Джон Норман - Охотники Гора

– Я – нет!

– А как вообще следует обращаться с рабынями, ты знаешь?

– Знаю. Грубо и жестоко.

Я внимательно оглядел ее гибкую, хрупкую фигурку, едва прикрытую полупрозрачной накидкой из желтого шелка, ее длинные темные волосы, струящиеся по плечам, ее слишком светлую для горианки кожу.

– Я не собираюсь быть девочкой-рабыней, – заявила она.

– А ноги у тебя для рабыни вполне подходящие, – заметил я.

Илена поколебалась, не зная, как отреагировать на мое замечание.

– Спасибо, – наконец ответила она.

Я подошел к ней и сорвал с нее накидку. Она обомлела от неожиданности, но не осмелилась мне помешать. Я обошел вокруг нее.

– И вообще фигура у тебя неплохая. Мне попадались и менее привлекательные рабыни.

Она промолчала.

– Ты была доставлена сюда рабовладельцами, – продолжал я. – Тебя продали на невольничьем рынке. Ты прошла процедуру клеймения, носишь ошейник. Иными словами, твое обращение в рабство произведено в полном соответствии с законами этой планеты.

Девушка молчала, не осмеливаясь открыть рот.

Я продолжал окидывать оценивающим взглядом ее белевшее в темноте тело.

– Остается только поздравить захвативших тебя рабовладельцев: у них хороший вкус.

– Спасибо, – пробормотала она.

Я не спускал с нее глаз. Она казалась испуганной.

– И вообще я рад, что рабовладельцы доставили тебя на Гор.

– Почему?

– Потому что мне приятно тобой обладать.

– Мной нельзя обладать! Я не рабыня!

– Разве ты не знаешь, что мужчины Гора смотрят на женщин Земли как на самой природой созданных рабынь?

– Знаю.

– А как следует обращаться с рабыней?

– Я не рабыня!

– И все же?

– Грубо и жестоко.

– И раз ты носишь ошейник, раз у тебя на теле клеймо…

– Все равно я не рабыня!

– Рабыня, и причем довольно хорошенькая.

– Нет!

– Почему же нет? Хорошенькая, я тебя уверяю.

– Верните меня на Землю!

– Нет, германской рабыне отсюда не убежать.

– Я знаю, чего вы хотите, – наконец решительно произнесла она. – Ну что ж, я куплю свое возвращение на Землю!

– И что ты можешь предложить? – поинтересовался я.

– Себя! – Илена вскинула голову. – Очевидно, только себя саму. – Она посмотрела на меня. – Я буду служить вам девушкой для наслаждений.

– Ты хочешь сказать, рабыней для наслаждений?

– Как пожелаете!

– На колени, рабыня! – не без удовольствия приказал я.

Поколебавшись, она нерешительно опустилась на колени и взглянула на меня.

– Я уже исполняю роль?

– Нет! – жестко отрезал я.

Она попыталась встать на ноги, но, сжав в кулаке пучок ее волос, я удержал ее на месте.

Когда она перестала сопротивляться, я ее отпустил. Она продолжала стоять передо мной на коленях.

– Все равно я не рабыня, – наконец сказала она, поднимая голову и коротко усмехаясь.

– А ты знаешь, каково наказание для рабыни, которая лжет своему хозяину? – поинтересовался я.

Лучики смеха в ее глазах быстро угасли. Илена, казалось, что-то вспоминала.

– Наказание за первый такой поступок обычно не бывает очень жестоким, – подсказал я. – Провинившуюся просто секут розгами.

Она уронила голову.

– Ну так что? – спросил я. – Есть ли необходимость завтра утром привязывать тебя к дереву и публично пороть?

Она быстро подняла на меня взгляд. В глазах у нее стояли слезы.

– Ну почему в вас нет доброты и сострадания, как в мужчинах Земли?

– Потому что я – горианин.

– Значит, вы не пожалеете меня?

– Нет, – отрезал я.

Девушка снова обреченно уронила голову.

– А теперь я хочу задать тебе вопрос, – сказал я. – Но советую хорошенько подумать, прежде чем ты ответишь.

Она подняла на меня глаза.

– Кто ты, Илена? – спросил я.

В ее взгляде отразилась безграничная тоска.

– Я обычная горианская рабыня, – едва слышно произнесла она.

Я опустился рядом с ней на колени, обнял ее за плечи и прижал спиной к траве.

– С рабынями нужно обращаться грубо и жестоко, – напомнил я. – А ты рабыня?

Она глухо застонала.

Я рассмеялся.

Оперевшись на локоть, она взглянула мне в лицо.

– И я ничего не получу? – спросила она. – Совсем ничего?

– Ничего, – подтвердил я.

Хотя кое-что она все же получила. Наверное, с пол-ана она с рыданиями, стонами и воплями боролась больше сама с собой, нежели сопротивлялась мне, а в следующие пол-ана она с той же страстью старалась удержать меня подольше.

– Я твоя рабыня! – бормотала она, захлебываясь слезами. – Самая обычная рабыня!

Еще аном позже она, успокоившись, лежала у меня на плече, не сводя с меня умоляющего взора.

– А теперь, когда ты полностью подчинил меня себе, сделал своей рабыней, как ты со мной поступишь?

Я не ответил.

– Ты вернешь меня на Землю? – допытывалась она.

– Нет, – ответил я.

– Ты отпустишь меня на волю?

– Нет.

– Но теперь, когда я стала настоящей рабыней, – разрыдалась она, – как вы собираетесь со мной поступить, хозяин?

– Я уже говорил тебе об этом. Выставлю тебя на продажу в Порт-Каре, – ответил я и оставил ее рыдать в одиночестве.

Проснулся я незадолго до рассвета. Было еще темно, но небо начинало сереть. Я весь продрог. На землю выпала утренняя роса. Откуда-то доносились первые пересвисты рогатых гиммов.

Я приподнялся на локте. В паре ярдов от моих ног лежала Илена. Она не спала и смотрела на меня широко открытыми глазами. Мне был хорошо знаком этот взгляд сгорающей от желания рабыни. Я перевернулся на спину. Края неба начинали светлеть, и на их фоне уже четче вырисовывались силуэты деревьев. Лежать на сырой земле становилось все холоднее. Я снова приподнялся на локте и посмотрел на Илену. Взгляд ее был полон безысходной тоски и желания. Шелковая накидка, влажная от росы, прилипла к телу. Волосы потяжелели от пропитавшей их сырости. Девушка потихоньку подползла и положила голову мне на грудь. Я ощутил трепет ее тела. Долго она не выдержала. Не прошло и ена, как она приподнялась и призывно заглянула мне в глаза.

– Хозяин, – прошептала она.

Я не ответил. Она подавила готовый вырваться вздох, вытянулась рядом со мной, осторожно обняв руками за шею, и робко коснулась моей щеки губами.

– Пожалуйста, хозяин, – едва слышно произнесла она, – прошу вас.

– У меня нет на тебя времени, – ответил я.

– Но я уже готова! – торопливо пробормотала она. – Готова!

Я привлек ее к себе. Она тут же сбросила с себя шелковую накидку, чтобы нас ничто не разделяло. Я был изумлен. Накануне вечером мне потребовался целый ан для словесных увещеваний да еще ан для воздействия иным, не менее эффективным способом, чтобы подчинить ее, а сегодня утром, до восхода солнца, она уже встречает меня преданным взглядом, сгорая от желания. Да, прогресс этой девочки налицо. Еще вчера это была столь же надменная, сколь и бесчувственная, неразбуженная женщина Земли, которую следовало долго и мучительно приучать к ошейнику, а сегодня она уже превратилась в хорошенькую гори-анскую рабыню, жадно добивающуюся малейшего знака внимания со стороны своего хозяина. На Земле, должно быть, сотни поклонников искали бы ее руки. Здесь, на Горе, она безраздельно принадлежала только одному мужчине наравне со множеством других нужных и не очень нужных вещей, стала одной из его рабынь.