Ночная Всадница - Дочь Волдеморта

— Я, говорю, совсем потерялся во времени! Такое чувство, что мы уже сутки гуляем.

— Я тебя не слышу! — громко крикнула Гермиона, жестом предлагая подняться на второй этаж, где было потише. Парень кивнул.

— Говорю, что устал, будто мы гуляем сутки, — повторил Робби, когда они оказались на балконе его спальни, и Гермиона вытащила заветные сигареты.

— О да! — живо согласилась она. — Который час?

— Половина третьего.

— Пора и честь знать, — усмехнулась молодая ведьма, прислоняясь к перилам и вдыхая свежий ночной воздух. — Хотя Джинни, наверное, не захочет уходить.

— Оставь девочку в покое. Она заводит полезные связи!

— Такие уж и полезные, — сострила Гермиона.

— А что, у Пауля все шансы быстрого карьерного роста…

— Не нуди, Робби, — попросила молодая женщина, вдыхая тяжелый дым.

— Не вопрос! Я могу быть чертовски веселым и развязным!

— Да ну!

— Легко! — парень обнял ее сзади и поцеловал в шею.

— Да ты хулиган! — рассмеялась Гермиона, выбрасывая окурок и распрямляясь. Она невольно оказалась в его объятиях.

— Я — сама бесшабашность! — хохотнул Робби, игриво качнув бедрами и прижимая ее к перилам. — Но куда уж нашему брату тронуть сердце этой Мэри Поппинс.

— Это я — Мэри Поппинс?! — возмутилась молодая женщина.

— От улыбки до жестов. И с самого детства. Выше всяких похвал!..

— Ах, так! — Гермиона видела пьяный блеск собственных глаз, отражающихся в стеклах неизменных темных очков ее приятеля. — Ну‑ка, посмотрим! — она закинула ногу и прижала парня ближе к себе. — На вас грязная рубашка, Роберт Томпсон! — строго сообщила она, принимаясь расстегивать пуговицы. — Сейчас же снимите ее!

— Ах, простите, мадам! — подхватил Робби, позволяя ей стащить влажную ткань.

— Так‑то лучше. Что у нас здесь? — не останавливалась Гермиона, ловко расстегивая пояс на его джинсах.

— Ах, мадам, вы и сами слегка запачкались. Позвольте мне снять и очистить вашу блузу.

— Уж постарайтесь сделать это быстро, Роберт!

— Снять или очистить? — хриплым шепотом спросил парень, освобождая ее тело от верхней части наряда.

— Да выбрось ее к дементорам, — пробормотала Гермиона, подталкивая его к распахнутой двери в спальню и припадая к горячим губам.

В комнате было очень темно и пахло фиалками. Жадно целуясь, они избавились от остатков одежды. Уже опустившись на прохладную постель, Гермиона подумала, что следовало остановиться на снятии рубашки, но Робби не дал ей раздумывать, и последней четкой мыслью женщины было неожиданное и бесшабашное: «А почему бы и нет?»…

* * *

Гермиона проснулась от боли в груди — пора кормить Генриетту. Открыв глаза, она поняла, что находится не в своей постели. Лежа на животе, женщина поднялась на выпрямленных руках и увидела рядом с собой Робби, полусидящего, едва прикрытого простыней, в одной с ней кровати.

— Доброе утро, шаловливая Мэри!

Женщина повалилась лицом в подушку и пару секунд не двигалась, а потом скрестила ноги и вынырнула из укрытия лицом в противоположную от Робби сторону.

— Герм, ты что, жалеешь? — игривым тоном спросил он, подталкивая ее локтем.

— На счет практической части едва ли, — улыбнувшись, соврала Гермиона. — Тут огрехи в теории…

— Нет, это даже не Мэри Поппинс! Это… Это… Просто страшно подумать, кто.

— Это — Кадмина Саузвильт.

— А?

— Не думай об этом. — Гермиона сладко потянулась и опять нырнула лицом в подушку.

Робби гладил ее пальцами по левому плечу, наводя очертания Черной Метки на коже. Жалела ли она? В сущности, о чем тут можно особо жалеть? Пускай Робби и не оказался неземным любовником, зато был очень старательным и трогательно–нежным. И забавным. Надо же как‑то дальше жить? Выбираться из омута прошлого?

Робби действительно очень мил. Некоторые огрехи простительны. А может, это она разучилась получать удовольствие?..

Гермиона улыбнулась и вынырнула из своего укрытия. Подтянулась, облокачиваясь на Робби, и поцеловала его долгим, размеренным поцелуем. Кто‑то говорил, что дружба между мужчиной и женщиной — это отсроченный секс. Наверное, так оно и есть…

Отстраняясь от губ Робби, наследница Темного Лорда впервые за последнее время посмотрела ему в глаза, незащищенные теперь привычными солнечными очками. И похолодела.

Улыбка медленно сползла с ее губ, а во рту пересохло.

— Что с тобой? — заволновался парень.

— Ой, — растерянно выдавила Гермиона, — как же так? — ее глаза расширились. — Что же ты сделал?! — почти в панике выдохнула ведьма, садясь на постели и натягивая на себя одеяло.

— Что я сделал? — скорее удивился, чем испугался Робби.

— Великий Мерлин! — обхватила себя руками наследница Темного Лорда, бледнея, как настоящее привидение.

— Да что случилось?!

— Р–р-робби… Ты всё это время… Когда же ты?.. Зачем ты?.. О Моргана! — в глазах женщины застыли слезы отчаяния.

— Ты меня пугаешь. — Теперь уже и Робби побледнел.

— Мне нужно идти. — Гермиона быстро встала и начала собирать с пола свою одежду.

— Подожди! — растерялся парень. — Что случилось?!

— Случилось… — простонала Гермиона, одеваясь и выглядывая на балкон в поисках блузки. — Лучше скажи, как это случилось?!

— Что?! — растерянно допытывался Робби.

— Мне нужно покормить Етту, — чуть не плача, сообщила ведьма. — Я… Потом поговорим. Потом.

И, не давая себя удержать, она опрометью помчалась в дом приемных родителей…

— Джинни, он в меня влюбился! — срывающимся голосом говорила Гермиона, наматывая круги по залитой солнцем террасе. — Нет, даже не влюбился! Он полюбил меня! Он еще и сам не осознал этого… Как же так?! Как же это произошло?!

— Успокойся. Что ты кипишуешь?!

— Джинни! — Гермиона застыла и показательно замахала руками. — Ты не слышишь меня?! Робби Томпсон, мой друг детства, мой «антидепрессант» последних месяцев, мой сосед, сын подруги моей приемной матери, Робби Томпсон, маггл Робби Томпсон любит меня! По–настоящему, по–взрослому, ОЧЕНЬ сильно любит меня. Это же катастрофа…

— Да почему?!

— Да потому что я его не люблю!

— Экая невидаль! — отмахнулась Джинни. — Переживет как‑то.

— Джинни! Это мой друг! Мой очень хороший друг! Человек, спасший меня от сумасшествия! Я тут уже стала превращаться в живую копию портрета мамаши Сириуса! Ты понимаешь, что Робби для меня сделал?! И теперь… О, Джинни! И ведь он полюбил меня еще до этой ночи! — она беспомощно опустилась на ступеньку и состроила плачущую гримасу. — Что мне делать? — жалобно спросила Гермиона чуть погодя.

— Для начала неплохо бы объясниться.

— Что–о-о?!

— Не «что–о-о», а какого квинтапеда ты убежала, — передразнила рыжая ведьма. — Сидит, наверно, голову ломает.