Марина Броницкая - Я не Поттер!

Письмо было трудным для понимания, но буквы прыгали перед моими глазами, а в груди трепетал холодный огонь. Я не мог пошевелиться, и меня ошеломило не столько послание, сколько то, что этот дешевый клочок бумаги, испачканный какой‑то серой пылью, показался мне истинной, настоящей истиной, и плевать, что отец отвергал сам факт её существования! Опять возникло странное ощущение, что в меня вливается непонятная сила и уверенность, как тогда, в Дырявом Котле. Выходит, не только папа и я не верим Дамблдору, где‑то еще есть люди, похожие на нас! И они знают обо мне что‑то, и я важен для них! Важен! Я стоял, улыбался и точно знал, что буду ждать до тех пор, пока не дождусь…

* * *

Переехать их, что ли?! Я уже минут пять катаюсь на тележке у платформы туда–сюда, а они все никак не определятся, кто первый, кто что забыл и кто из них кто!

— Я не Фред, я Джордж! — возмущенно сказал один из двух рыжих высоченных близнецов, тут же опровергнув своё заявление, и принялся заливисто смеяться, довольный своей неумной шуткой.

За мной уже начали собираться маги, и очередь нелепо одетых людей с совами в клетках грозилась вот–вот привлечь к себе внимание дежурного по вокзалу. Можно, конечно, заявить, что мы все не местные, но попасть в рубрику Пророка «Когда магглы умнее тебя!» и упасть в глазах единственного друга до уровня флоббер червя? Нет уж, увольте. Однако еще сильнее мне не хотелось попадаться на глаза миссис Уизли. Трудно было разобраться, то ли стыдно мне перед ней, то ли она мне противна одним своим заботливым и несколько растрепанным видом …

Я налег на тележку, раза в три превосходящую меня по весу и довольно сварливо выкрикнул:

— Посторонись! — на меня удивленно оглянулись. — Возможно, вас в школе не ждут, раз вы туда не спешите?

Мальчишки еле успели отскочить, но самому старшему из них, в мантии старосты, я все же наехал на ногу.

— Вот гад малолетний! — отвесил мне комплимент один из близнецов.

— Еще покажем ему… — поддержал его второй.

— Как наезжать… — продолжил первый.

— Проучим! — подытожили оба.

— Прекратите немедленно! Это Гарри Снейп, и советую вам с ним не задираться! Сами знаете, кто у него отец. Или школу заканчивать не собираетесь? Вы и так по его предмету отстаете! — Молли Уизли продолжила осыпать своих ошарашенных детей советами и предостережениями касательно «вредного мальчика», но я уже ничего не слышал. Билетная касса и Уизли осталась позади, а впереди меня ждали знания, приключения и какая–никакая, но свобода!

Оптимизма мне хватило ровно на одну минуту — сумасшедшая семейка меня все же настигла, хотя, если честно, то был мой рекорд радужного восприятия мира. Нет, Уизли и не гнались, разумеется, но последовали сразу за мной и теперь смотрели мне в спину, словно надеялись увидеть там знамение или, на худой конец, проверенный рецепт уничтожения всяких разных Волдемортов! Многие маги останавливались посмотреть, на кого же так пристально, пусть и невольно, уставилась эта рыжая компания, и вокруг меня начал образовываться импровизированный круг любопытствующих. Казалось, что чужие взгляды прожигают тело насквозь и скоро от меня ничего не останется — я просто сгорю заживо! В тот момент я зарекся посещать зоопарки. Оказывается, быть зверюшкой в клетке не так уж просто, и я даже понял, чем руководствовалась обезьяна, не прельстившаяся бананом Даддли и угрызнувшая меня за палец. Я бы сейчас тоже угрызнул кого‑нибудь, если бы не опасался пожизненной прописки в Святом Мунго!

Таранить толпу тележкой мне не позволяло воспитание, приблизиться к Уизли и дать понять остальным, что занят светской беседой с ними — нежелание унижаться. Я остался стоять молча, с прямой спиной, дрожащими от злости коленями и сжатыми зубами, готовый моментально провалиться сквозь землю, если вдруг представится такая возможность.

— Чего уставились? Билеты на просмотр покупали? — вырвавшись из цепких объятий миссис Уизли, изучающей меня точно так же настороженно, как и толпа, ко мне подошел тощий, нескладный парень. — Бесплатно и гномы в саду не работают! — ему было страшно, и шаг его был неуверенным, но он преодолел страх и заступился за меня. Судя по всему, ему не впервой переступать через собственную слабость и давать отпор, вон как недобро на него братья смотрят, того и гляди порчу нашлют!

Из толпы послышался тонкий девчачий голос:

— Подумаешь, внебрачный сынок со шрамом! Что, популярней нет никого? Идем уже! — на светловолосую кудрявую девочку кто‑то шикнул, и она поспешила громко добавить: — Разве только отец нормальный! — на неё опять кто‑то шикнул. — Достойный, достойный отец, я говорю! — И уже совсем тихо переспросила у своей собеседницы: — Ханна, кого говоришь, профессор заспиртует? — на этих словах толпа резко зашевелилась, уводя своих чад от меня подальше.

Я понял, что мне не очень‑то нравятся люди, я чужой для них. Уизли — сторона матери и Джеймса Поттера, как объяснил мне отец, а Малфои — его сторона. А где я, неужели посередине?

— Гарольд! Слава Мерлину, я тебя нашла! Давай быстрее, дорогой — поезд скоро отправляется! — ко мне стремительным шагом подошла тетя Нарцисса. Мужчины оборачивались ей вслед и восторженно шептались — шелковое голубое платье трепал ветер, пшеничные локоны блестели на солнце, словно золото, а тонкая талия поражала воображение своей хрупкостью. Но царственная осанка, надменный взгляд и брезгливая осторожность, с какой она старалась не дотрагиваться до людей, даже будучи в белых замшевых перчатках, не оставляли сомнений — она леди серьезная, и лучше ей не перечить. А именно оспорить её право на меня и попыталась Молли Уизли, все же очнувшаяся от созерцания необычного сына Лили Поттер, так на неё непохожего.

Женщина сделала шаг вперед и сказала:

— Гарри, давай лучше с нами! Извини меня, если что не так… — она сложила ладони и потрясла ими перед собой, выказывая своё самое искреннее сожаление. — Да и Ронни ты понравился, вместе и поедете! Ну как, согласен?

Большие глаза Нарциссы Малфой потемнели в одно мгновение, как будто чья‑то рука нажала на невидимый рычаг в её душе. Если обычно их легко можно было сравнить с чистым небом зимнего дня, то теперь в них бушевала самая настоящая летняя гроза!

Тихо, зло, с тщательно скрываемыми нотками бешенства в голосе она отклонила такое предложение, не дав мне и секунды на обдумывание.

— Нет, он с нами. Благодарю ваше благородное семейство, но не думай, Молли, что имеешь на него какие‑то права! Где вы были, когда он болел? Вы поздравляли его в праздники? Вы интересовались, где он живет? Вы ему никто! Пустое место! Держись от моих мальчиков подальше, а то я найду управу, не сомневайся!