Лев Власенко - Рассказы: 2005-2010

***

У ворот, прислонившись спиной к деревянной полосатой будке сторожки, стоял Судзумэ. В согнутой руке он держал кружку с горячим чаем.

При виде Карасу юноша выпрямился и смущенно улыбнулся.

— Отдыхаешь после тяжелой работы?

Карасу оглядел лежащие на улице трупы, покрытые глубокими ранами. Судзумэ перехватил его взгляд и нервно кивнул.

— Мы не позволяем им защищаться, — произнес Карасу. — Они умирают, чтобы мы могли наслаждаться видом крови. Если мы забудем, как выглядит чужая кровь — исказится смысл нашего существования.

Судзумэ внимательно слушал.

— По-твоему, обязательно заставлять невинных страдать? — спросил у него капитан.

— Воин живет войной. Война живет страданием людей. Мы — воины, живем чужим страданием, — отчеканил новобранец.

«Должно быть, решил, что это какая-то проверка».

Удостоившийся личной аудиенции у командующего гвардией, новобранец гордился собой и охотно начал отвечать на вопросы, почти дословно пересказывая устав Карбоблона.

— Чужая смерть дает нам жизнь, — продолжил говорить Судзумэ. — В былые времена воины убивали своих врагов. Но для Объединенного Царства, лишенного внешних и внутренних конфликтов, в этом больше нет необходимости. Мы смогли избавиться от промежуточного звена между нами и смыслом нашего существования. Вороний пир — подлинная, лишенная покровов и лжи сущность страдания, самопожертвования и подвига.

«Увидел это и ворон. Захотелось ворону, чтобы сова выкрасила его в такой цвет, чтобы среди птиц не было ему равного…»

— Как насчет сострадания или милосердия? — продолжил капитан, увлекшись разговором. — Разве оно не является источником нашего существования?

— Милосердие, сострадание? Сострадание — это слабость, оно «разносит заразу страдания», — процитировал Судзумэ.

— Нет! — сквозь зубы прошипел Карасу и яростно стиснул кулаки. — Сострадание — это сила, возвышающая нас над животными! Зверь не может позволить себе сострадать. Животное способно заботиться лишь о защите себя и своего потомства…

Новичок расширенными от изумления глазами наблюдал за своим начальником.

— Мы — сильнее. Мы можем не только защитить себя, — выкрикнул Карасу, — у нас достаточно сил, чтобы защитить и сохранить все, что пожелаем. Милосердие может позволить себе только сильный. Оправданная жестокость и рационализм — удел трусов и ничтожеств!

— Твои слова… полностью противоречат идеям Карбоблона, — прошептал юноша.

Карасу задумался над тем, что обсуждали в его отсутствие Судзумэ и командующий гвардией. Не дал ли полковник тайный приказ новобранцу устранить своего опасного напарника, если тот выдаст себя бунтарем? Судзумэ напрягся, отступил на шаг и с заметным усилием заставил себя разжать кулак, сомкнутый на рукояти меча.

— Я не отрицаю необходимости существования гвардии, — проговорил Карасу. — Я лишь ставлю под сомнение наши методы.

— Не нам судить…

— Не нам судить, — подтвердил альбинос. — Но нам быть осужденными.

Судзумэ пожал плечами.

— Я не рассчитывал на то, что служение Свету будет легким или приятным делом.

— Отрицание Тьмы вовсе не значит служение Свету, — хмыкнул Карасу. — Оно значит только отрицание Тьмы.

— У вас очень интересная точка зрения, капитан.

Карасу помолчал и, тщательно обдумав ответ, тихо произнес:

— Я просто очень уставший человек.

«Поспешил ворон на встречу к сове…»

***

…У входа в рощу скорби лежали поросшие мхом плачущие камни. Окруженный их стонами и рыданиями, Карасу вошел в обитель мертвых.

Закутанная в грязный плащ сгорбившаяся фигура стояла у хурмы, чьи ветви вместо листьев укрывали человеческие волосы, грязными русыми прядями свисающие до земли. Дерево окружало мерцающее синеватое свечение, напоминающее болотные огоньки.

— Правда, что такие деревья вырастают там, где пролилась кровь воина, ставшего жертвой предательства?

— В таком случае, на месте города должен вырасти лес, — Карасу покачал головой.

Сова неловко вытянула деформированное крыло, на сгибе которого выступала человеческая ладонь, и прикоснулась рукой к ветке хурмы.

— Это приносит неудачу, — предостерег Карасу.

— Я оставила тебе послание, потому что хотела поговорить откровенно.

Гвардеец равнодушно пожал плечами.

— У тебя всегда есть такая возможность, — напомнил он.

— Несмотря ни на что, ты прислужник Карбоблона.

— Кажется, я понимаю, зачем было назначать мне встречу здесь, — Карасу кивнул. — Ты захотела поговорить со мной в своем истинном облике, чтобы показать то, что нас разделяет?

— Прими и ты свой истинный облик, — попросила сова.

— Не выйдет. Любой мой образ одинаково ложный и истинный. Если ты желаешь говорить со мной — говори.

— Но…

— Никаких «но». Как сегодня мне сказал один старый друг: «если все зависит от точки зрения — любовь и ненависть просто две крайние формы самообмана». Если ты не можешь возненавидеть меня сейчас — не сможешь этого сделать никогда.

— Я вовсе не хочу ненавидеть тебя!

— Зачем тебе понадобилось устраивать это представление? — он похлопал рукой по сумке с костями. — Из окон Ями прекрасно видна наша штаб-квартира…

Сова отвернулась, спрятав под капюшоном уродливую голову.

— Чего ты хочешь добиться, уничтожив Карбоблон? — нахмурившись, спросил Карасу. — Тот знак разрушения, что ты начертила, вполне способен был оставить на месте здания раскаленную дыру.

— Я хочу… их всех убить!

Карасу вздохнул.

— Почему ты хочешь убить меня? — терпеливо спросил он.

— Не тебя! — взвизгнула Сова. — Только всех остальных!

— Я — один из них, — напомнил Карасу. — Я служу Свету.

— Свет или тьма, — Сова утробно рассмеялась. — Имеют смысл только во взаимном противоборстве. При победе одной составляющей ее цвет перестает иметь какое-либо значение.

— Не замечал раньше за тобой склонностей к высокопарным банальностям, — усмехнулся Карасу.

— Правда?

— Убийство — это не выход, — заметил Карасу. — Я видел достаточно смертей за свою жизнь. Все они ничего не изменили.

— Это… сильнее меня, — прохрипела Сова, — убийство и разрушение — часть моей сущности.

— Я знаю, — Карасу кивнул. — Именно поэтому был построен этот город. Вы поражены проклятьем Тьмы. Выпустить вас во внешний мир, где нет места жестокости и насилию — значит спровоцировать еще одну Великую Войну.

— Если бы вас интересовала чужая безопасность… — Сова затряслась, сдерживая смех. — Что стоит Карбоблону уничтожить город, стереть его с лица земли вместе со всеми обитателями?

— В таком случае, что будет отличать нас от посланников Тьмы? — осведомился Карасу.

— Нет… не так, — Сова завертела головой. Этот человеческий жест смотрелся очень нелепо в сочетании с ее чудовищным телом. — Что в таком случае будет отличать вас от простых смертных?