Нэнси Фармер - Земля Серебряных Яблок

Каждую ночь Бард играл на арфе, Джек пел, а брат Айден с остекленевшим взглядом сидел у очага.

«Музыка несет в себе исцеление, — объяснял старик. — Тебе кажется, будто Айден не вслушивается, но это не так. Дух его заперт, словно в ловушке, в объятой пламенем библиотеке Святого острова. Мы поможем ему спастись».

Постепенно кошмары оставили монашка, и тот снова обрел способность самостоятельно о себе заботиться. Селяне построили ему небольшую хижину в форме улья, и он переселился туда.

Брат Айден был трогательно благодарен Барду и никогда ни словом не порицал проклятых язычников.

Пир в честь Великого Йоля постепенно сходил на нет. Жены паковали с собой остатки еды и расталкивали блаженно задремавших мужей. Кузнеца понесли домой рабы; кое-кого из фермеров пришлось бесцеремонно вытолкнуть за порог. Наконец зал опустел.

— Не пора ли нам? — спросила мать.

Она уже закутала Люси в шерстяной плащ.

— Еще нет, — возразил отец. — У меня тут одно дельце есть. Подождем, пока Бард не уйдет.

Бард тотчас насторожился, и от внимания Джека это не укрылось. Впрочем, у старика всегда ушки на макушке.

— Разговор, чего доброго, затянется, — объяснил отец. — Не хочу тебя задерживать: ты небось не чаешь поскорее до постели дойти.

— Я совершенно не тороплюсь, — заверил Бард.

— Да дело-то скучное…

— Я — не заскучаю, — сердечно откликнулся старик.

Отец нахмурился, но тут же деловито обернулся к вождю.

— Я насчет Пеги.

— Девчонка никак что-то натворила? — полюбопытствовал вождь, откидываясь на скамье назад и вытягивая ноги.

— Нет-нет, я о другом. А скажи, как там у нее со здоровьем?

Странный вопрос, удивился Джек.

— Да как у всех детей. Ну, простужается иногда, бывает.

— Работница хорошая?

— А! — Вождь внезапно оживился: сонливости как не бывало. — Работница отменная, таких еще поискать! От горшка два вершка, а вкалывает — просто диву даешься!

— Джайлз, ты чего такое задумал? — встрепенулся Бард.

Люси — сна ни в одном глазу! — нетерпеливо подталкивала отца.

— Это дела хозяйственные, — отмахнулся отец.

— К тебе каждый день мальчишки приходят помогать, — напомнил Бард. — Чего еще тебе понадобилось?

— Да вот надумал прикупить несколько коров, чтоб масло да сыр делать.

Об этих планах Джек слышал впервые. У отца и так хлопот полон рот, дополнительной работы он уже не потянет, даже с помощью деревенских ребят. Такую договоренность придумал Бард, чтобы освободить Джека и заполучить его в ученики. Отец держал кур, голубей, гусей, тридцать овец, а мать хозяйничала на пасеке и в огороде, где росли целебные травы. Летом сажали овес, бобы и репу. Куда тут еще и коровы-то?

— Пега — очень ценная рабыня, — изрек вождь.

— Пега — та еще уродина, да и ростом не вышла. Удивляюсь, как это в ее руках молоко не скисает.

— А вот и не скисает — напротив, превращается в отменные желтые сыры, — ухмыльнулся вождь.

Они еще и торгуются, как будто речь идет об овце!.. Джек был в таком возмущении, что даже язык прикусил, опасаясь наговорить лишнего. Мальчуган поднял взгляд: Бард пристально наблюдал за ним.

— И на вид — сущий заморыш. Будь я коровой, я б пинком выкинул ее из стойла, — хмыкнул Джайлз Хромоног.

— Она их одним взглядом унимает, так же как и пастушьих собак, — отвечал вождь.

— Джайлз, у нас нет места для коров, — напомнила мать.

Значит, мама об этой затее тоже ничего не знает, понял Джек.

— Молчи, — отмахнулся отец. — Даю тебе за девчонку пять серебряных пенни.

— Пять! — вознегодовал вождь. — Да умелые руки Пеги стоят по меньшей мере пятьдесят.

— Пятьдесят — за хворую малявку? Скажешь тоже!

— А ты рожу ее видел? Она же вся в оспинах! Ей теперь великий недуг не страшен. Давай я ее позову — своими глазами убедишься!

— Отец… — робко произнес Джек.

— Молчи. У доильщиц обычно с легкими неладно. Однако, поскольку мы с тобой друзья, я дам тебе десять пенни, — предложил Джайлз Хромоног.

— Отец, покупать рабов — дурно, — проговорил Джек.

В зале повисла гробовая тишина. Все глаза обратились на мальчика.

— Прошу прощения?… — холодно процедил отец.

— Он сказал: «покупать рабов — дурно», — повторила мать.

Джайлз Хромоног вскочил на ноги.

— Как ты смеешь мне прекословить?

— Ну, тихо, тихо, — поспешно вмешался вождь. — Тут у нас есть человек знающий, он нам сейчас все доподлинно обскажет, что хорошо, а что дурно. Брат Айден, ты как считаешь?

«Он же столуется в доме вождя, — подумал Джек. — Он не посмеет перечить хозяину».

Сердце мальчика неистово колотилось в груди, лицо горело. Никогда еще он не бросал вызов отцу открыто, да еще при людях. Джеку отчаянно не хотелось этого делать. Но мальчуган знал, как это ужасно: быть проданным за деньги будто кухонный горшок, чтобы тебя со временем выкинули за ненужностью.

— Рабство — зло, — произнес брат Айден мягко. — Законом рабство не запрещается, как ты сам знаешь, но ты спросил меня, что хорошо, а что дурно. Моих собратьев со Святого острова, тех, что не изрубили на куски, продали в неволю. Да твоих же собственных детей, Джайлз, забрали в рабство, и вернулись они к тебе лишь чудом. И как после этого ты хочешь владеть другим человеком?

Потрескивал огонь в очаге, ветер трепал соломенную кровлю. Отец пристыженно потупился.

— Наверное… наверное, уже не хочу, — буркнул он.

— Па, ты же обещал! — внезапно заверещала Люси. — Ты сказал, что купишь мне Пегу, если я буду хорошей девочкой! А я — была!

— Ах вот в чем, значит, дело, — обронил Бард.

— Джайлз! — охнула мать.

— Мне вправду хотелось завести сыроварню, — оправдывался отец.

— Ты обещал! — рыдала Люси.

— Тише, — промолвила мать, пытаясь оторвать дочку от отца.

Но та с громким плачем вцепилась в него. Джек видел: отцовская решимость тает с каждым мгновением.

— Я же слово дал, — промолвил он, обнимая свою любимицу.

— Вот что я тебе скажу. Я скину цену до сорока серебряных монет, — предложил вождь. Рассуждения брата Айдена его сильно удивили, однако, по всей видимости, ничуть не расстроили. Брат Айден вечно журит людей за какой-нибудь грех — монах, что с него взять!

— Тридцать, — машинально отозвался отец.

— Джайлз, это же приданое Люси! — запротестовала мать.

— Она удачно выйдет замуж без всякого приданого.

— По рукам! — воскликнул вождь.

«Кто-нибудь, вмешайтесь, пожалуйста, сделайте хоть что-нибудь», — мысленно молил Джек. Он переводил взгляд с брата Айдена на Барда, а те смотрели на него. Внимательно, не отрываясь. Дескать, его дело, не чье-нибудь. Перед мысленным взором Джека возникла картина: Люси закатила истерику во время обряда «огня бедствия», а Пега взяла свечу в свои руки. И мальчуган вдруг понял, какова его роль.