Джонатан Стрэн - Драконы

В локомотиве, украшенном драконьими глазами, сидели, съежившись, три машиниста. По правде говоря, они прибыли сюда совсем не для того, чтобы сражаться. Барроу наставил свое ружье каждому из них в лицо по очереди — лишь на мгновение, — и они тут же, все разом, спрыгнули с поезда и побежали назад, в сторону города.

Те, кто засел внутри бронированного вагона, снова открыли огонь. Но Барроу держался ближе к тендеру, и им было неудобно стрелять. Стоя в нескольких шагах от них, он достал из-за спины ранец, который был при нем все это время, размотал запальный шнур и разложил его на земле, после чего выстрелил в упор, чтобы поджечь. Затем низко наклонился и свободной рукой быстренько забросил ранец под вагон. После этого он отступил немного назад так, чтобы охранники видели, как он стоит перед ними, не таясь.

— Под вами динамита сейчас столько, что его хватит поднять вагон на воздух и разорвать на двадцать кусков, — пообещал он. И добавил: — Шнур у запала длинный. Но мне бы не хотелось слишком долго ждать — так что решайтесь скорее и не делайте глупостей.

Через миг загремели засовы и открылась главная дверь. Из нее вывалились наружу пятеро мужчин: все — безоружные, у одного из них плечо в крови.

— Чешите отсюда, — посоветовал Барроу.

Наемники бросились по рельсам догонять паровозную команду.

Фитиль продолжал гореть, огонь добрался до матерчатого ранца, немного пошипел, а затем погас.

Барроу заглянул в бронированный вагон. Здесь находились семь дубовых ящиков, и в каждом из них лежало по одному яйцу. Но он смотрел не на них. Взгляд его устремился к распростертому на полу человеку, которого он подстрелил через амбразуру. Мысли путались в голове, он не знал, что и думать.

Где-то поблизости передернули затвор и взвели огромный курок.

Барроу обернулся, но слишком поздно — взгляд наткнулся сначала на бездонное дуло ружья, а потом уже на старика-чужеземца, который с трудом удерживал оружие. С такого расстояния, да еще зарядами из драконьих зубов или когтей — смерть просто неизбежна. Но что-то подсказывало Барроу: если он сам не станет поднимать своего ружья, то и этот человек не решится стрелять. Еще одна минута жизни или две стоили того, чтобы ничего не предпринимать.

— Я — человек предусмотрительный, — отметил Зефир.

— Ты меня перехитрил, — согласился Барроу.

— Частности, — пробормотал старик, обхватывая двумя пальцами длинный медный спусковой крючок. — Этот мир держится на маленьких, но решающих частностях.

За его спиной стояла одна из таких частностей — очень даже симпатичная частность, насколько успел заметить Барроу, — и мешком, полным золотых монет, хватила Зефира по самой макушке. Длинное дуло опустилось, ружье разрядилось, Коготь Бога вылетел и снова зарылся туда, откуда его извлекли, — в древнюю землю.

Мэнмарк сидел в грузовой повозке, отставшей от общей вереницы, и хлыстом подгонял уцелевших верблюдов, заставляя их скакать быстрее в направлении неподвижно стоящего поезда. Но им еще оставалось преодолеть весьма обширное пространство — в открытом поле негде было прятаться. Тем временем он наблюдал в свой бинокль за великаном Барроу и девушкой-туземкой — легкая тревога не покидала его. Затем он увидел, как Зефир пришел в себя, приподнялся и стал разговаривать с охотником за драконами. Все это время студенты Мэнмарка весело обсуждали свое блестящее будущее и строили планы относительно того, как распорядиться той частью славы, что выпадет каждому их них. Они говорили о драконах, которые вот-вот родятся, рассуждали о том, какими должны быть клетки для этих громадных зверей, и какую цену люди согласятся заплатить, чтобы посмотреть на них, и какие научные исследования можно будет провести с этими пришельцами из другого времени.

О чем же Зефир толкует с охотником за драконами?

Не иначе как этот хитрый старый торгаш пытается перекупить его, предлагая большую сумму. А что, если он преуспеет в этом? И Барроу резко переметнется?..

— Посмотрите вон на то облако, — привлек общее внимание один из студентов.

Откуда-то с южной стороны послышался топот копыт. В воздухе клубилась пыль, которую сносило ветром на север, из-за чего трудно было разглядеть, кто это несется в степи — скорее всего небольшое стадо бегущих гираксов.

Мэнмарк достал из кармана свой пистолетик и довольно долго прикидывал, какие у него варианты.

Если дело дойдет до выбора средств, сыщет ли он в себе смелость?

Наверное, нет. Если события последних нескольких дней и научили чему-нибудь, так это только тому, что у него совершенно нет желания наносить кому-нибудь увечья или кого-то убивать.

Он убрал пистолетик с глаз долой и снова взялся за бинокль — изображение прыгало, но можно было видеть, что Зефир теперь молчит, а Барроу всматривается на юг, из всех троих говорит только проститутка, которая стоит между двумя мужчинами и размахивает руками, не переставая вещать.

Вот теперь-то смутная тревога, завладевшая им, стала просто пугающей.

И снова Мэнмарк щелкнул хлыстом, поторапливая своих грузных верблюдов, и крикнул, обращаясь ко всем:

— Нам надо спешить. Скорее!

Но повозка была тяжелой, одного верблюда недоставало, и расстояние, отделяющее их от цели, было все еще очень большим. Завеса пыли почти приблизилась к неподвижному составу, сквозь нее проглядывали десятки, а может, и сотни туземцев верхом на полудиких пони, на которых они предпочитали ездить. Целое племя скакало во весь опор к сокровищам, которых Мэнмарку теперь не суждено было увидеть никогда.

Она говорила спокойно и уверенно:

— Из всех предсказаний мне больше всего нравится одна легенда о том, что драконы когда-нибудь вернутся в наш мир. Они восстанут из-под земли, чтобы заявить свои права на то, что принадлежало им всегда, а пощадят они только тех мужчин и женщин, которые станут им помогать. Со всеми остальными племенами мира они будут сражаться, убивать их и съедать. И только избранные получат позволение жить так, как они сами того пожелают, — защитой им послужат великолепные крылья вновь пробудившихся богов.

Зефир потирал ссадину на голове, пытаясь собраться с мыслями. Впрочем, в данную минуту никакие хитроумные уловки или обещания денег ему не помогут. Он понял это со всей неизбежностью, несмотря на ужасную головную боль.

Обращаясь к человеку, одетому в драконью чешую, она сказала:

— Твое уродливое племя пришло в мою страну и ограбило ее, забрав все самое ценное. Вы принесли нам свои болезни и пьянство, вы убиваете наши стада. Но теперь я намерена уничтожить все, что вы здесь понастроили, и уже мои дети вернут себе все земли между морями.