Ночная Всадница - Дочь Волдеморта

Она легко улыбается Люциусу Малфою и переводит свой взор на Генри…

— Экспекто патронум! — громко и уверенно крикнула Гермиона, вскидывая палочку на рывками удаляющегося по коридору смертофалда, продолжающего душить свою добычу.

Небольшой серебристый дракон с широкими перепончатыми крыльями, блестящими чешуйками кожи и тремя сплетенными рогами спикировал на тень, которая немедленно выпустила Робби и с легким шелестом быстро метнулась по коридору, скрываясь в щели между полом и ближайшей дверью. Это было не так просто — тень стала толстой и широкой.

Гермиона не успела подумать над тем, как изменился ее Патронус — серебристый дракон растаял, а она метнулась к приходящему в себя Робби.

— Какого дьявола это было?! — тихим, сдавленным шепотом спросил молодой человек, сидя на полу и держась рукой за горло. Он тяжело дышал и блуждал по пустому коридору, мерцающему в дрожащем свете, ошалелым взглядом расширенных глаз.

— Невероятно, но это был смертофалд, — зачем‑то сообщила ему Гермиона. — Робби, происходит что‑то очень странное. Еще более странное, чем тебе сейчас покажется.

— Оно… Эта штука пыталась меня задушить! Я чувствовал, как оно заворачивает меня в свой холод… Как ты прогнала это?! Куда оно делось?!

— Ушло пожирать других магглов. Вот куда пропали все люди! — внезапно ахнула Гермиона. — Как только жертва задыхается, смертофалд начинает свою трапезу, не сходя с места: он вообще не оставляет следов! Был человек — и не стало…

— Черт, ты что‑то знаешь об этой штуке?! — прохрипел Робби.

— Живой Саван или смертофалд относится к категории пять–икс: известный убийца волшебников. Не поддается дрессировке или приручению, встречается крайне редко. Обитает исключительно в местах с тропическим климатом. Но как он попал на остров?! Он не мог жить здесь постоянно, иначе бы тут никого не осталось уже давн…

Гермиона поймала взгляд своего друга и запнулась.

— Тут такое дело, Робби, мне придется тебе рассказать, — извиняющимся тоном сказала она. — Я потом подумаю, что с этим можно будет сделать.

— Рассказать что? — спросил парень, и электрический свет, снова вздрогнув, погас совсем.

— Химерова кладка! — выругалась Гермиона. — Люмос! — на кончике ее палочки вспыхнул огонек, и Робби вздрогнул.

— Что это?

— Моя волшебная палочка, Робби. Случилось что‑то ужасное, я не могу понять что, и я не знаю что делать — но маскировку пока оставим. Я не раз говорила, что я ведьма. Так вот — это правда.

— П–пошли‑ка в номер, — неуверенно пробормотал ее собеседник. В слабом свете палочки Гермиона поймала его взгляд (очки слетели во время нападения Живого Савана), и неожиданно… не смогла увидеть ничего в глазах своего друга. Гермиона вздрогнула.

Она наклонилась, поднося зажженную палочку прямо к лицу Робби и вглядываясь в его потемневшие глаза.

— Что ты делаешь? — отстранился парень.

— О чем ты думаешь, Робби? — потрясенно спросила она. — Как у тебя это выходит?

— Выходит что? Нам нужно сказать кому‑то, что здесь завелась эта странная…

— Я не вижу твоих мыслей! — в ужасе отступила Гермиона.

— Я твоих тоже, — моргнул он. — Ты в порядке?

— Р–р-робби, ты что, волшебник?! — ахнула женщина. — Но это невозможно…

— Что ты несешь?!

Да что происходит?! Ведь он же думает, он не может не думать — он абсолютно вменяемый сейчас! Да и будь он совершенно безумным… С тем уровнем легилименции, которого достигла Гермиона, далеко не каждый волшебник мог бы посмотреть в ее глаза и утаить свои мысли. А уж маггл…

— Ты кто? — тихо спросила Гермиона. — Где Робби?

— Да что с тобой?! — опешил парень, икая и делая к ней шаг.

— Не подходи! — отступила Гермиона и направила на него палочку.

Но почему‑то оружие вовсе не обескуражило Робби. Он не остановился, подходя и беря ее за руки.

— Пойдем скорее, пока эта штука не вернулась, — тревожно сказал он.

— Куда? — глупо спросила Гермиона. — Там никого нет.

— То есть как — никого?!

— Я не нашла ни одного человека. Пустая гостиница, на пляже несколько трупов, если мантикоры их еще не доели.

— Что–о-о?! — отпрянул от нее Робби.

— Что‑то случилось. Может быть, они все сбежали откуда‑то, или…

«Прости меня, Кадмина. Если сможешь. У меня не было другого выхода. Прощай».

— Нет, не сбежали, — тихо и обреченно прошептала ведьма. — Крылатых мантикор, кстати, вообще не бывает.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь! — зло бросил Робби и, взяв ее за руку, потянул к выходу в холл.

Там тоже было темно, но из коридора, ведущего к бару, слабо мерцал далекий и тусклый электрический свет. На полу стояла холодная вода, на дюйм покрывая всё кругом, и только мокрая ковровая дорожка, пропитанная насквозь, хлюпала под ногами.

— Да что тут творится?! — изумился Робби. — И… Что это за звуки?

Опять послышался шелест огромных крыльев снаружи. Странно, там было абсолютно темно. Но ведь должно светать, она видела зарево рассвета!

Робби беспокойно оглядел пустой холл.

— Тут что, действительно никого, кроме нас, нет? — потрясенно спросил он.

— Боюсь, что кто‑то тут есть, — пробормотала Гермиона, туша палочку. — И боюсь, что это не только Живой Саван и две крылатые мантикоры.

Робби бросил на нее мрачный взгляд. Наверное, он думает, что она рехнулась, но в такой ситуации лучше быть рядом с сумасшедшей, чем вообще самому…

Стоп!

Ничего он не думает!

Гермиона опять отпрянула от Робби и вскинула палочку.

— Кто ты такой и почему я не могу читать твои мысли? — грозно спросила она. — Отвечай мне немедленно, иначе я начну проявлять пагубную наследственность, клянусь Морганой!

— Ты что, с ума сошла? — обреченно спросил Робби. — Господи, не делай этого. Тут и так невесть что…

— КТО ТЫ ТАКОЙ?! — на весь пустой холл заорала Гермиона, выбрасывая из палочки сноп красных искр.

Ее голос эхом отразился от воды и стен, уносясь куда‑то вдаль с невообразимым шумом.

— Тише! — зачем‑то сказал Робби. — Кто‑то услышит.

— А разве мы не ищем кого‑то живого? — прищурилась Гермиона. Она всё еще стояла поодаль, держа его на прицеле палочки.

Вдали, там, откуда мерцал слабый свет, раздались звуки, похожие на музыку арфы. Гермиона недоуменно посмотрела в их направлении: на воде плясали какие‑то огоньки, будто отраженные язычки свечей. Но ведь здесь не было свечей…

— За седой дорогой в вечность, за ушедшею мечтой, голубая бесконечность, зыбь, и тина, и покой, — прокатился по высоким сводам комнаты мертвенный и протяжный девичий голос.

Гермиона вздрогнула. Потом непонимающе посмотрела куда‑то вверх — потолок уходил в бесконечную даль и терялся где‑то за границами слабого света.

— Навсегда уходят тени: не вернуться, не найти. Не дождаться воскресенья: за слезами прочь идти, — продолжала петь невидимая девушка под аккомпанемент арфы.