Джон Норман - Убийца Гора

– С такой прытью, – усмехнулся Хо-Ту, – она доберется до миски с настоящей овсянкой не последней.

Я взглянул на Хо-Ту и тоже рассмеялся.

Он повернул свою гладко выбритую голову, и взгляд его внимательных черных глаз встретился с моим. Некоторое время он присматривался ко мне, и затем на его лице снова появилась кривая усмешка.

– Для убийцы вы ведете себя несколько необычно, – сказал он.

– Мы идем в загоны для рабов? – перевел я разговор с опасной темы.

– Прозвучал пятнадцатый сигнал гонга. Пойдемте-ка лучше за стол. После обеда я покажу вам загоны.

Мимо нас по коридору торопливо пробегали рабы, поспешно направляясь туда, где находились предназначенные для них комнаты для приема пищи. Я заметил также несколько слуг из свободных, расходящихся по обеденным залам, двери которых за их спиной тут же закрывались.

– Хорошо, – ответил я. – Пойдемте поедим.

Во время обеда на песочной арене зала состоялось несколько поединков – два на маркированных тупых ножах, один на кнутах и кулачный бой. Какая-то обслуживающая столы рабыня пролила вино и была тут же пристегнута к вделанному в стену кольцу для приковывания рабов и наказана плетьми. Затем появились музыканты и невольница, которую мне ещё не доводилось видеть в доме, но о которой мне сообщили, что она была танцовщицей на Косе. Девушка исполнила, причем довольно хорошо, невероятно сложный танец рабского ошейника. Кернус, как и всегда, был целиком погружен в игру с Капрусом, однако на этот раз партия затянулась и продолжалась даже после подачи паги и неразбавленного ка-ла-на.

– А почему, – обратился я к Хо-Ту, от которого мне хотелось узнать за этот день как можно больше, – в то время, как остальные едят мясо, хлеб, мед, пьют ка-ла-на, вы питаетесь одной только овсянкой?

Хо-Ту отодвинул от себя миску.

– Это не имеет никакого значения, – ответил он.

– Да, конечно, – сказал я.

Ложка из рога боска треснула у него в руках, и он раздраженно бросил её обломки в миску.

– Извините, – сказал я.

Он изумленно взглянул на меня, и его глаза блеснули.

– Это не имеет никакого значения, – повторил он.

Я согласно кивнул.

Он поднялся из-за стола и, оглянувшись на меня, сказал:

– Пойдемте, я покажу вам загоны.

В глубине зала я заметил дверь, через которую прошлым вечером увели закованного в кандалы раба и за которой исчез затем Кернус. Сегодня, к моему облегчению, ни один из проигравших схватку рабов не был закован в кандалы и выведен из зала через этот выход.

Раб, выигравший накануне поединок с кривым ножом, снова, как я обратил внимание, обедал за столом. Ошейника на нем уже не было. Теперь он, должно быть, отпущен на свободу. За ремень, с которого у него так же, как и у Хо-Ту, свисал кривой нож, был заткнут длинный хлыст.

– Тот, кого вы называете зверем, вероятно, находится за этой дверью? – невинно полюбопытствовал я.

Хо-Ту пристально посмотрел на меня.

– Да, – ответил он.

– Я бы хотел взглянуть на него.

Лицо Хо-Ту покрылось смертельной бледностью.

– Молите Царствующих Жрецов, – ответил он, чтобы вам никогда не довелось его увидеть.

– Вы ничего не знаете об этом животном?

– Кернус и некоторые другие, конечно, видят его, но только когда они одни. Не стоит так далеко заходить в своем любопытстве, Несущий Смерть. Обычно человек видит это животное в последние мгновения своей жизни.

– Надеюсь, его держат в надежной клетке?

Губы Хо-Ту растянулись в улыбке.

– Я тоже на это надеюсь, – ответил он.

– А как часто его кормят?

– Он может есть по несколько раз в день, – сказал Хо-Ту, – но способен и довольно долгое время вообще обходиться без пищи. Обычно ему скармливают по одному рабу каждые десять дней.

– Ему отдают раба живым?

– Ему нравится самому убивать свою жертву.

– Ну что ж, если его содержат в надежной клетке, – заметил я, – большой опасности он собой не представляет.

– Зато одно присутствие этого зверя в доме Кернуса обеспечивает здесь должный порядок.

– Хорошее средство, – согласился я.

– Пойдемте я покажу вам клетки для рабов.

После того как мы прошли через несколько тяжелых железных дверей, каждая из которых была непременно снабжена оконцем для наблюдения, мы стали спускаться по бесконечной спиральной лестнице, все дальше уходя под землю. Через какое-то время до меня начал доноситься резкий, неприятный запах, свидетельствующий о том, что мы приближаемся к своей цели.

Дом Кернуса изобиловал самыми разными помещениями для содержания рабов, от роскошных, уже продемонстрированных мне Хо-Ту, до практически не приспособленных для пребывания в них человека – металлических клеток. Но даже они имели между собой кое-какие различия. Если в иных клетках все удобства исчерпывались лишь плетеной тростниковой подстилкой да отверстием в полу для испражнений, то некоторые имели даже фигурные решетки, а на полу в них лежали выделанные шкуры животных и тончайшие шелковые покрывала. Само понятие «металлические клетки», как и «загоны для рабов», относится ко всему комплексу подземных помещений для содержания рабов: к клеткам от одиночной до рассчитанной на десятки человек, к ямам, закрытым решетками, к многочисленным помещениям с вделанными в стену кольцами для привязывания рабов и тому подобным сооружениям. В отличие от них выражение «камера» или «темница» употребляется только для обозначения крохотных, чаще всего каменных помещений в несколько футов длиной и шириной, ограниченных тремя глухими стенами и четвертой зарешеченной либо четырьмя глухими каменными стенами с небольшим, закрываемым решеткой оконцем, служащим одновременно входом или, точнее, лазом в темницу.

На большинстве этажей клетки располагались не по обеим сторонам прохода, а занимали всю нижнюю часть этажа, и нам приходилось двигаться по узким мосткам, проложенным по решетчатым потолкам клеток, из-под которых на нас смотрели бесчисленные хмурые лица.

– Оступиться в таком месте было бы очень нежелательно, – усмехнувшись, сказал Хо-Ту.

Я даже не пытался сосчитать клетки, мимо которых мы шли, пока спускались ещё на два этажа вниз. Сейчас мы были на четвертом подземном уровне, под которым, как сказал мне Хо-Ту, находилось ещё три этажа, точно так же заполненных рабами, как и те, что мы миновали.

Четвертый этаж в секторе для рабов считался административным. Здесь располагались кухни, больничные помещения и кузницы. В центре находился официальный кабинет старшего надсмотрщика Хо-Ту. Очевидно, здесь же проводилось наказание рабов – у дальней стены я заметил приспособления для разведения огня и проведения пыток.

– Пойдемте я покажу вам девушек, доставленных вчера с Валтая, – сказал Хо-Ту.