Александра Лисина - Танцы во льдах

Я вижу, как гневно сияет моя крохотная жемчужина. Вижу, как исторгаемый ею снежный свет следом за ветром в моей руке растекается по болоту. Милосердно обходит застывших от ужаса смертных, невесомо просачивается мимо, оставляя на побелевших лицах легкую изморозь и самый краешек холодного дыхания зимы. А затем всей мощью обрушивается на Мертвые Пустоши, стелясь свежей поземкой, белым покрывалом смерти. Промораживая болото на локоть, а где - и на два. Безупречно ровными кругами гуляя на свободе и везде, где только получалось коснуться, меняя ее внутренний огонь на холодное марево нашего общего гнева. Выстужая этот мир, закрывая его поверх ледяного покрова уютным белым саваном и играючи создавая причудливые узоры на том белоснежном катке, который в мгновение ока образовался на месте прежней сточной канавы.

Я не знаю, сколько времени длилось это безумие. Возможно, до тех пор, пока последние вампиры не рухнули замертво на лед. Или до того, как луна снова не скрылась за низкими тучами. Быть может, столько, сколько ударов сделали сердца моих раненых друзей? Не знаю. Я не помню, как все прекратилось. Зато хорошо помню, как вдруг потемнело в глазах; помню, как закружился вокруг меня мир; как близка вдруг стала ко мне луна, а ее желтый лик торжествующе засверкал, притягивая к себе все быстрее и быстрее. Как от касания голубого света, сочащегося из моего тела, плавно сходятся края страшных ран на спине Леха. Как мчится навстречу бесформенный черный комок, где на абсолютно черном лице двумя яркими солнцами вспыхивают два знакомых золотых глаза, властно выдергивают из вязкой пелены чьи-то сильные руки, а потом...

Боль. Темнота. И до смерти испуганный, бесконечно удаляющийся голос:

- Нет, Трис!! Остановись!! Это слишком опасно...

Я пришла в себя очень нескоро, когда солнце уже стояло в зените, влажная земля ощутимо парила, яркий свет настойчиво пробивался даже сквозь плотно сомкнутые веки, а отвратительная слабость, наконец, неохотно отступила. Но вставать отчего-то еще долго не хотелось, да и спину нещадно ломило, будто от невыносимого груза. Глаза отчаянно слезились, во рту пересохло, как в пустыне, а пальцы, хоть и обрели обычную теплоту и гибкость, все еще едва могли сжаться в кулак.

Сморгнув влагу с ресниц, я с трудом пошевелилась и попыталась выяснить, в чем дело. На мгновение зажмурилась, потому что после утомительной ночи солнечный свет показался слишком уж яростным, но все же осторожно приоткрыла глаза. А потом и голову смогла повернуть, чуть не охнув от боли в простреленной шее.

Против ожиданий, местность оказалась совсем незнакомой. Я лежала на мягкой траве, на заботливо постеленном плаще, укрытая до подбородка своим собственным сайеши. Небо над головой оказалось совершенно чистым, ослепительно синим, невинным. Трава зеленой и сочной. Сплошной лес высоченных сосен и мягкий шум густой листвы на соседних деревьях не оставлял сомнений, что злополучное болото осталось далеко позади, а изумительная смесь ароматов была столь легка и приятна, что у меня невольно снова выступили слезы. Двуединый... неужели все закончилось? Неужто мне больше не придется лезть в эту зловонную лужу, чтобы в очередной раз от души проклясть вездесущего оберона? Но как? Когда они успели выбраться? И что с ними? Как сумели выйти, если на них места живого не было? Да и живы ли они вообще?

- Рум...

- Девочка моя! - тут же ахнул призрак, молниеносно проявившись в воздухе. - Ты как? Жива? Здорова?

- Не... очень...

- Это ж надо - в первый раз, без подготовки, да еще так далеко... эй, мохнатый! Она пришла в себя! Живо сюда, кому сказано?! Я тебе еще намылю холку за то, что оставил ее одну, и только вякни мне что-нибудь в оправдание! Если б с ней что случилось... и плевать я хотел на то гнездо, что ты нашел! Если немедленно не поделишься силами...

- Шр-р! - коротко рявкнул невидимый тигр, и Рума словно ветром сдуло.

- Га-а-д! Я тебе это припомню-у-у... - донесся его отдаляющийся голос. Кажется, маленький ворчун подзабыл, что присутствие скорра действует на него подобно урагану. Особенно тогда, когда я не держу его на руках. Но сейчас у меня просто нет сил, чтобы этим заниматься. Остается только ждать, пока эта отвратительная слабость пройдет сама по себе.

Впрочем, нет. Когда Ширра рядом, мне всегда становится лучше. Вот и сейчас: едва с урчанием прижался теплый бок, а холодный нос с чувством прошелся по мокрым щекам, я волей-неволей улыбнулась и с удовольствием зарылась лицом в густую шерсть.

- Ширра...

- Шр-р, - тихонько фыркнул он, подталкивая носом край сайеши, и лизнул в нос. - Шр-р-р?

Беспокоится, переживает, волнуется до ужаса, боясь, что я что-нибудь повредила своими вчерашними геройствами и играми с магией. Так и ерзает, пытаясь допытаться, как у меня дела. Прямо сам не свой. Видно, здорово на него Рум разозлился.

- Да живая, живая. Только слабая очень... нет, ничего не болит, - пробормотала я, устав уворачиваться от проворного языка. - Не надо. Перестань. Ты же знаешь, я не люблю!

- Шр-р!

- Ширра! Не трогай нос! Ой, и уши не надо! Хватит, слышишь?

Тигр довольно заурчал и, не обратив внимания на мои жалкие потуги отпихнуть его подальше, самозабвенно облизал мне еще и шею. Пришлось поднатужиться и со стоном сесть, иначе мне грозило утонуть в проявлениях тигриных чувств с головой. Он, конечно, замечательный, но все равно - язык у него шершавый, а нос влажный и холодный! А мне как-то не очень нравится сочетание мокрого наждака и тяжелого гнета, которым становятся его плечи, когда случайно (или намеренно?) давят мне на грудь.

- Уф! - облегченно выдохнула я, сев и уперевшись для верности спиной в какой-то ствол. - Прости, я тебя очень люблю, но когда ты радуешься, можешь ненароком сплющить до состояния раздавленной лягушки. Осторожнее, ладно?

Ширра смущенно прянул ушами и слегка сбавил обороты. Правда, отойти даже не подумал - просто примостился рядом, положил тяжелую голову на мои ноги и уставился снизу вверх разумными желтыми глазищами. Но так выразительно, что я не выдержала - тихо рассмеялась и крепко прижала этого хитреца к себе.

- Трис?

Радостно вздрогнув, я, наконец, заметила беспокойно переминающегося Леха, а за ним - неуверенно переглядывающихся Реса, Крота, Беллри с Шиаллом... живые! Они все живые! На напряженных лицах еще видны следы порезов, но страшных ран, которые так меня ужаснули, не было и в помине. Да и увечий я не заметила. Так, потрепанные немного, у Леха плечо небрежно перевязано, а Рес слегка прихрамывает на правую ногу, но, кажется, они еще очень легко отделались. И, судя по лицам, сами не до конца поверили в то, что произошло.

- Привет, - улыбнулась я, теребя мохнатое черное ухо. - Кто-нибудь может мне объяснить, как мы тут оказались? Беллри, твоя работа?