Ночная Всадница - Дочь Волдеморта

В начале лета и Беллатриса безвылазно обосновалась в Блэквуд–мэнор. С сентября ее обязанности в школе должен был взять на себя Рабастан Лестрейндж, тогда как Черной Вдове предстояло позабыть все свои бесчинства до самого Нового года и не показываться на людях вовсе.

Младенца, которого должна была родить Габриэль зимой, не планировалось представлять свету, его должны были растить тайно вплоть до того дня, когда угроза Гарри Поттера перестанет существовать. Но следовало оставить возможность впоследствии выдать ребенка за чадо законной супруги Темного Лорда.

В старой усадьбе Блэков собралась весьма своеобразная компания. Но новую Гермиону не смущало и это.

Дабы никто не видел Беллатрису не обремененной, гувернантку Рут Рэйджисон рассчитали и к маленькой Етте был приставлен ее давний друг домовик Оз, а на время визитов учителей, готовивших юную мисс Саузвильт к гимназии, леди Волдеморт скрывалась в своих покоях. Она откровенно скучала в этом вынужденном заточении и жила лишь временем, когда Темный Лорд бывал дома.

Однако сложившаяся ситуация отнюдь не подтолкнула Беллу сблизиться со своей юной petite‑fille [141] внучкой (франц.). — она никогда не любила детей.

С дочерью беседовала за неимением иных. Но всё равно была счастлива — уж ей‑то не было на что жаловаться теперь.

Да и новая Гермиона импонировала своей матери.

* * *

Первое время леди Малфой часто наведывалась на кладбище к могиле Люциуса и однажды даже встретила там Нарциссу.

Та появилась за ее спиной, и Гермиона оглянулась на хлопок трансгрессии.

Тетушка совсем не переменилась, только, быть может, необъяснимая теперь тень едва заметного надменного превосходства стала четче выделяться на ее нестареющем лице. Холодная и непроницаемая, она лишь едва заметно усмехнулась, увидев свою племянницу. Не проронив ни слова, подошла к могиле и положила на черный мрамор две крупные белые лилии.

Выпрямилась и застыла, глядя на мрачный знак последнего приюта бывшего супруга.

— Какая символичная встреча, — произнесла Нарцисса вдруг, всё еще не удостоив Гермиону взглядом. — Осталось еще проводить туда моего внука, да, Кадмина? — продолжила она и снова умолкла, а Гермиона не нашлась, что ответить. — Молодец, девочка, — снова заговорила Нарцисса, чуть погодя. — Впечатляет. Я действительно полагала, что знаю его, — усмехнулась она, кивнув на могилу. — И мне стоит позавидовать тебе, ибо воистину ты творишь чудеса. Жаль только, — Нарцисса сделала паузу и жестко докончила: — что они завершаются на кладбище.

С этими словами тетушка развернулась и пошла прочь, на ходу трансгрессировав с громким отрывистым хлопком.

Это было их первой и последней встречей за минувшие восемь лет…

Гермиона, особенно с наступлением лета и окончанием занятий в гимназии, часто проведывала плененную Габриэль Делакур в ее подвалах.

Если долго спускаться всё время вниз, начинает казаться, что под Блэквуд–мэнор вырыт путь в преисподнюю. Зачем были созданы эти грандиозные катакомбы — много большие, чем сама усадьба, чем даже вся прилегающая к ней огромная территория? Действительно, есть ли у них конец, или какая‑то магия всё еще пожирает землю где‑то там, внизу, создавая бескрайние коридоры и лазы, которые никуда не ведут?..

Беллатриса рассказывала, что в детстве отец пугал ее и сестер, что за непослушание сошлет их в эти бесконечные коридоры и они будут блуждать там вечно.

Где‑то в этих глубинах некогда расстались с жизнью Виолетта и Ирма Блэк, свекровь и невестка, предки Гермионы по материнской линии. В семье ходило предание, что призраки их всё еще блуждают где‑то там, но не могут отыскать пути на поверхность…

Новое пристанище Габриэль, разумеется, было не столь далеко. Вполне оборудованное, комфортабельное и удобное, овитое магией, заменяющей свежий воздух и солнечный свет. С огромной библиотекой и домовиком Формозом, готовым по первому требованию доставить матери будущего наследника всё, что угодно, кроме свободы.

Воспоминания и мысли, которые могли бы превратить это заточение для Габриэль в бесконечный ад, остались в каменных шкатулках Ли Джордана. Но всё равно она напоминала Гермионе красавицу, золотыми цепями прикованную к колыбели еще не рожденного младенца.

Без шанса обрести свободу.

Гермиона неожиданно сблизилась с этой девушкой, о которой знала больше, чем та сама помнила о себе. Здесь, в усадьбе, она подсознательно предпочитала подземное общество Габриэль компании своей матери в комнатах дома. Беллатриса была чрезмерно убежденной приверженкой Волдеморта, увлеченной только им — и не утруждала себя излишним театром для выросшей дочери.

А еще леди Малфой было Габриэль жаль. Волдеморт не говорил, что собирается делать с ней после того, как родится ребенок. Уверял, что и сам еще не решил этого. Мол, если ему вздумается побыть жестоким, он ее отпустит. А на недоумение дочери пояснил:

— Сама подумай, что будет, если после этого вернуть ей всю ее память.

В конце июня Габриэль внезапно стала жаловаться на беспокоящие ее шумы, идущие будто бы из глубины катакомб. Отрывочные и нечастые, они прекращались, едва она кликала эльфа–домовика, и потому все были убеждены, что это — игра ее воображения.

— Впрочем, там могут быть призраки, — беспечно замечала Беллатриса. — Издавна считалось, что они есть там, но их никто никогда не видел. Ma grand‑mère [142] Моя бабушка (франц.). и ее belle‑mère [143] свекровь (франц.). лишили себя жизни вместе, когда grand‑père Поллукс бросил жену и переехал жить к дяде Альфарду. Но то, что от этих женщин остались призраки, мне кажется лишь легендой. В семье Блэк не принято шататься после смерти без упокоения. Это моветон. У девочки гормональный взрыв, к тому же она не привыкла к уединению — вот и мерещится невесть что…

Усадьбу Блэквуд–мэнор отстроил в 1911 году для своего младшего сына Кигнуса и его молодой супруги Виолетты, урожденной Булстроуд, Финеас Найджелус Блэк. Переходя по наследству старшему из сыновей каждой новой семьи, владения перекочевали сначала к Поллуксу Блэку, а затем — к Кигнусу–младшему, отцу трех сестер Блэк и Лили Эванс.