Джон Норман - Охотники Гора

Я преспокойно вернулся и отыскал оставленных вдоль дороги разбойниц, мою дневную добычу. Я освободил им ноги, привязал их друг к другу кожаным ремнем за шею и, не теряя времени, погнал в лагерь. Здесь у меня с рук на руки приняли их мои темненькая и светловолосая помощницы и без лишних слов гарлскими браслетами пристегнули их к нашему постепенно растущему каравану, насчитывающему уже двадцать пять невольниц.

После этого пага-рабыни поставили перед каждой пленницей похлебку из размоченных в воде зерен, найденных нами среди продовольственных запасов тиросцев. Отрезал я им и по куску вяленого мяса.

– А если еда отравлена? – поинтересовалась одна из пленниц.

– Это мы сейчас и проверим, – пообещал я ей. Она удивленно посмотрела на меня.

– Ешь, – приказал я.

– Да, хозяин, – ответила она и, откусив небольшой кусок мяса, нерешительно принялась его жевать.

– Быстрее, – приказал я.

Не спуская с меня глаз, она интенсивно заработала челюстями, проглотила мясо и перешла к похлебке из зерен.

Я внимательно наблюдал за ней. Никаких признаков отравления. Вероятнее всего, пищу не успели или не захотели отравить. Так что позже, когда луны стояли уже высоко, я безо всякого риска принял участие в трапезе. Меня приятно порадовало то, что нам посчастливилось найти эти припасы и я избавлен от необходимости тратить время на поиски пропитания.

Здесь, в лесу, имелся более важный объект для охоты, нежели какой-нибудь дикий табук.

Конец цепи от гарлского браслета первой невольницы в караване я обернул вокруг ствола одного из деревьев и защелкнул у нее на щиколотке.

– Ложитесь друг к другу ближе, – приказал я нашим пленницам.

Они послушно придвинулись одна к другой, и мы с пага-рабынями укрыли девушек брезентом.

Я лежал без сна, глядя в ночное небо. Внезапно мое внимание привлек какой-то шорох, и, обернувшись на звук, я заметил в нескольких ярдах от себя, на краю разбитого нами лагеря, желтую тунику Илены. Она стояла, прижавшись спиной к дереву, и смотрела на меня. Я снова подумал, как мало подходит ее худощавое, хрупкое телосложение для жизни в условиях Гора.

Я поднялся на ноги и подошел к ней.

– Ведь вы с Земли, – без предисловий начала она.

– Да, – подтвердил я.

– Пока остальные спят, я должна с вами поговорить.

– Говори, – разрешил я.

– Не здесь, конечно, – возразила она.

– Давай отойдем, – согласился я.

Когда мы удалились от лагеря, девушка повернулась ко мне лицом. Руки ее сжались в кулаки.

– Верните меня на Землю, – скорее потребовала, нежели попросила она.

– Нет, – покачал я головой, – германской рабыне отсюда не убежать.

– Я не собираюсь оставаться горианской рабыней! – воскликнула Илена.

– Ты, наверное, недолго здесь находишься, – предположил я.

– Недолго.

– Ты еще научишься понимать, что означает ошейник, – пообещал я.

– Нет! – закричала она. – Я не хочу!

Я пожал плечами и собрался уходить.

– Я не рабыня! – настойчиво повторила она.

Я повернулся к ней.

– Как ты попала в этот мир? – поинтересовался я.

Она опустила голову.

– Однажды я проснулась и обнаружила, что лежу связанной, с кляпом во рту. Я пыталась освободиться я не могла. Я вообще не могла понять, что происходит. Так продолжалось, наверное, с час. Затем, когда часы на тумбочке возле моей кровати показывали два часа ночи, за окном спальни появился черный дископодобный корабль. Он был очень маленький, футов пять в высоту и не больше восьми футов в диаметре. Из него показался человек в каком-то странном одеянии. Шпингалеты на окне открылись, причем открыли их снаружи квартиры, уж не знаю, каким способом, электромагнитами или еще как-нибудь. Окно отворилось. В комнату вошел человек. Он держался очень уверенно. Надел мне на лицо плотный капюшон, отвязал мои ноги от спинки кровати и связал их вместе. После этого я почувствовала, как меня подняли с кровати, вынесли в окно и поместили в маленький корабль. Затем мне сделали укол в спину, и я потеряла сознание. Больше я ничего не помню до тех пор, пока не пришла в себя здесь, на Горе, в металлических клетях для рабов.

– И затем тебя выставили на продажу, – подсказал я.

– Да, меня приобрел Церкитус из Лауриса. Я обслуживала посетителей его пага-таверны.

– Так как же ты до сих пор считаешь себя свободной?

– А разве это не ясно из того, что я рассказала? Я свободная женщина с Земли!

– Может, раньше ты и была свободной. Но потом ты попала в руки рабовладельцам.

– Но меня захватили силой!

– Всех рабов захватывают силой. Девушка одарила меня пылающим взглядом.

– Кем тебя принесли в этот мир? – спросил я.

– Рабыней, – ответила она.

– А где ты пришла в себя?

– В загонах для рабов.

– Ты прошла процедуру клеймения?

– Да, там же, в загонах, мне поставили на тело клеймо.

– Вон и ошейник на тебе, – кивнул я на узкую полоску металла у нее на шее с именем Церкитуса из Лауриса, владельца пага-таверны.

Она попыталась прикрыть ошейник руками, но тут же высокомерно вздернула голову.

– Это ничего не значит, – защищаясь, дерзко ответила Илена.

Я рассмеялся.

– Такой ошейник можно надеть на любую хорошенькую девушку! – заметила она.

– Это верно, – согласился я. Она вздрогнула, словно от удара.

– Да нет, вы не понимаете, – торопливо произнесла она.

– Чего именно я не понимаю? – поинтересовался я.

– Это горианки могут быть рабынями, – процедила она сквозь зубы. – Горианки, а не женщины Земли! Мы совсем другие. Мы лучше, утонченнее, благороднее, образованнее, в конце концов! С нами нельзя обращаться как с обычными рабынями!

– Вот как? Значит, ты считаешь себя лучше горианок?

Илена удивленно посмотрела на меня.

– Конечно, это само собой разумеется.

– Интересно. А мне ты кажешься совершенно никчемной, достойной разве что ошейника.

– Вам не за чем вести со мной игру. Остальные давно спят. Мы можем говорить совершенно откровенно. Мы – соотечественники. Если пожелаете, если это льстит вашему самолюбию, я буду продолжать играть роль рабыни, когда мы не одни. Но, уверяю вас, я не рабыня. Я не рабыня! Я свободная женщина с Земли! Я не такая, как они. Я лучше, я выше их всех! Здесь не может быть никакого сравнения!

– И значит, я должен относиться к тебе иначе, чем к остальным?

– Вот именно.

– Я должен проявлять к тебе доброту, ты будешь пользоваться особыми привилегиями…

– Конечно, – ответила она и рассмеялась. – Будь жесток с ними, но не со мной. Можешь обращаться с ними как с рабынями, но со мной этого не нужно.

– А почему с ними я могу обращаться как с рабынями?

Она ответила мне недоуменным взглядом.

– Потому что они и есть рабыни!

– А ты, значит, нет.