Мышь88 - Если ты меня любишь

— Экспекто Патронум, — чуть громче повторил юноша, оторвав палочку от тела и с усилием стараясь вытянуть руку.

Все опять загремело, загрохотало, закричало на тысячи безумных голосов, уже приготовившихся поглотить свою добычу. Палочка испустила тонкий луч, который светил в течение нескольких секунд, но их хватило, чтобы Гарри выпрямился и до того ускорил шаг, что почти побежал сквозь многоголосое Ничто, разрезая его подобно острому лезвию.

— Экспекто Патронум! — во всю мочь крикнул Гарри, и целое облако выплыло из его верной палочки, подсказавшей хозяину решение в последний момент. Затем облако окутало его, и свет буквально вышвырнул его из тьмы, которая вдруг оказалась маленьким, быстро сворачивающимся внутрь себя шариком, который закружился прямо перед Гарри и исчез.

Молодой человек задрожал от холода, когда осеняющее его облако исчезло, а он оказался лежащим на жухлой траве бурого оттенка. Он был один, но теперь все его мысли и воспоминания были при нем.

«Уже лучше», — констатировал он, разглядев впереди себя небольшой прудик с чахлыми деревцами вокруг.

Гарри пошел к воде, помня о возможной ловушке. Он прекрасно понимал теперь, почему думал о пещерах и горах и вспоминал все свои сны — а их было немало, — связанные с этим. Страшно было подумать, как много времени он на самом деле потерял, блуждая в собственном маленьком аду. Впрочем, до ада было еще явно далеко.

Он опустился на колени у кромки воды и взглянул на синюю, чуть волнующуюся поверхность. Но вот рябь улеглась, словно поняв, чего он от нее хочет. Он и сам не знал, как до этого додумался, но сейчас размышлять об этом уж точно не стоило. Поверхность пруда отражала все, что когда‑либо происходило на земле, и, очевидно, могла показать, что происходило в этот самый момент, быть может, совсем неподалеку.

Неясные образы замелькали в воде, встречаясь, смешиваясь и вновь разлетаясь. Гарри пытался выхватить из них хоть один четкий, но нет, все было тщетно — пруд словно взбесился.

— Да что же это?! — Гарри едва не ударил воду кулаком, удержавшись в последний момент. В ту же секунду рядом с ним взорвался небольшой земляной бугор, и Гарри, выхватив палочку, перекатился и вскочил.

Это был всплеск магической энергии, значит, он, наконец, наткнулся на соперника, да еще и весьма не простого. Бугор разлетелся на кусочки, его остатками засыпало чуть не половину крошечного прудика, и в образовавшийся кратер неторопливо полилась мутная вода.

Противник не заставил себя ждать. Увидев его, Гарри перестал надеяться вообще на что‑либо.

— Они думали, что меня этим остановят. Ну да, теперь я, в отличие от собратьев, не могу присутствовать на основном пиршестве, но когда последние чары рухнут… Впрочем, может, и тебе что‑то перепадет, когда почувствуешь настоящую жажду.

Вблизи скиант выглядел странно похожим на обычное привидение, может, чуть плотнее, чем те, которых Гарри столько лет наблюдал в Хогвартсе. Серый ландшафт и туман не прибавляли ему колорита, хотя уровень магической мощности угадывался безошибочно. Не он ли распоряжался здесь всем?

— Не я, — усмехнулся скиант. — Так сразу и проникнуть в тайну, Поттер? Жизнь ничему тебя не учит. Да и, как ни крути, вы, люди, существа упрямые…

— Где они? — громко перебил его Гарри, держа палочку на уровне глаз.

— Кто? — насмешливо скривился житель Страны–Которой–Нет. — Ты кого‑то ищешь?

— Не прикидывайся, ты отлично знаешь, о ком речь! Где Луна и профессор?

— Если бы ты хотел их найти, глупых вопросов и действий бы не было, — прозвучал вкрадчивый ответ.

* * *

Когда Гарри пропал из виду, Луна очень испугалась и поначалу пыталась бежать за ним вдогонку — прямо в туман, в котором, как ей показалось, он скрылся. Она окликнула друга несколько раз, но ответом ей было лишь глухое, липкое, как паутина, молчание.

Девушка несколько раз глубоко вздохнула, расправила плечи и пошла сквозь туман, приняв решение идти до конца, даже если Гарри и не будет рядом. Ей почему‑то думалось, что она сумеет найти для профессора слова, которые заставят его вернуться. Если он жив… Да и разве можно было тут умереть? Здесь нет ни времени, ни пространства как такового, откуда к людям всегда приходит смерть в том, другом, испорченном мире, стоящем на краю гибели. Луна вовсе не была мизантропом и по–настоящему любила жизнь и всех, кто ее с ней связывал, но в последнее время она слышала и видела столько глухой тоски и безнадежности в обитателях планеты Земля, что толком не знала, хорошо или плохо было то, что случилось. Как любила говорить мама, что сделано, то сделано.

Мама… Высокая, тонкая, с завивающимися волосами цвета лунного диска, вечно прощающая, вечно готовая принять обратно, что бы ни было. Если бы она не погибла, когда ее дочери было всего девять лет, то, наверное, она бы состарилась раньше срока от тех ужасов и несчастий, которые были везде и всюду. Луне рассказывал отец, как она плакала, какие бы вести ни приходили с фронта во время Первой войны против Волдеморта. Несмотря на то, что семью Лавгудов в полном составе беда обошла стороной, миссис Лавгуд тяжело переносила горе других и старалась помочь, чем могла. Луна только начинала делать первые шаги к пониманию жизни, когда на ее глазах погибла мама, самый дорогой на свете человек. Этого было не объяснить словами, не объять разумом, но после этого Луна почти перестала ужасаться чему‑либо. Может быть, поэтому ее ничуть не пугала мысль о том, чтобы отправиться в самое настоящее «зазеркалье».

Руку с волшебной палочкой она опустила вниз, словно ничто не могло напасть на нее в этой забытой Создателем стране. Почему‑то страшно не было, напрягала только мысль о том, что если они и вернутся, то уже не туда, откуда ушли.

Окружавшие Луну горы становились все ниже и ниже, и, наконец, показалось вдали что‑то голубое, блестящее, переливающееся.

— Море! — радостно воскликнула Луна и остановилась, как вкопанная: эхо от ее крика двадцать и тридцать раз повторили темные скалы. Она застыла на пару минут, но ничего не случилось.

— Одна, — грустно прошептала девушка и понуро побрела по каменистой дороге к искрящейся ленте воды.

Как выяснилось, до моря этому водоему было еще далеко. Это было озеро, не такое широкое, как Черное, но совершенно прозрачное. Луна с внезапно подступившим восторгом бросилась к самой воде, надеясь увидеть там рыб и красивые, длинные водоросли, которыми обычно богаты пресноводные озера. Однако сколько она ни пялилась в чистую, точно хрустальную воду, ничего живого на дне так и не обнаружилось. Это слегка обескуражило Луну и погасило излишний оптимизм, свойственный ее натуре, но девушка упрямо прошлась несколько раз вдоль берега, постоянно вглядываясь в приветливую рябь. Впрочем, через какое‑то время она уже не казалась ей такой приветливой.