Владимир Ареньев - ФЭНТЕЗИ-2004

И, сломав печать, открыла шкатулку.

Капитан, боцман и рулевой отшатнулись. Кто-то из пиратов неожиданно громко стал молиться духам моря. Рядом с распахнутым ящичком остались стоять лишь шатающаяся от усталости Льнани да невозмутимый и несколько цинично улыбающийся Бельфлер. Фруана не мог смутить даже дождевой демон.

Не было ни громов, ни молний. Не было ничего, кроме ужасающе резкого, бьющего в ноздри запаха гнили тропического дождя.

Льнани видела то, чего не могли увидеть обычные люди. Из шкатулки лениво и небрежно выползал дождевой демон — жгуты фиолетовых дождевых вихрей, сплетенные в причудливую безголовую фигуру, чьи очертания постоянно дрожали и расплывались. Демон взвился в воздух и полетел к указанной волшебницей цели.

Шедший первым и самозабвенно паливший из носовых пушек фрегат утугцев неожиданно накренился и рухнул в воду левым бортом. Кто-то из наемников изумленно ахнул.

— Рано ахаете. — Льнани оскалила зубы в зловещей улыбке. — Все только начинается.

Дальнейшее навсегда осталось в памяти ван Шайрха.

Чья-то невидимая сильная рука, словно пушинку, подбросила тридцатипушечный фрегат высоко в воздух. В наивысшей точке полета пузатый корабельный корпус внезапно лопнул, и в море стали падать обломки. Только обломки. Ни один из вопящих и летящих вниз людей из команды фрегата до воды не долетел. Казалось, что кто-то попросту открыл пасть и проглотил несчастных. Впрочем, так оно и было. Дождевой демон оказался зверски голодным.

Небо налилось сиреневой темнотой — мгновенно, без предупреждения, без всякого перехода. Море вздыбилось, выбрасывая вверх тонкие веретена тайфунов. Тугие плети гнилого дождя ударили по второму кораблю, расчленяя его на ровные, будто разрубленные гигантскими мечами части.

Третий утугец попытался уйти. Корабельный маг даже выбросил что-то напоминающее щит в попытке защитить судно от надвигающегося ужаса. Но море вздыбилось под палубой, взбухло гигантским пузырем, и огромный фрегат в какие-то секунды оказался втянут в распахнувшуюся под ним голодную бездну.

Команда «Хапуги» застыла, не в силах осмыслить стремительность и абсолютную жестокость произошедшего. Не в силах не думать о том, что их очередь может оказаться следующей.

Волшебница развернула руку, охваченную костяным браслетом, ладонью вниз и сжала кулак. Содрогнулась, всем телом ощутив гневный, но сытый и оттого ленивый рык дождевого демона. Да, теперь эту тварь действительно можно было взять под контроль, как-то связать…

Льнани взяла у Бельфлера окровавленный нож, опустилась на колени и что было сил всадила клинок в палубные доски. Пока нож находится в них, демон связан. До поры до времени. Она облегченно вздохнула. Похоже, получилось. Слабость была ужасная. В горле противно першило.

Еще минуту на палубе царила гробовая тишина. А потом паруса содрогнулись от клича пиратов, не столько знаменующего их победу, сколько выплескивающего истеричное напряжение последних минут. Волшебница закрыла глаза.

— Мосье Бельфлер, не будете ли вы так любезны принести мне выпить?

— Воды? — галантно предложил фруан.

— Лучше рома. Пожалуйста.

Офицер понимающе хмыкнул и взял у кого-то из пиратов поспешно протянутую бутыль. Выдернул зубами пробку (даже это у фруана вышло изящно) и передал напиток волшебнице. Та благодарно кивнула и надолго приложилась к бутылке. Ром был ей противен, но сейчас волшебнице было на это плевать.

— Госпожа Льнани, — Гулли ван Шайрх неловко переминался с ноги на ногу возле нее, — понимаю, что сейчас неподходящее время…

— Продолжайте, капитан.

— Не хотели бы вы заключить постоянный контракт?..

Она застыла. Посмотрела в глаза шкипера. И увидела в них призрак ван Доги, который, похоже, будет теперь вечным и молчаливым спутником для них обоих. Выдохнула, начиная понимать.

Много нелицеприятного можно было сказать о Гулли ван Шайрхе. Но когда капитан «Хапуги» принимал решение, не в его правилах было врать самому себе и прятаться за спинами других. Первый помощник был принесен в жертву по его, ван Шайрха, молчаливому приказу. И шкипер не позволял себе винить в этом ни исполнившую ритуал магичку, ни даже ее проклятую силу. И это было настолько необычно, что несколько мгновений Льнани боролась с изумлением. После всего происшедшего любой нормальный человек попытался бы избавиться от темной и ее угрожающего искусства. По привычке она попыталась уклониться:

— Я не морской маг.

— Думаю, вы нам вполне подойдете, — хмыкнул Бельфлер.

— Ага! — жизнерадостно кивнул Том. — Я же говорил, что баба на корабле — это к удаче!

Не только ненормальный капитан. Еще и ненормальная команда. Определенно.

— Я подумаю над вашим предложением, капитан, — несколько неуверенно улыбнулась волшебница. — Но сейчас следует заняться более важными делами. Демон насытился, но долго заклятие его сдерживать не сможет. Следует вновь упрятать эту тварь в какое-то вместилище. У вас найдется сундук?

— Думаю, у меня найдется кое-что получше. — Гулли ван Шайрх неожиданно мстительно улыбнулся. — Мосье Бельфлер, у вас вроде был желтый шелковый платок? Не пожертвуете на благое дело?

— Конечно, мой капитан, — ухмыльнулся фруан, явно оценив идею шкипера. — Я всегда жертвую на благие дела.

Месть — это блюдо, требующее эстетического оформления. В этот момент, глядя на хищную, холодную улыбку абордажного офицера. Гулли ван Шайрх ощутил редкий для него момент счастья.

Разумеется, недолгого.

— Капитан! — Радостный вопль Уя разнесся по палубе. — Капитан! Я нашел Милорда Кугеля! Он, оказывается, за борт не свалился! Он вон, на бушприте спрятался!

Команда «Хапуги» ответила дружным ревом и улюлюканьем, приветствуя пропавший было во время абордажа талисман. А Гулли ван Шайрх выругался с изобретательностью и чувством, которое в нем не смогла бы разбудить и дюжина дождевых демонов.

— Корабельный тигр, — услышала Льнани его сосредоточенное бормотание. — Этой лоханке определенно требуется корабельный тигр. Срочно!

Стук в ворота виллы губернатора Юция раздался поздним вечером. Недовольный дворецкий открыл дверь, недоумевая, кто мог прийти в столь поздний час. На пороге стоял богато одетый, опиравшийся на дорогую трость господин, будто сошедший с картины придворного живописца. Темные кудри, изящные кисти рук, элегантный камзол, который, несмотря на сравнительную строгость, выглядел так, будто стоил дороже всего губернаторского гардероба. И тонкая, покровительственно-высокомерная улыбка, кривящая губы. Дворецкий почувствовал, как его спина сама собой сгибается в подобострастном поклоне.

— Вы к губернатору, милорд?