Мышь88 - Гарри Поттер и Змей Слизерина

Гарри крепко спал на учебнике по истории магии. Хотя профессор Биннс ему прозрачно намекал, что он получит высший бал на экзамене в школу авроров, Гарри очень в этом сомневался. Он вообще горько сожалел о том, что провалил экзамен на пятом курсе (о самом экзамене ему принципиально не хотелось вспоминать). А теперь вот нужно было каким‑то образом не опозориться перед министерской комиссией. Министерство магии было, разумеется, ему очень благодарно за все… сначала. Потом, как водится, бюрократы победили, и пресловутая борьба за власть возобновилась. Как любила повторять Гермиона, такое бывает только в сказке, чтобы все оказались добрыми, белыми и пушистыми. На самом деле, все эти волшебники панически боялись Гарри, как когда‑то Дамблдора. Гарри, в свою очередь, совершенно не претендовал на верховную власть и вообще на какую‑либо чиновничью должность в министерстве, он просто хотел пожить спокойно. Но это ему, как всегда, не удавалось — он решил продолжить учебу вместе с Роном и Гермионой, чтобы закончить Хогвартс. Рон как будто очнулся: взялся за дело с огромным энтузиазмом и даже разработал собственную программу. Гарри такая идея не вдохновила, он полагал, что пропущенного материала ему хватит с головой. Однако он все больше осознавал, что просто так сдать экзамены ему вряд ли позволят, так как многое зависело от Министерства. Макгоннагал, новый директор Хогвартса, была вне себя от того, каким образом министерская верхушка вновь показывала свою истинную сущность, и поделать с этим ничего было нельзя. «Подождем, Поттер, — говорила она, — у них там не все дома».

Гарри утешал себя мыслью, что он, находясь у себя дома, по крайней мере, не видит и не слышит «Ежедневного пророка». Но в Хогвартсе… Там тоже все были крайне возмущены — это было уже что‑то, и это несмотря на то, что газета наглым образом искажала все факты. «Это еще не самое худшее, — шутил Рон. — Вот если бы они написали, что тут как‑то замешаны американцы (кто их знает, вдруг это они прикончили Волдеморта), то вышло бы куда оригинальнее, чем весь этот бред. А знаешь, может быть, это были евреи, тоже неплохо звучит».

Гарри хохотал в ответ, но от всей этой лжи его уже тошнило. Дистанцироваться от этого, найти новую цель — самое верное! Он устал, он просто не мог больше снова и снова пересказывать эту правду… Правда была, конечно, сильно сокращена, но с помощью Аберфорта ему удалось реабилитировать Альбуса Дамблдора. Но и на этом фронте не все было гладко…

Гарри проснулся так внезапно, что едва не соскользнул со стула. Он потер веки, встал и подошел к окну. Солнце было уже высоко, небо — веселого оранжевого оттенка, как волосы Джинни… Он отвернулся. Он постоянно думал о ней, даже в своих снах: она звала его, но он не мог ее видеть, только слышал голос, и этот солнечный зимний день означал лишь то, что завтра он трансгрессирует в Хогсмид и опять примется бродить по тем местам, которые напоминали ему о ней. Это было тяжело, очень тяжело. И все же он сам принял это решение. «Как обычно», — горько подумал он и спустился вниз.

Под рождественской елкой, присланной Хагридом с пятьюдесятью совами, уже лежали подарки: ярко–зеленый вязаный свитер и огромный пирог с патокой от миссис Уизли, книга «Трансфигурация для продолжающих» от профессора Макгоннагал (Гарри был несказанно удивлен), большая коробка различных шуточных товаров из лавки Фреда и Джорджа, инкрустированный очечник от Гермионы, говорящий настенный календарь с красивыми пейзажами от Рона, а затем… что‑то длинное, плотно завернутое — его метла! Он не верил своим глазам. К метле прилагалась записка с именем «Андромеда Тонкс». Фантастика! Он все это время был уверен, что метла потеряна навсегда. Он снова посмотрел на записку, и ему захотелось увидеть своего крестника, в последнее время это совсем не получалось. Ему стало неловко: он должен хотя бы успеть забежать на полчасика. Оставался еще подарок от Кричера, по всей вероятности, одна из семейных реликвий Блэков — две запонки с настоящими бриллиантами. Гарри стало нехорошо, но Кричер, стоявший рядом, так сиял, что он улыбнулся ему и спросил, не хочет ли он покинуть свое убежище.

— Это будет неправильно, хозяин, — эльф поклонился почти до земли. — И Кричер любит жить в кухне. К тому же мы ждем гостей, не правда ли? Кто‑то должен будет присматривать за едой.

— Окажи мне любезность, Кричер. Сядь сегодня с нами, всего один раз.

— Это уже подарок, — Кричер посмотрел на Гарри с упреком. — Кричер уже сказал, что не позволит хозяину баловать себя и никогда не примет от хозяина подарка. Но хозяин слишком великодушен…

— Хватит уже, Кричер, это не приказ, но я хочу, чтоб ты пришел.

Вздохнув, эльф кивнул. Отношения между ними были очень странными: Кричер был исключительно послушен, он прыгал от радости, когда Гарри вернулся из Хогвартса на рождественские каникулы. Еда всегда была отменной, но Гарри знал, что сам Кричер питался чем‑то несъедобным. Гермиона жутко сердилась, хотя Гарри был тут не причем: переубедить Кричера в чем‑либо было невозможно, а приказывать ему во всем Гарри не хотел. Ко всему прочему, Кричер наотрез отказывался принимать какие‑либо подарки, и Гарри оставалось только гордиться собой, что ему таки удалось своеобразно вознаградить старого эльфа.

Неожиданно раздалась прекрасная мелодия: в прошлый визит Рону удалось вмонтировать несколько аудиозаписей в дверной звонок.

— Гарри, это мы!

Под «мы» следовало понимать Рона с Гермионой. Взъерошенный, покрытый снегом Рон с пакетами в обеих руках, ввалился в коридор. За ним вошла Гермиона: у нее была маленькая дамская сумочка и вдвое сложенная газета. Она выглядела потрясающе: ее каштановые волосы красиво завивались от влажного воздуха, глаза были аккуратно подведены и накрашены, а щеки слегка раскраснелись от мороза. Она нетерпеливо стряхнула снег с пальто и начала теперь уже устно поздравлять Гарри. Он был невыразимо рад видеть своих друзей, но никак не мог избавиться от мысли, что лучше бы в живых остались и другие…

— Не кисни, Гарри! — сказал Рон и протолкнулся в кухню. — Добрый день, Кричер.

— Сэр Рональд! Мисс Гермиона! — эльф отвесил очень глубокий поклон и тут же пискнул от восхищения: Рон и Гермиона сделали ему общий подарок — золотую цепочку, на которой были выгравированы пожелания, и самодельную открытку. Гарри несколько тоскливо смотрел на них, и они это заметили.

— Гарри, сегодня все‑таки Рождество! — голос Гермионы звучал неуверенно. — Можем мы хоть немного расслабиться?

— Это да, знаете, я ведь вас двоих долго не видел. Целую неделю, — он улыбнулся, ему уже было намного легче. — Нет, серьезно, Гермиона, здесь было просто немного одиноко. Прекрасно понимаю теперь Сириуса.