Владимир Ареньев - ФЭНТЕЗИ-2004

— Возможно, князь и навестит тебя… в темнице, — усмехнулся господин Обэ. — Отведите его к колодцу да проследите, чтобы выбрали цепь покрепче. Я же предупрежу благородного Замурру…

Он круто развернулся и, не обращая внимания на крики мага, исчез в воротах дворца.

Стражники сноровисто обыскали Бар-Аммона, но, не найдя ничего, кроме десятка амулетов, расстроились и несколько раз стукнули его по спине. Лэн застонал, мысленно похвалив себя за предусмотрительность: перед тем как войти в город, он спрятал все деньги под неприметным камнем в десяти шагах от дороги. Денег оставалось не много, но и не мало: на обратном пути он все же забрал свои девять золотых у сотника Фирхи. Это оказалось даже проще, чем он думал, поскольку Фирха, как и все его солдаты, был мертв. Глядя на замершие в нелепых позах тела, Лэн вспомнил, что принцесса намекала ему на незавидную участь Стражей Перевала, и содрогнулся, представив, какая смерть их постигла…

Его привели к колодцу, сунули в руки скользкую веревку и пинком сбросили вниз. На дне ямы было сыро и сумрачно, пахло гнилью и плесенью, но Бар-Аммон едва замечал, что его окружает. Все его мысли сосредоточились на сладковатом холодке, поднимавшемся откуда-то из желудка и сводившем горло несильной, но мешавшей дышать судорогой. Что, если колдовское молоко сочтет вынужденную задержку попыткой уклониться от выполнения приказа? Какая судьба ждет его в этом случае? «Не советую тебе пробовать», — сказала Элия. Скорее всего, он начнет задыхаться — горло перехватит ледяным обручем, легкие вспыхнут огнем, в глазах завертятся огненные круги… Стоило Лэну подумать об этом, как ему тут же показалось, что удушье уже сдавило его грудь, и он изо всех сил втянул в себя воздух. Однако миазмы, наполнявшие яму, оказались настолько отвратительными, что уже в следующую секунду маг засомневался, не будет ли удушье более милосердным исходом. Некоторое время он боролся с подступившей тошнотой, а потом, окончательно обессилев, прислонился к глиняной стене ямы и сполз по ней вниз, в жидкую хлюпающую грязь…

… Лэн пришел в себя оттого, что на него вылили сверху целый кувшин холодной воды. Он вскочил, оскальзываясь на мокрой глине, и услышал сверху довольное реготание стражников.

— Очухался, — проворчал один из них. — Спускай ему лестницу, да осторожнее, не ровен час, раздавишь…

В яму опустили сплетенную из толстых ивовых прутьев лестницу, и Лэн, не заставляя упрашивать себя дважды, полез по ней навстречу неизвестности. У края колодца его деловито ударили в живот и набросили на голову грязный мешок. Однако он успел заметить двух стоящих поодаль бородачей в бронзовых нагрудниках и узнал воинов из личной охраны князя.

Прикасаться к нему телохранители брезговали, только покрикивали на тащивших Лэна стражников, указывая им дорогу. Но само их присутствие слегка обнадежило мага. Вряд ли Замурру послал бы к колодцу своих людей, если бы не хотел встретиться с ним лицом к лицу…

Мешок сорвали у него с головы, и Лэн увидел, что находится в большом помещении без окон, ярко освещенном потрескивающими кедровыми факелами. Ступеньки из утрамбованной глины вели вниз, к квадратному бассейну, над которым поднимался сизый парок. На другой стороне бассейна, на возвышении, в плетеных ивовых креслах сидели пятеро мужчин, окруженные полукольцом княжеских телохранителей: сам Замурру, Великий Визирь, Командир Телохранителей, Хранитель Печати и какой-то незнакомый жрец с бритой наголо головой. Господина Обэ Лэн среди них не заметил. Чтобы добраться до князя, Лэну пришлось бы спуститься по ступенькам и переплыть бассейн, потому что вдоль стен зала стояли неподвижные как статуи лучники.

Лучники тускло смотрели сквозь него, готовые в любую секунду натянуть тетиву, и это чрезвычайно не нравилось Бар-Аммону.

— Ты вернулся, маг, — невыразительным голосом произнес князь. Он, по своему обыкновению, смотрел не на Лэна, а куда-то вбок.

— Благородный князь прозорлив, — с трудом выговорил Лэн. Слова приходилось проталкивать сквозь внезапно сузившуюся гортань, и казалось, что они царапают небо, будто острые хрустящие льдинки. — Я исполнил поручение…

— Как посмел ты украсть кольцо Суббахи? — яростно рявкнул Замурру. Не ожидавший такого всплеска эмоций Бар-Аммон дернулся, и тут же на плечи ему упали тяжелые лапы стражников. — Низкий вор и обманщик! Тебя следовало бы живьем закопать в землю!

— Украсть? — пробормотал пораженный Лэн. — Как я мог украсть то, что вы сами мне дали?

Князь бросил на него презрительный взгляд.

— После того как мы получили письма из Тидона, я уже ничему не удивлюсь. Но зачем ты вернулся в Умму, несчастный? Неужели ты решил вернуть кольцо и надеешься, что вымолишь этим прощение?

Бар-Аммон лихорадочно соображал, как лучше выпутаться из создавшегося положения. За время пути он успел подготовиться к тяжелому разговору с князем, но обвинение в краже кольца стало для него полной неожиданностью.

— Я действительно принес кольцо обратно, — взвешивая каждое слово, проговорил он. — Но я не понимаю, почему меня здесь называют вором. Я не стану сейчас рассказывать о кознях коварных тидонцев: они пытаются всячески скомпрометировать меня и даже послали по моему следу наемных убийц, ибо желают, чтобы секрет изготовленной мною Крови Титана никому больше не достался. Но если мы говорим о кольце Суббахи, то не кто иной, как благородный князь, в присутствии других благородных мужей распорядился выдать его мне, чтобы я мог надеть это кольцо на палец принцессы Элии…

— Молчать! — оборвал его Замурру. — Не пытайся делать из меня дурака, Бар-Аммон. Я велел тебе отвезти принцессе кольцо — но не святую реликвию Уммы! Да будет тебе известно, кольцо Суббахи олицетворяет собою власть над княжеством Желтой Реки! Неужели ты думаешь, что я способен на подобную глупость?

Лэн хотел было ответить, что не вникает в тонкости княжеской политики, но замер, пораженный страшной догадкой. Он вдруг очень ясно вспомнил, что Замурру действительно ничего не говорил о том, какое именно кольцо ему следует отвезти в Снежную Твердыню. Вспомнилось ему и неподдельное удивление Элии…

— Но господин Обэ… Начальник Писцов… — забормотал он, с ужасом понимая, что стал жертвой какой-то темной придворной интриги. — Он дал мне это кольцо и сказал, что я должен надеть его на палец принцессы…

Великий Визирь и Хранитель Печати обменялись многозначительными взглядами. Замурру резко мотнул головой.

— Где Обэ? Пусть ответит этому проходимцу!

Воцарилось недолгое молчание. Потом Визирь промолвил медовым голосом:

— Мы послали за ним сразу же, как только узнали о поимке вора. Но он до сих пор не явился. Очевидно, занят важными государственными делами…