Мышь88 - Гарри Поттер и Змей Слизерина

— Лжец! Он просто желал ее и потом признал, что есть куда более достойные женщины.

— Разумеется, он это признал. Ведь с того момента цель его жизни состояла в том, чтобы тебя уничтожить. Ты думаешь, что он убил Дамблдора по твоему приказу? Они со Снейпом спланировали это еще два года назад; Дамблдор в любом случае был обречен, и Снейп пообещал ему…

— Все это не важно! — Старшая Палочка дрожала в руке Волдеморта. — Я понял, что он предал меня, но это ничего не меняет для нас с тобой, Поттер. Никто из них не смог помешать нашей встрече теперь. Даже этот «великий мститель»!

— Да, и он был тут совершенно не причем. Дамблдор хотел, чтобы он навсегда покончил с силой Палочки. Однако этого не произошло.

— Что это значит?

— Он убил Дамблдора, но не победил его. Настоящим хозяином был Дрейко Малфой.

Тень промелькнула на подергивающемся лице Волдеморта.

— Прекрасно, это все упрощает. Очень мило с твоей стороны, что ты мне сообщил об этом. После того, как я закончу с тобой, я уделю немного времени Дрейко. Спасибо за подробную информацию.

— Слишком поздно: я победил Дрейко в битве. Без понятия, знает ли об этом Старшая Палочка в твоей руке. Если да, то даже тебе придется признать, что я ее настоящий хозяин!

Волдеморт открыл рот. Пристально глядя на Гарри, он сделал резкое движение волшебной палочкой. Но Гарри был полностью готов к этому, и два голоса одновременно прозвучали в полуразрушенном замке, озаренном багровым светом восходящего солнца.

— Авада Кедавра!

— Экспеллиармус!

Взрыв искр, золотая вспышка света, первые лучи красного солнца упали на Волдеморта. Гарри увидел, как в середине пути встретились красный и зеленый лучи, а потом… Старшая Палочка была уже в воздухе, она летела к своему истинному хозяину, которого она узнала и не захотела убивать. Палочка сделала свой выбор. Гарри ловко поймал ее, и в тот же миг Том Реддл рухнул на пол, убитый собственным заклятием. Его тело стало тощим и скорченным, красные глаза погасли, а широко раскинутые руки были судорожно сжаты в кулаки. Гарри долго смотрел на его лицо, лицо, которое больше никогда ни перед кем не возникнет, не посмотрит на него с ненавистью, лицо, которое было последним, что видели его родители и многие другие, убитые Волдемортом… Гарри не услышал сначала, как оглушающая волна радостных возгласов и аплодисментов накрыла и поглотила его. Все пытались прикоснуться к парню, самые удачливые много раз стискивали в его объятиях, среди них были Рон, Гермиона, Хагрид и многие другие, а ему больше всего на свете хотелось остаться одному. Он посмотрел на Старшую Палочку. Гарри никогда не воспользуется ей, а это значит, что… он пошел, тяжело и медленно. Он пошел в кабинет Дамблдора. По пути ему приходилось отвечать на приветствия, приносить соболезнования, снова видеть радость, скорбь, кровь и следы разрушения, но все это проходило мимо него. В углу он увидел Малфоев. Они робко жались друг к другу, но никто не обращал на них внимания. Гарри быстро подошел к Дрейко, вручил ему его палочку и быстро шепнул Нарциссе: «Спасибо!» Прежде чем оторопевшие Малфои успели что‑то сказать, он прошел через Большой зал к главной лестнице.

— Где Джинни? — вдруг спросил он.

Никто ему не ответил. Он взглянул на Рона, на лице которого померкла радость. Гермиона также избегала его взгляда.

— Что случилось? — сердце у него упало и билось теперь редко где‑то в животе.

— Она… понимаешь…

Но он не мог и не хотел ничего больше понимать. Поттер рывком натянул на себя мантию–невидимку и бросился к группе людей, которая состояла из членов семьи Уизли. Полным составом собрались они около маленькой неподвижной фигурки. Глаза Джинни были плотно закрыты, кожа была необычайно бледной, что‑то вроде улыбки застыло на ее красивом лице. Он просто не мог этого вынести. Джинни… Убита… Он покачнулся и упал прямо на руки Рона, который подтащил его к лестнице и снял с него мантию–невидимку. Гарри понемногу вернулся к реальности и посмотрел на своих друзей: Гермиона, похоже, не могла больше плакать, она только глубоко дышала и выглядела беспомощной, глаза Рона были абсолютно сухими, но неестественно большими.

— Кто? — хрипло спросил Гарри.

— Беллатрисса Лестрейндж, — ответил Рон автоматически.

— Опять она, и Сириус…

— Я знаю это! — взревел Рон. — Так же, как Сириус! Я видел это сам, сразу после того, как ты ушел! Потом они все отступили. Молчи теперь, Гарри, молчи о моей сестре, прошу тебя.

Гермиона прикрыла рот рукой и переводила отчаянный взгляд с одного на другого.

— Чуда не случилось, брат, — сказал Гарри из последних сил, больше он уже ничего не мог.

В кабинет директора он пришел лишь спустя некоторое время, там его встретили аплодисментами. Он выдержал это, ему казалось, что теперь он может выдержать все. Дамблдор обеспокоено смотрел на него из своего портрета, слезы восхищения и любви стояли в его глазах. Гарри положил Старшую Палочку рядом с Омутом Памяти, но тут ему в голову пришла неожиданная мысль; он достал из кармана сломанную палочку с пером феникса, направил на нее Старшую и сказал: «Репаро!» Через секунду он вновь ощутил в своей ладони тепло старого друга.

Поотер спустился по лестнице вместе с Роном и Гермионой. Навстречу им шла профессор Макгоннагал, которой, судя по нескольким повязкам, уже оказали первую медицинскую помощь. Она махнула рукой, и они подошли к ней.

— Гарри, ты… Ты можешь отдыхать, — сказала она ломким голосом. — Рон, твои родители ждут тебя.

— Джинни… — произнес Гарри мертвым голосом.

— Ее уже увезли.

— Но я хотел бы…

— Не сейчас, тебе срочно нужен отдых, я твой декан, в конце концов! Я сожалею… — ее голос оборвался. Она несколько раз глубоко вдохнула и продолжила: — Ее родители тоже не смогли поехать. Не сейчас, понимаете?

— НЕТ!

— Я провожу Гарри в гостиную Гриффиндора! — вызвалась Гермиона. — Тебе не нужно будет наблюдать все это!

Рон и Макгоннагал понимающе кивнули. Гарри позволил себя увести, ноги плохо повиновались ему. Он хотел любой ценой заглушить эту боль и не мог, ни у кого нет столько сил! Свет солнца, лившийся изо всех окон, резал ему глаза. Как слепой, он нащупал дверную ручку, совершенно не удивившись тому, что Полной Дамы и вообще какого‑либо стража у входа не было, доплелся до спальни, рухнул на застеленную кровать и провалился в небытие. Он не слышал, как вышла Гермиона…

Часы в гостиной пробили полночь. Из кухни донеслось довольное бормотание: Кричер слонялся из угла в угол с большими глиняными горшками в руках, умудряясь попутно вытирать невидимую пыль. Теперь он был очень высокого мнения о своем юном хозяине, который не только не обижал его, но даже не пытался пнуть ногой или выставить из комнаты, когда он надоедал своим непрерывным брюзжанием. Многие домашние эльфы, узнав о такой жизни, наверняка бы умерли от зависти. Еще раз усмехнувшись, Кричер напомнил себе, что он должен еще принести тушеное мясо для мистера Рональда Уизли, и полез в подвал. В доме номер двенадцать на площади Гриммо вновь стало тихо.