Ночная Всадница - Дочь Волдеморта

* * *

Тэо пригласил леди Малфой к себе, в фамильные владения, располагавшиеся в тридцати милях от Руана посреди живописного леса, скорее напоминающего парк. Братья д’Эмлесы жили в двух отдельных от родительского дома флигелях, удаленных также и друг от друга. Так что этот уединенный уголок как нельзя лучше отвечал просьбе Гермионы.

Она прибыла туда к вечеру того же дня. С мрачной откровенностью рассказала Тэо всю правду – не в ожидании совета, советы ей были ни к чему: она не стала бы слушать того, что шло вразрез с ее соображениями.

Не за советом и не за утешением явилась вдова Люциуса Малфоя к своему эксцентричному приятелю. А лишь за сизым туманом, в котором и погрязла: растворилась и утонула, блаженно забывая свои сомнения и тревоги в парах дурманных трав, тлеющих в резной деревянной трубке забвения.

Это бегство в вымышленный мир фантазий внесло серьезный диссонанс в отношения с Генриеттой, которая быстро заскучала в пустом замке и скоро изъявила желание узнать, когда же кончится их пребывание в гостях. Тут‑то мать и заявила, что возвращаться в Блэквуд–мэнор они не станут.

Она попыталась объяснить это внезапное решение с максимальной честностью – растолковать дочери, насколько опасен на самом деле Темный Лорд, насколько нежелательно находиться с ним рядом, и что здесь они заживут мирно и здорово, и всё скоро обязательно наладиться, а Етта – привыкнет к благоприятным переменам.

Но девочка не желала к ним привыкать. И бесконечно разозлилась из‑за этого внезапного сообщения. Она любила grand‑père и вовсе не хотела расставаться с ним. Получился конфликт еще более жгучий, чем грандиозная ссора позапрошлого лета, и разлад этот во сто крат усугубил и без того кошмарную ситуацию, всё глубже загоняя Гермиону в сизый туман, где не было проблем и неприятностей.

И тут внезапно появились Амаранта и Рон.

Обеспокоенные исчезновением Гермионы, которое стало тем более очевидным после того, как был обнаружен и наказан Гэдзерт Роули, расколдованы невидимые частично или полностью Огненные Энтузиасты, а в возобновившей слаженную работу гимназии преподавание легилименции и окклюменции взял на себя вновь обретший свою суровую голову Снейп.

Совы, отправленные Гермионе в Блэквуд–мэнор, возвращались назад.

Недоумевающие друзья наследницы Темного Лорда объединили свои поиски и в конце концов обнаружили пропажу благодаря сведениям, полученным от профессора д’Эмлеса. Но это заставило их забить настоящую тревогу.

Амаранта и Рон властно вытащили Гермиону из благостного сизого дурмана и заставили вернуться к реальности, в которой как никогда сейчас следовало действовать.

О возвращении к прежней жизни леди Малфой не хотела и слышать. Друзья не восприняли ее категоричности с особым восторгом, они оба хмурились, а Амаранта даже пыталась выразить протест. Но так как это ничего не дало, Гермиону заставили изложить ее виденье своего и Еттиного будущего в случае, если Темный Лорд действительно не станет ничего предпринимать.

Даже при таком раскладе Гермиона зрела грядущее весьма смутно, и потому друзьям пришлось полностью руководить ее действиями.

В первую очередь нужно было выслать сов преподавателям Генриетты и договориться об их посещениях здесь, в Баварии, а также обратиться в Международную коллегию магического наследия Европы с просьбой прислать в замок большой портрет Вальтасара Малфоя, занимавшегося с юной мисс Саузвильт искусствами. Далее, если уж Гермиона так твердо решила, что ее дочь не будет учиться в Даркпаверхаусе, – надлежало обеспокоиться вопросом ее магического образования уже сейчас.

Леди Малфой написала длинное письмо нынешнему директору Хогвартса Миранде Гуссокл и через несколько дней получила от той согласие зачислить мисс Саузвильт в списки первокурсников 2014 – 2015 учебного года с обещанием, что информация эта не станет известна широкой общественности и не попадет в магические газеты до того момента, когда уже нельзя будет ее скрывать.

Ни Рон, ни Амаранта не прониклись страстным советом Гермионы уносить ноги из Даркпаверхауса, хотя Рон и не был уверен в том, что останется привратником после свадьбы с Женевьев.

— Но я и не решил пока иначе, – философски добавлял он, избегая смотреть в глаза своей подруги.

Амаранта же открыто осуждала все эти глобальные перемены и уверяла, что магический кристалл не сулит ничего хорошего.

Адальберта, которая могла бы поддержать вдовствующую супругу своего внука, объявившую войну целому миру, и хоть как‑то помочь ей выдержать происходящее, практически не участвовала в этой какофонии событий и конфликтов.

Мертвенно бледная, похожая на восставшего из могилы зомби, она ходила тенью и механически занималась только одним – организацией бесконечных похорон, друг за дружкой вбивавших ржавые гвозди в крышку ее собственного гроба.

Через два дня после переезда Гермионы и Етты скончалась, пролежавшая до того почти неделю в страшной агонии, Ника.

Она заразилась неведомой болезнью от своих дочерей.

Сестры Теутомар, занимавшиеся длительным изучением детоедов в Черном лесу, открыли в начале зимы каких‑то неизвестных доселе подземных животных с впечатляющими магическими способностями.

Норы этих существ уходили на много миль в глубину, и группа смелых исследователей во главе с Фил и Сиси спустились в одну из них. От неизвестных и неизученных тварей все волшебники, участвовавшие в этой подземной экспедиции, подхватили какой‑то странный вирус, окрещенный позже целителями пещерной чумой.

Страшная болезнь не поддавалась лечению. Она проявила себя в конце марта, и сейчас, на исходе первого месяца, почти все участники экспедиции находились при смерти или уже скончались в ужасных муках. Заразились и были также обречены многие их родные.

Берта не успела схватить пещерную чуму: забившие тревогу целители позаботились о ее безопасности. Но для Теутомаров было уже слишком поздно.

Доминика умерла раньше своих дочерей. В день ее похорон скончалась младшая из сестер, белокурая юная Сиси. Филиберта уже не разговаривала и не приходила в сознание, как и ее отец. Часть прислуги Теутомаров также пала жертвой пещерной чумы, принесенной молодыми хозяйками.

Первого мая умер мистер Теутомар.

Адальберта уже, казалось, разучилась воспринимать даже горе. Она обратилась в бесстрастную тень.

Фил Теутомар отошла в первый понедельник мая. Шестого числа Берта возвратилась в Баварию – раздавленная и уничтоженная.

* * *

— Я не желаю здесь оставаться, мама! Слышишь меня?! Не стану больше заниматься с этим старикашкой! Хочу обратно к grand‑père! Живи тут сама! Бабушка ходит инферналом, всё черное, мрачное, скучное! Не хачу–y‑y–y‑y! Я соскучилась по Нагайне и Озу! Ма–а-ама!