Андрэ Нортон - Здесь водятся чудовища

Две руки строго вертикально удерживали меч: широкие плечи были развёрнуты гордо и прямо, а над ними возвышается голова… И лицо того, кто может призывать бури и штормы, переплетать воду и ветер по собственному желанию, и, тем не менее, презирает использование энергии их для своих собственных желаний. Серебристые волосы, такие же сверкающие, как и струящиеся руны. У него было имя, очень старое имя, известное в Авалоне, и которое стало легендой и в другом мире…

Мерлин.

Сейчас Герольдмейстер Логоса отвернулся от города. Руки его пришли в движение, выдёргивая меч, с лёгкостью поднимая его огромный вес, протягивая остриё вперёд на уровне сердца. Его губы тоже двигались, но если какие-то слова он и произносил, они не воспроизводились как звук, поскольку не были предназначены для людей или прочих существ.

Мачта-пропеллер разбрасывала багровый огонь, который нёс с собой чёрный дым, и где он оседал, там пятна смрада покрывали землю. Где росли эти пятна, там появлялись служители Тьмы, которые ползли к городам. И энергия чужаков истощала силы Авалона, так что жизнь в тех местах блекла и замирала.

Но…

Возникла вспышка энергии, столь мощная, что поглотила всё окружающее. Сначала всё стало красным, а затем белым. Мир исчез, всё видимое исчезло. Не осталось ничего.

— Ничего… ничего… — Это Ник слышал. Осознание окружающего возвращалось медленно и вяло. — Ничего… ничего… — Теперь это повторял его собственный голос.

Он… он был Ник Шоу… и он был жив. Но он не хотел открывать глаза, чтобы вновь увидеть ужасающее небытиё, которое было концом Авалона. Как он всё ещё мог жить, когда всё остальное, весь окружающий мир, были мертвы?

— Все мертвы… — Он превратил эту мысль в слова.

— Нет!

Этого он не говорил. Кто ещё здесь? Кто избежал конца Авалона?

— Кто?..

— Ник! Ник, пожалуйста, посмотри на меня!

Кто-то… кто?

— Кто? — повторил он. Он не был уверен, что это интересовало его, ведь он так устал… так сильно устал. Авалон исчез. В нём поднималась глубокая печаль. Он даже мог почувствовать слёзы, проступающие из-под век, которые он не хотел поднимать. Он не плакал уже давно… Мужчины не плачут, мужчины не могут плакать.

— Ник! Пожалуйста, разве вы не можете помочь ему. Сделайте, что-нибудь?..

— Только сам он может сделать что-то для себя.

Он уже и раньше слышал этот голос, давным-давно. В Авалоне. Но Авалон исчез. Он видел его гибель. Нет… хуже всего то, что он своими действиями уничтожил его. Ник начал болезненно складывать обрывки памяти, чтобы представить полностью эту отвратительную картину. Он выстрелил в мачту из оружия, найденного в тарелке. Произошёл ужасающий по объёму взрыв энергии. И там был Мерлин… с мечом. Но разрушение мачты, должно быть, вызвало разлив энергии, по мощности превосходящий ту, за счёт которой существовал Авалон. И Авалон исчез, и где он мог быть сейчас, Ник не знал, да и не хотел знать.

— Ник! — К нему прикасались чьи-то руки, его трясли, но — он непроизвольно сделал такое открытие — боль его тела была меньше, чем страдания души.

— Открой глаза, взгляни, Ник, ты только взгляни!

И он открыл их. Как он и думал, вокруг не было ничего, вообще ничего.

— Ничего нет. Авалон исчез, — сказал он в эту пустоту.

— О чём он говорит? Он… ослеп? — В этом голосе, из небытия, звучал страх.

— Он слеп на свой собственный манер. — И вновь этот другой голос, из прошлого.

Герольд! Авалон! Но ведь земля исчезла, ушла в небытиё. Как же мог уцелеть Герольд?

— Авалон, Тара, Броклайн, Карнак… — Ник повторял названия, которые некогда имели огромное значение, и которые он превратил в бессмыслицу. — Дуб, Яблоня, Тёрн, Бузина и Герольдмейстер… все исчезли.

— Он… не понимает, что он говорит… — задыхаясь, произнёс первый голос, как будто кто-то боролся с рыданиями. — Что с ним случилось?

— Он верит, и для него сейчас есть только то, во что он верит, — ответил Авалон.

— Ты — Авалон, — медленно произнёс Ник. — Но ведь это неправда… потому что Авалон исчез. А я — тоже мёртв? — Теперь страх внутри него прошёл. Возможно, смерть и была вот таким… вот таким небытиём.

— Нет, разумеется, нет! Ник… Пожалуйста, не будьте таким! Вы же можете помочь ему? Я знаю, что могли бы, если хотели.

— Он должен поверить.

— Ник, послушай! — Кто-то был так близко от него, что он мог ощущать постороннее дыхание у своей щеки. Дыхание — это жизнь, так что тот, другой, должен быть жив. Но как мог кто-то жить в небытии? — Ник, ты здесь, с нами. Ты каким-то образом разорвал поступление энергии, или что там это было… А затем… всё и произошло. Пленники смогли выйти из заключения. А инопланетяне все погибли. Барри говорит, что это сделал ответный удар того, что сдерживала энергия. Все их летающие тарелки уничтожены. Затем… затем появился Герольд. Ник, ты должен видеть!

Что-то шевельнулось в нём. Это же Линда. Теперь он мог дать имя этому голосу. Линда и Авалон были здесь, с ним. Он мог чувствовать её прикосновения, когда она придерживала его голову, наклоняясь к нему. Он чувствовал биение её сердца. Биение сердца — это тоже жизнь.

И если Авалон существует для Линды, то как же он мог исчезнуть? Он ещё раз открыл глаза перед этим небытиём. Но не должно быть небытия… Должен быть Авалон!

Ник привлёк всю волю, что бы сосредоточиться. Авалон… Пусть будет Авалон!

Свет возвращался не так, как он исчез, всполохом яркого взрыва, а медленно. Сначала Ник увидел тени, затемняющие пустое белое пространство, в которое он сам был отправлен своим отчаянным действием. Затем тени стали принимать вид субстанции. Это уже были фигуры. Как раньше он концентрировался на создании иллюзий, так теперь он делал это с целью обрести окружающий мир. А, может быть, это очередная иллюзия? Нет, он не должен оставлять место для сомнений.

Здесь была Линда, сосредоточенная на том, что поддерживает его голову. Здесь был и Джереми, внимательно разглядывавший его немигающими глазами. А сзади, так, что ему пришлось чуть приподнять голову, чтобы лучше видеть, сиял перелив красок, характерный для Герольда.

Ярче, чётче, становясь более реальным с каждой минутой, окружающий мир возвращался к нему. Неужели он и на самом деле потерял зрение, так, что это заставило его поверить, что вместе с ним потерял и всё остальное? Ник не знал. Всё, что его занимало, это признание своей ошибки.

Он лежал, как теперь обнаружил, у самого края того, что должно было быть полем битвы энергий, а не людей. Прямо перед ним одна из тарелок завалилась на бок со своих стальных опор. Одна её часть глубоко врезалась в землю. Это зрелище вырвало его разум из глубокой внутренней замкнутости, направляя его в сторону других. Он высвободился от поддержки Линды, с трудом сел и огляделся.