Ночная Всадница - Дочь Волдеморта

— Я… Что я говорила? — пробормотала подруга миссис Грэйнджер. — Голова закружилась.

— Я сейчас, Нини. Отнесу Етту в комнату и налью тебе воды, — растерянно ответила ей приемная мать Гермионы и встала, чтобы передать ребенка его родительнице.

— Скоро вернусь, — дала слово ведьма, прижимая дочку к себе, — обещаю.

* * *

В Даркпаверхаусе действовала сетчатая система защиты от трансгрессии. В специально отведенных местах, — кабинетах профессоров, их спальнях, около поста привратника и еще в некоторых помещениях располагались специальные круги, начертанные магическим раствором, с которых, зная соответствующие слова, можно было легко снять мощные защитные чары или наложить их опять.

Гермиона сразу попробовала перенестись в кабинет своего отца — если он там, круг будет разблокирован.

Так и произошло.

Она появилась в кабинете Волдеморта, одетая в помятую рубашку и пляжное парео, растрепанная и прижимающая к груди истошно рыдающего ребенка, вцепившегося в своего плюшевого кролика с такой силой, что у того на шее треснул какой‑то шов.

— Кадмина Беллатриса! — воскликнул Темный Лорд, поднимаясь из‑за стола в полнейшем недоумении. — С маленькими детьми нельзя трансгрессировать, это очень опасно! В чем дело?

Вместо ответа Гермиона, передавая ребенка, который тут же успокоился, на руки grand‑père, пристально посмотрела в его красные глаза, даже не пытаясь чем‑то защитить свои мысли и память.

— Это всего лишь сон, — после паузы осторожно сказал Темный Лорд, одной рукой держа Генриетту, которая уронила своего Тото и принялась отрывать серебряную пряжку в форме змеи с дедовой мантии, а другой подводя ее мать к креслу. — Все твои опасения беспочвенны, ты напрасно подняла панику; Нарцисса Малфой ничего не сделает Генриетте.

Волдеморт вынул палочку и, сотворив на полу просторный детский манеж, полный игрушек, опустил туда малышку Генриетту. А сам сел напротив дочери за стол.

— И тебе тоже, — добавил он. — Хотя смерть сына и стала для Нарциссы страшным ударом, сейчас она занята иными переживаниями.

— Это какими же? — скептически прищурилась Гермиона. Хотелось курить. Она успокоилась, едва оказавшись в этом кабинете. Ничего не произошло, ничего не случилось: никакой невозможной беспомощности в уверенных глазах ее отца, никакой безнадежности.

— Ты многое пропустила в своем уединении, — пожал плечами Темный Лорд. — Нарцисса оставила мужа и живет сейчас с Северусом Снейпом.

— Что?! — поперхнулась Гермиона, забывая даже свой кошмар.

— Ты просила не карать родителей Драко Малфоя за поступки сына, и я запретил Люциусу насильно возвращать ее или разбираться с нашим общим другом.

— И он проглотил это?!

— Есть ситуации, когда особо не поплюешься, — нехорошо улыбнулся Темный Лорд.

— Но как тетя решилась на такое?! — всё еще недоумевала молодая ведьма. — Мне всегда казалось, что общественное мнение значит для нее очень многое. Тем более теперь, когда ее положение снова укрепилось.

— У каждого человека есть предел выдержки, Кадмина, собственные границы, переходя которые, люди уже не могут оставаться невозмутимыми. Стойкость Люциуса и стойкость его супруги оказались неравны. После смерти сына и серьезной ссоры с мужем Нарцисса сначала уехала к молодой вдове Малфой…

— Ой, я совсем забыла о том, что Малфой был женат! — невольно перебила Гермиона.

— Женить его успели, — кивнул Темный Лорд. — Родители, давно озабоченные маргинальным положением отпрыска древнейшей фамилии, подготовили этот брак заранее и, едва завершилась Темная Революция, женили его на девочке знатного рода.

— Джинни что‑то писала мне…

— История Астории Гринграсс по–своему занимательна и, безусловно, примечательна. Но мы отклоняемся от темы, а тебе, кажется, нужно спешить.

— Ах да, Робби…

— Спроси у Джэнн о юной миссис Малфой, если тебя это интересует. А ее свекровь, оставив мужа, сначала поселилась со своей вдовствующей невесткой и годовалым внуком, а потом обрела утешителя. Ты сломала ее невозмутимость, Кадмина. В то время Нарцисса была способна на многое. — Темный Лорд пристально посмотрел в глаза дочери. — То время прошло, — серьезно сказал он. — Нарцисса Малфой круто поменяла свою жизнь, но она вновь стала собой. Она для тебя не опасна. Верь мне, я знаю, о чем говорю. Твой кошмар навеян переживаниями, вызванными неожиданным для тебя рассказом Эльзы Грэйнджер.

Гермиона опустила глаза.

— Кадмина, я не намерен делать вид, будто сожалею по этому поводу, — через несколько минут заговорил Темный Лорд. — Нарцисса нашла замечательное решение сложного вопроса и семью подобрала очень удачно.

— Если бы ты лгал мне, я хотя бы могла обвинять тебя в лицемерии, — горько сказала Гермиона.

— Ты всё еще можешь считать меня жестоким.

— Но ведь это не жестокость, — мрачно возразила она. — Хладнокровие, расчетливость, осознанный эгоизм.

— Понимаю: с людьми, трезво взирающими на реальность, сложно, Кадмина, — задумчиво сказал Волдеморт. — Таких очень мало. Почти всегда можно апеллировать к тщеславию или совести. Самые тупиковые случаи — когда нельзя манипулировать даже через выгоду. Тогда остается только созерцать. И восхищаться. Эстетическое удовольствие. Когда чего‑то не можешь побороть — наслаждайся его достоинствами.

— Это самореклама? — усмехнулась молодая женщина.

— Это жизненная позиция.

— А если то, что ты не можешь побороть, — не имеет достоинств?

— Тогда ты или плохо борешься, или просто не умеешь понять. Всё великое — достойно восхищения, всё не великое можно легко побороть.

— Великие люди — великие жертвы? — грустно усмехнулась ведьма. — И много мелких, которые просто не замечаешь?

— И великие заслуги, Кадмина. Об этом не забывай.

— Я не забываю. Просто иногда частности бьют по глазам.

— А ты просто не прячься от них. Ты это очень любишь.

— Не быть мне великой? — иронично спросила Гермиона.

— Ну почему же? У великих людей есть и свои великие же, соответственно, слабости. Всё в равновесии.

— Мне иногда кажется, что я потеряла это равновесие когда‑то очень давно и с тех пор стою на голове, не понимая, почему все ведут себя странно и почему мне так неуютно самой.

— Тебе стало неуютно не поэтому, Кадмина. И ты начала задумываться об этом не оттого.

— Но ведь уже начала.

— Ты слишком деятельная натура для того образа жизни, который избрала.

— Я ращу ребенка. Этого мало?

— Мало. Ребенок растет и сам. А тебе нужно жить дальше. Не в мире магглов.

— Мы уже говорили об этом. Я хочу побыть одна. Отдохнуть.

— Ты не отдыхаешь.

— Я сейчас, между прочим, с Сейшельских островов! — обиделась Гермиона.