрни. — Ты не должна ослеплять Вестника, если хочешь выжить в пути. Прошу тебя, подожди несколько недель.

Лиша покачала головой.

— Меня ждет больной ребенок, которого я должна немедленно вылечить.

— В таком случае я поеду вместе с тобой, — заявил Эрни.

— Ты этого не сделаешь, Эрни, — оборвала его Бруна. — Лиша должна ехать одна.

Эрни взглянул на старуху. Их взгляды встретились. Каждый хотел одолеть другого. Однако не было в Каттеровой Ложбине человека с более сильной волей, чем Бруна. Эрни отвел взгляд.

Вскоре Лиша проводила отца из дома. Он не хотел идти, да и ей не хотелось, чтобы он уходил. Однако солнце уже садилось, и надо было спешить, дабы не подвергнуть себя опасности.

— Надолго ты уезжаешь? — спросил отец, крепко держась за перила крыльца и глядя в сторону Анджира.

Лиша пожала печами.

— Это будет зависеть от того, как долго госпожа Жизель станет учить меня, и сколько времени потребуется ее ученице Вике чему-то научиться у Бруны. Пару лет по крайней мере.

— Полагаю, если Бруна сможет все эти годы обходиться без тебя, то смогу и я сам, — сказал Эрни.

— Обещай, что будешь проверять ее обереги, пока меня здесь не будет, — проговорила Лиша, прикасаясь к его руке.

— Ну разумеется, — заверил дочь Эрни, поворачиваясь, чтобы обнять ее.

— Я люблю тебя, папа.

— А я тебя, куколка, — проговорил Эрни, крепко обнимая ее. — Увидимся утром, — пообещал он, прежде чем отправиться в путь.

— Твой отец прав, — сказала Бруна, когда Лиша вернулась в дом.

— Что ты имеешь в виду?

— Вестники ничем не отличаются от других мужчин, — предостерегла ее Бруна.

— Я в этом не сомневаюсь, — улыбнулась Лиша, вспоминая драку на базарной площади.

— Сейчас господин Марик может быть само обаяние, — говорила Бруна, — но как только вы окажетесь на дороге, он будет настаивать на своем, не обращая внимания на твои желания. А когда вы достигнете крепости в лесу, будь ты Травница или нет, люди скорее поверят Вестнику, чем молоденькой девушке.

Лиша покачала головой.

— Он получит лишь то, что я захочу ему дать. И не более того.

Бруна прищурилась и пробормотала что-то невразумительное. Тем не менее она знала, что Лиша не даст себя в обиду.

С первыми лучами солнца кто-то сильно забарабанил в дверь. Лиша пошла открыть и увидела на пороге мать. Элона не являлась в избушку с тех пор, как ее прогнали отсюда метлой. Со свирепым выражением лица она промчалась мимо Лиши.

В свои сорок с небольшим Элона, возможно, оставалась бы самой красивой женщиной в деревне, если бы не ее дочь. Только будучи осенью при лете, она ничуть не смирилась. Скрипя зубами кланялась Эрни и вела себя как герцогиня в присутствии других мужчин.

— Тебе недостаточно того, что ты украла у меня дочку, теперь ты посылаешь ее в дальние края? — вопрошала она.

— Доброе утро, мама, — проговорила Лиша, закрывая дверь.

— А ты не вмешивайся, — отрезала Элона. — Ведьма сбила тебя с толку!

Бруна кудахтала, склонившись над тарелкой. Лиша стала между двумя женщинами в тот момент, когда Бруна отодвинула в сторону недоеденную кашу и вытерла рот рукавом.

— Закончи завтрак, — велела ей Лиша, вновь ставя тарелку перед старухой и поворачиваясь спиной к Элоне. — Я еду, потому что сама хочу этого, мама. А когда вернусь, привезу такие лекарства, о которых в Каттеровой Ложбине никто никогда не слышал со времен молодости Бруны.

— И как долго тебя не будет на сей раз? — спросила Элона. — Ты уже потратила в пустую лучшие годы своей молодости, уткнувшись носом в старые пыльные книги.