Джон Норман - Рабыня Гора

– Входи! – С плеткой в руках она стояла за моей спиной.

Я повернула ручку и, распластавшись на животе, вползла внутрь. Саша – за мной.

По ту сторону двери я встала и изумленно огляделась. Просторно, высокий потолок подпирают изящные белые колонны; роскошные драпировки. Пол выложен пурпурными плитами, посредине – благоухающий бассейн. Сверкающие стены украшены мозаикой, изображающей прислуживающих хозяевам рабынь. Я неуверенно прикоснулась к ошейнику. Высоко под потолком – узкие зарешеченные окна, сквозь них льется свет. Тут и там вокруг бассейна праздно разлеглись девушки. Разглядывают меня, оценивают, наверняка мысленно сравнивают с собой.

– Красивая комната, – сказала я.

– На колени! – приказала Саша.

Я встала на колени.

– Ты Дина, – объявила она. – Теперь ты рабыня Заставы Турмусовых Камней. Это торговая застава под щитом и знаменем Турий.

«Под знаменем Турий» – означает, что в отличие от прочих застав, принадлежащих другим городам, или «вольных застав» эта застава принадлежит Туриц. Вольные заставы содержит каста Торговцев, живут они по своим законам и власти городов не подчиняются. Подобным же образом каста Торговцев, интернациональная по своей сути, ежегодно организует у Гор Сардара четыре большие ярмарки. Содержит каста и несколько вольных портов на островах и побережьях моря Тасса, например Телеус и Бази. Земля вольной заставы арендуется на коммерческой основе, независимо от гражданства арендатора. На заставах же, принадлежащих определенным городам, предпочтение, если не исключительное право пользования землей, отдается торговцам – гражданам города, знамя которого водружено над заставой, города, который учредил ее и управляет ею. «Под щитом Турий» – значит, заставу охраняют турианские воины, здесь размещен турианский гарнизон. Случается, над заставой реет знамя основавшего ее города, а охраняет ее гарнизон того города, на земле которого она стоит. Так что нередки заставы под знаменем одного города и под щитом другого. Над Турмусовыми Камнями, однако, и знамя и щит Турий.

– Здесь сотня солдат и пять высших воинов, – рассказывала Саша. – Есть и обслуга – двадцать мужчин: врач, носильщики, писари и так далее.

Девушки как бы невзначай стягивались вокруг нас с Сашей. Большинство из них – нагие. Все в турианских ошейниках.

– Еще одна прелестница, – проговорил кто-то.

Я приосанилась. Приятно, что меня считают прелестницей. Саша продолжала:

– В Турмусовых Камнях двадцать восемь девушек. Мы из девятнадцати городов. Шестеро из нас родились рабынями.

– Хорошенькая, – подала голос еще одна девушка. Я улыбнулась.

– Объясните ей, что она ниже всех, – приказала Саша.

Меня схватили за волосы и опрокинули на пол. Я закричала. На меня посыпались пинки и удары. Я вопила, извиваясь на полу.

– Достаточно, – остановила их Саша.

Били меня всего несколько секунд – не больше пяти-шести. Попугали, и только. Держа за волосы, меня все еще прижимали к полу. Я в испуге смотрела на них снизу вверх. На ноге выступила кровь.

– Отпустите ее, – велела Саша. – На колени, Дина. Волосы отпустили, я встала на колени.

– Ты – ниже всех, – поучала Саша.

– Да, госпожа.

Насмерть перепуганная, я не смела взглянуть им в глаза. Чувствовала: они наготове, ждут не дождутся, малейшая провокация – и снова бросятся на меня.

Где-то снаружи, в нескольких ярдах, застучали по решетке. Послышался властный мужской голос, здесь, в рабской обители, звучавший с особенным значением. Мы прислушались. Подняла голову и Саша.

– Сульду, – прокричал голос, – вызывают на ложе к Хаку Харану!

– Быстро, Сульда, – шепнула Саша, – Хак Харан ждать не любит.

– Да, госпожа. – Немыслимой красоты брюнетка, зардевшись от радости, бросилась прочь.

– Девушки слушают и повинуются, – откликнулась Саша.

– Вот и славно, – пророкотал голос.

– Меня, – сказала одна из девушек, – никогда ни к кому, кроме Фульмиуса, не вызывают.

Ее подруги расхохотались.

– Отойдите, – приказала Саша.

Взглянув на меня напоследок, девушки разбрелись по комнате.

– Я им не понравилась, – пожаловалась я.

– Ты очень красивая, – объяснила Саша, – естественно, они на тебя ополчились.

– Я думала, они ручные.

– Ручные – для мужчин, для хозяев. Но не друг для друга.

– Я не хочу, чтобы меня обижали.

– Тогда запомни, ты – ниже всех. Угождай им. Будь внимательна к сестрам-рабыням.

– Да, госпожа.

– Вставай. Пошли.

– Да, госпожа.

Рабыням часто позволяют устанавливать свои внутренние порядки, хозяевам нет до этого дела. В своей конуре рабыни могут жить по законам джунглей. Обычно верховодит самая сильная, самая крупная из девушек и ее приспешницы. Их власть держится на физической силе. Утвердив свое главенство, во взаимоотношения низших рабынь они не вмешиваются – пусть сами устанавливают между собой субординацию. Иногда между девушками вспыхивают отвратительные стычки. Они визжат, катаются по полу, отчаянно царапаются, лупят, пинают друг друга, дерут за волосы. А остальные – вот стыд! – забавляются, подбадривают. Бывает, самая сильная даже приказывает двум подругам драться, пока одна из них не признает себя побежденной. «Я побита, – униженно хнычет бедняжка, напуганная, исцарапанная. – Приказывай, госпожа». А потом прислуживает победительнице. Если отказывается, спор снова решается на кулаках. В этом замкнутом мирке субординация соблюдается строго. И я здесь ниже всех.

– Вот твоя каморка, – распорядилась Саша. – Здесь тебя будут запирать на ночь, когда не нужно обслуживать мужчин.

– Да, госпожа.

Крошечная, с запирающейся на засов дверью ниша рядом с большой комнатой. Влезть и вылезти можно только на четвереньках, так что выбежать из нее невозможно. Если выползешь в неурочное время, очень удобно сечь. Но самое главное, наверно, то, что, «входя» и «выходя» из своего убежища, девушка должна встать на колени и опустить голову, и это не дает ей забыть о своем рабстве. Глубина ниши около восьми футов, ширина и высота – четыре. В полный рост не встанешь. Никакой мебели, лишь тоненький красный матрац и скомканное грубое одеяло.

– Полагаю, жилище тебя устраивает.

– Да, госпожа. – Я улыбнулась. Действительно, такой роскошной клетки я не видывала. Сухо, и матрац есть. Чего же еще желать девушке? Ну, разве что цепи на шее и мехов в ногах ложа хозяина.

– Пойдем, – поманила меня Саша.

– Да, госпожа.

Обойдя бассейн, мы направились в другую комнату. Идя мимо бассейна, она показала мне железную дверцу.

– Это задняя дверь. Через нее мы вошли сюда.

– С этой стороны нет ручки, – заметила я.

– Да, – кивнула Саша, – открывается только снаружи.