Лев Власенко - Рассказы: 2005-2010

«Вещах, которых не бывает?» — переспросил я.

«Ну да, знаете, феи, эльфы. Сказки, — нянюшка грустно улыбнулась, — я не думаю, что это в самом деле был бред. Просто начитанный и мечтательный ребенок. Если бы не обстоятельства, при которых ее нашли — к нам бы она ни за что не попала».

До этого я уже узнал, что девочку нашли вдали от жилья и дорог.

«Как она пропала?» — спросил я.

«Это было на День Всех Святых. Мы его не отмечаем. Страшные видения и без того наших больных тревожат. В ту ночь поднялся страшный ураган, ветер выл как стая волков. Я как раз совершала ночной обход, как вдруг слышу — наверху звон забитого стекла! А потом еще крики. Я сломя голову кинулась в ее комнату, а там пусто. Окно открыто настежь, ветер так качнул створку, что стекло вылетело. Я за сердце схватилась, думала малышка выпала. Ее комната ведь была на третьем этаже… но, слава богу, под окнами ничего не было…»

«Как вы думаете, что произошло?»

«Думаю, девочка сбежала, спустилась по водосточной трубе и отправилась искать своего папу, бедняжка».

Я не стал спорить, потому что нянюшка выглядела очень упрямой женщиной и вряд ли стала бы слушать чепуху про детей, похищенных сидами. Я покинул Леттеркени вечером того же дня. Небо заволокли тучи, шел дождь. На горизонте сверкали вспышки зарниц и изредка, когда ветер утихал, были слышны далекие раскаты грома.

Я думал о дочери лорда Блакстона. Возможно, она скитается сейчас по холодным ночным улицам, одинокая в этом незнакомом для нее мире. Возможно, Мананнан Мак Лир вернулся за ней и вновь увез в страну вечной молодости. Я не исключаю возможности и того, что это простое совпадение и несчастная беглянка не имеет никакого отношения к истории рода Блакстонов.

Мой экипаж сильно трясся по разбитой дороге, по его крыше барабанил дождь. Я думал о далекой грозе.

16 марта 1900 года.

«Взгляните на воронов: они не сеют, не жнут; нет у них ни хранилищ, ни житниц, и Бог питает их; сколько же вы лучше птиц?»

— Лука 12:24

Грозовая туча закрыла небо и нависла над городом, остановившись над серым кубическим зданием, словно зацепившись за высокий медный флагшток, установленный на его плоской крыше.

Гвардейцы построились в две шеренги, двумя белыми ординариями разделив просторный плац внутреннего двора. Облаченные в одинаковые серебристые мундиры, они были похожи на непогрешимых небожителей, спустившихся на бренную землю. Лишь чернели на плечах погоны с красно-коричневой, как ржавое железо, подложкой, и блестели начищенные высокие ботинки.

— Вандализм на кладбище! — продолжал громко говорить полковник, прохаживаясь между шеренгами гвардейцев. — Было разрыто еще несколько могил. Необходимо удвоить патрули…

…Заморосил редкий дождь. Белые волосы Карасу быстро промокли, дождевая вода блестящими струйками стекала по впалым щекам, капая с острого подбородка.

— Поступили донесения о происшествиях в следующих районах города…

Карасу окинул взглядом своих товарищей. Другие гвардейцы стоически переносили непогоду — никто из них не шевельнулся, не чихнул, ничем не выдал своего недовольства…

— В связи с этим я назначаю дополнительные патрули по внешнему кругу: в садах Анкоку, роще скорби…

Полковник стал поочередно вызывать гвардейцев.

— Капитан Карасу!

Альбинос вышел из строя, равнодушно глядя на своего командира большими красными глазами, сверкающими из-под густых белых бровей.

— Поступило донесение из садов Анкоку. Очевидцы утверждают, что в заброшенном здании доходного дома Ями поселилась нечисть.

Карасу молча кивнул.

— Твоим напарником будет Судзумэ.

— Новобранец? — спросил альбинос, услышав незнакомое имя.

— Я решил, что ты сможешь обучить его, — подтвердил полковник.

Судзумэ оказался высоким, почти на голову выше низкорослого Карасу, темноволосым молодым человеком с изящными чертами лица.

Он не отрывал глаз от Карасу, особенно пристально разглядывая высокий мягкий воротник его мундира, в окантованной серебром левой петлице которого сияла плоская офицерская звезда.

После того как полковник завершил инструктаж, они направились к выходу из огороженного стеной внутреннего двора штаб-квартиры.

— Ты готов немедленно отправиться в Анкоку? — спросил Карасу.

Судзумэ кивнул.

— Тогда идем.

***

Дождь продолжал орошать опустевшие улицы, когда они вышли в город через ворота в высокой каменной ограде. Некогда это была крепостная стена — последнее живое напоминание о Великой Войне. После того, как вокруг старой цитадели вырос город, стена обветшала и покрылась длинными трещинами.

— Для меня большая честь работать с вами…

— С тобой, — поправил гвардеец.

— Что? Простите, я не…

— Работать с тобой, — терпеливо повторил Карасу. — Я не люблю формальностей.

С приходом осени деревья быстро сбросили пышный наряд. В садах Анкоку, окруженные деревьями и зарослями кустов, стояли мертвые фонтаны, бассейны которых покрывала палая листва. Лишь на ветке одинокого клена удержался алый листок — кровавый мазок, трепещущий на холодном ветру.

Доходный дом Ями был двухэтажным зданием из песчаника с плоской деревянной крышей, которая начала прогнивать из-за постоянных проливных дождей. Здание окружала роща карликовых грязно-зеленых елей.

— Я пойду первым, — сказал Карасу, когда они вышли на узкую, посыпанную белым гравием тропинку, вьющуюся между деревьев к крыльцу дома.

Судзумэ с опаской покосился на плачущего гипсового фавна, спрятавшегося среди кустов.

— Здесь много нелепых скульптур, — пояснил Карасу.

Капитан взбежал по ступенькам на крыльцо и толкнул дверь.

— Заперто? — спросил Судзумэ.

— Нет… — Карасу стукнул по двери ногой, — дерево сгнило.

Он несколькими сильными ударами вышиб дверь, разлетевшуюся мягкими щепками.

— Если дверь не открывали, значит, в здание никто не входил. — Заметил Судзумэ.

— Не совсем так, — Карасу поднял указательный палец к небу. — Окно на втором этаже открыто.

Судзумэ запрокинул голову.

— Но зачем…

— Тише! — Карасу резко поднес палец к губам. — Мы и так достаточно нашумели.

…Внутри здания было прохладно. Затхлый, влажный воздух заставил Судзумэ закашляться. С круглой люстры, зависшей под потолком на массивной цепи, белыми комьями свисала паутина. Карасу, держа в руке отстегнутые от пояса ножны с мечом, уже поднимался по металлической винтовой лестнице. Судзумэ, окинув взглядом разгромленную дежурку, последовал за ним.

На втором этаже они попали в длинный коридор, пол которого устилали пожелтевшие листки бумаги. Вдоль коридора тянулся ряд дверей с одинаковым узором в виде цветущей вишни. Последняя, пятая дверь была приоткрыта. Гвардейцы Карбоблона осторожно приблизились к ней. Карасу вопросительно посмотрел на своего напарника. Судзумэ кивнул.