Джон Норман - Охотники Гора

– Это и есть тот раб? – поинтересовался я у Самоса, кивнув в сторону коленопреклоненного между двумя стражниками мужчины.

– Хорош? – спросил Самос. – Подведите его ближе, – велел он стражникам.

Те, подхватив мужчину под руки, не давая подняться, волоком протащили его по каменным плитам пола и швырнули к нашим ногам.

Наблюдавшая за ним рабыня рассмеялась.

Мужчина расправил плечи. Он был горд. Это мне нравилось.

– Прическа у тебя необычная, – заметил ему Самос.

Рабыня снова залилась смехом.

Выбритая ото лба до затылка полоса на голове мужчины свидетельствовала, что он был пойман и продан в рабство разбойницами из северных лесов – женщинами-пантерами, как они себя называли. Находиться в рабстве у женщин, а затем, наскучив им, быть проданным кому-то еще считалось наибольшим позором, какой только может выпасть на долю мужчины.

– Говорят, только последние глупцы да слабаки, способные лишь прислуживать женщинам, могут попасть в рабство к пантерам, – произнес Самос.

Мужчина ответил ему хмурым взглядом. Я вновь почти физически ощутил, как сжались в кулаки его скованные за спиной руки.

– В свое время мне тоже пришлось быть в рабстве у одной женщины, – сказал я.

Он посмотрел на меня с недоумением.

– Ну, и как с тобой поступить? – спросил у него Самос.

Ошейник на мужчине был неснимаемый, что для мужчины-раба совсем не странно. Голову человека в таком случае кладут на наковальню и скрепляют металлическую полосу на шее толстой заклепкой.

– Поступайте как пожелаете, – ответил стоящий перед нами на коленях человек.

– Как ты стал рабом? – спросил я.

– Вы же видите, – ответил он, – попал в руки женщин.

– Как именно это произошло?

– Они напали, когда я спал. Я проснулся уже с ножом у горла. Меня заковали в цепи. Они чуть ли не соревнование устроили в том, как лучше надо мной поиздеваться. А когда им это надоело, отвезли меня, связанного и в наручниках, на безлюдный берег Тассы где-то у западной границы леса.

– Да, это обычное место свиданий с разбойницами, – сказал мне Самос. – Именно там один из моих кораблей подобрал и его, и других. – Он снова посмотрел на мужчину. – Ты помнишь, сколько за тебя заплатили?

– За меня отдали два стальных ножа и пятьдесят наконечников для стрел, – ответил человек.

– И целый стоун леденцов из кухонь Ара, – рассмеялся Самос.

– Да, – проскрежетал зубами раб. Девушка-рабыня захлопала от радости в ладоши.

Самос не стал ее одергивать.

– И как ты считаешь, – поинтересовался он, – какова должна быть твоя судьба?

– Рабская скамья на галере, – пожал плечами мужчина.

Гребные трюмы круглых галер Порт-Кара, Коса, Тироса и многих других «морских держав полны подобными несчастными, обреченными судьбой на пожизненное заключение на скамье рабской галеры, на работу веслом с утра до вечера, на горсть прогорклого гороха четыре раза в день и бесконечные побои и унижения.

– Что ты делал в северных лесах? – спросил я.

– Я разбойник, – гордо ответил мужчина.

– Ты – раб, – усмехнувшись, поправил его Самос.

Плечи мужчины поникли.

– Да, – пробормотал он, – я раб. Девушка-рабыня, прежде сидевшая на полу рядом с двуручным кувшином паги, поднялась на ноги, чтобы смотреть на стоящего на коленях мужчину сверху вниз.

– Вероятно, мало путешественников выбирают себе дорогу через леса, – заметил я.

– Обычно я грабил за границами леса, – согласился мужчина. – Но случалось поживиться и в самых дебрях, – добавил он, посмотрев на девушку-рабыню.

Та залилась краской.

– В тот день, когда меня схватили, – он снова перевел взгляд на Самоса, – я решил попытать счастья на лесной тропе. Но счастье мне изменило.

Самос усмехнулся.

– Решил поохотиться на женщин, – продолжал разбойник, – и вот – сам оказался их добычей.

Девушка рассмеялась.

Мужчина, нахмурившись, опустил голову. Затем он снова взглянул Самосу в лицо.

– Когда меня отправят на галеры?

– Ты силен, красив, – вслух размышлял Самос. – Какая-нибудь богатая женщина наверняка заплатит за тебя неплохие деньги.

С яростным воплем человек попытался вскочить на ноги. Он был так силен, что двоим стражникам едва удалось его удержать.

Самос обернулся к девушке-рабыне.

– А ты как считаешь? – поинтересовался он. – Что мне с ним сделать?

– Продайте его женщине! – со смехом воскликнула она.

Мужчина в цепях глухо зарычал.

– Тебе знакомы северные леса? – спросил я у него.

– Какой мужчина может сказать, что он знаком с лесами? – воскликнул раб.

Я внимательно наблюдал за ним.

– Я могу жить в лесу, – продолжал он, – и сотни квадратных пасангов в южной и западной его части мне действительно знакомы. Но не более того.

– Тебя захватила банда женщин-пантер?

– Да.

– И ты знаешь имя их предводительницы?

– Вьерна.

Самос посмотрел на меня.

– Ты свободен, – сказал я мужчине и, обернувшись к стражникам, добавил: – Снимите с него цепи.

Стражники ключом отперли замки на наручниках и кандалах мужчины. Тот от удивления не мог вымолвить ни слова.

Рабыня тоже лишилась дара речи. Она обеими руками вцепилась в кувшин с пагой и замерла с широко раскрытыми глазами.

Я вытащил из-за пояса кошель с золотом и отсчитал Самосу пять монет в уплату за приобретенного мужчину.

Он стоял перед нами без цепей, ничего не понимая и потирая затекшие запястья, не сводя с меня вопрошающего взгляда.

– Я – Боск, из дома Боска в Порт-Каре, – пояснил я. – Ты свободен. Можешь идти и делать все, что пожелаешь. Я же рано поутру отправляюсь в северные леса. Захочешь присоединиться – жди меня у центральных морских ворот на канале.

– Да, капитан, – ответил он.

– Самос, – обернулся я, – можно попросить тебя предоставить ночлег этому человеку?

Самос утвердительно кивнул.

– Ему потребуется также одежда, еда и оружие, которое он сам для себя выберет. – Я посмотрел на мужчину и усмехнулся: от него все еще исходило зловоние рабских клетей, в которых он провел все это время. – И хорошо бы дать ему отмокнуть в горячей ванне с ароматическими солями.

Я подошел к человеку.

– Как твое имя? – спросил я.

Теперь он имел свое имя: он был свободным.

– Римм, – с гордостью ответил он.

Я не спросил, из какого он города. Разбойники не любят об этом говорить.

Девушка-рабыня, отошедшая при таком повороте дел на два-три шага от нас, теперь испуганно поспешила в дальний конец зала.

– Стой! – бросил я ей вслед.

Она съежилась от страха. В короткой шелковой рабской тунике девушка была возбуждающе красива: длинноногая, смуглая, черноглазая. Ее зрачки расширились от ужаса.

– Сколько ты хочешь за нее? – спросил я у Самоса.