Лана Тихомирова - Безграничье

- Брижит! Прекрати, - стонал он, - Ты не разбудила меня, но хватит. Я не могу больше смеяться!

Меня охватила какая-то ярость. Я резко повернулась к доктору и нависла над самым его ухом. Резкий захват и вот я уже лежу на плече у доктора, рот мой зажат его рукой.

- Спокойно, Брижит, спокойно, дитя мое. Возможно, я перегнул палку. Прости. Давай спать.

Я поняла, что напряжена с того самого момента, как легла. Я выдохнула и расслабилась.

- Так-то лучше, - доктор отнял руку ото рта и погладил меня по голове.

Я прижалась к нему, и что-то забытое детское зашевелилось внутри.

- Мы же их найдем? - тихо спросила я.

- Поспим, а потом обязательно найдем, - тоном, каким взрослые обещают ребенку долгожданный Новый год и деда Мороза, ответил ван Чех.

Я сладко зевнула и провалилась в сон, прижавшись, к обнявшему меня доктору.

Казалось, прошло уже часов пять, когда меня снова разбудили. На этот раз это был Виктор. Он сидел на полу по-турецки и был бесконечно суров.

- Виктор! - воскликнула я.

Он приложил палец к губам.

- Как ты здесь?

- Мы соскучились по тебе, - шепотом сказал он, - Мы почти все сами нашлись и соскучились… есть не большая проблемка, но она решится со временем. Нам нужно, чтобы ты помогла нам собраться.

- Сейчас?

- Лучше сейчас. Самый слабый из нас уже забыл о тебе, но все остальные помнят. Каждый новый солнечный день доставляет массу неудобств, выжигает память о тебе и наши души. Нам нужно быть целым и рядом с тобой, чтобы все было хорошо.

Я вскочила с дивана, без всяких задних мыслей о том, что это может быть опасная ловушка.

- Я не буду брать тебя за руку, потому что это не безопасно. Идем, Брижит, - если бы не смысл слов, которые Виктор тщательно подбирал, я бы решила, что он ворчит или готов ругаться о чем-то, очень уж тон и вид его были недовольные.

Я следовала за Виктором короткими перебежками от дома к дому. На улице было тихо, темно.

- Бои еще не начались, я поспешил прийти к тебе. Мы здесь, не далеко.

Спустя час таких перебежек мы добрались до места. В доме горело одно-единственное окно. На четвертом этаже были распахнуты все двери, а из одной доносился шум, какой обычно доносится с окончания студенческой попойки: кто-то кого-то бил.

Угрюмый Виктор поспешил на помощь. Я вошла в квартиру, где стоял сущий кавардак, только когда драка уже была прервана. Угрюмый Виктор держал в одной руке Виктора-императора и какого-то вихрастого Виктора. Первый все еще не терял надежд добраться до вихрастого, а тот безвольно повис и начинал шмыгать носом. Все остальные Викторы галдели, но, увидев меня, синхронно смолкли.

- Богиня моя пришла! - упал на колени Виктор-В-рубахе.

- Муза! Любимая! Дорогая! Спасительница! - загалдели другие Викторы, среди которых были и музыкант, и художник, и даже совсем худенький невзрачный алкоголик.

Все они выглядели по-разному. Музыкант, Художник и Виктор-В-рубахе была вполне здоровы. Виктор деревянный и алкоголик серенькие, тонкие, вялые, почти не соображали что происходит. Угрюмый Виктор был самым большим и судя по всему главным в компании. Виктор-император был хоть и худеньким и мелким, но бойким и веселым. Поэт, во-первых, расстроен тем, что его побили, во-вторых, недоволен тем, что его к чему-то принуждают. В углу я заметила еще одного самого маленького Виктора. Несмотря на рост, этот Виктор обладал пронизывающим взглядом зеленых глаз, холодным лицом расчетливого убийцы.

- Виктор, сколько раз тебе говорить, чтобы творить не обязательно сходить с ума! - увещевал Угрюмый Виктор.

- Я не хочу! Я хочу быть отдельно от вас, свора неудачников! - вопил Поэт.

- Он не трезв! - сдал Поэта Император, - Алкаш, иди сюда, - тонкого алкоголика услужливо подтолкнула вперед кукла.

- Видишь, Виктор! Это он, он его споил! - доказывал что-то император.

- Заткнись, - спокойно сказал Угрюмый, - Мне все равно, кто кого поил… Мы все единая личность. Каждый из нас поодиночке не сможет. Понимаешь ты это? - обратился он к Поэту.

- Вы мне не нужны! - заносчиво сказал Поэт.

Император не выдержал и дал Поэту пощечину.

- Послушай, если ты не прекратишь его бить, я тебя самого отметелю, мало не покажется, - рявкнул Угрюмый, - А вот без нее ты сможешь? - Угрюмый осторожно повернул голову Поэта в мою сторону.

Поэт недолго ко мне приглядывался, потом расцвел и понесся обниматься, но Угрюмый и император его удержали.

- Ты убить ее хочешь, дуралей? - провизжал Император.

- Потом наобнимаетесь, - буркнул Угрюмый.

- Да-да!… Она мне нужна!!! - восклицал Поэт, пытаясь вырваться ко мне.

- Значит, ты идешь к нам, - сказал Музыкант.

Угрюмый развернул Поэта и толкнул к Музыканту в объятья, там его тут же обняли Художник и Виктор-В-рубахе. Алкаша и Куклу они уже обняли. Угрюмый и император замешкались.

- Влад! Иди к нам! - позвали его Музыкант и Художник.

Маленькая фигурка в углу встала на ножки.

- Делаю это только потому, что мне дорога память о Клер и Зое… - он злобно просверлил меня взглядом и обнял ногу художника, выше не доставал. Угрюмый выдал подобие улыбки, и они с императором обняли всех остальных.

Все сливались в единую массу, в которой разобрать было ничего нельзя.

- Больно! Больно! - вопил кто-то, - Заткнись, дурачина!… Ты мне ногу отдавил… Была б у тебя нога, я б еще и потоптался!.. Перестань ко мне так прижиматься!… А как мне к тебе еще прижаться? Я итак почти пропал!

Вопли кончились через пять минут, когда на ковре комнаты стал потряхивать бедной своей головой мой Виктор, целый и невредимый. Я подалась вперед, чтобы обнять его.

- Пока я не уверен, что это можно, - остановил меня Виктор, - Я так рад тебя видеть. Я так соскучился!

- Идем, к ван Чеху, он будет беспокоиться, когда не увидит меня рядом.

- Идем, цветочек мой, идем, - Виктор сам в последний момент оторвал руку, чтобы не коснуться меня. Мы вышли из квартиры спустились на лифте и провалились в ночь.

Мы застали доктора в мрачном возбуждении.

- Ты хотя бы записку оставить могла, дескать, доктор, так и так, убежала спасать Виктора! - накинулся на меня ван Чех, - Я просыпаюсь, тебя нет… Что я должен был думать? Что один-одинешенек теперь стану спасать Британию и весь мир?

Здравствуй, Виктор, - доктор приветливо потянул ему руку.

- Я боюсь это пока не безопасно. Я очень рад вас видеть, Вальдемар! - Виктор светился от радости.

- Простите, доктор, - только смогла оправдаться я.

- Извинениями сыт не будешь! - огрызнулся ван Чех.

Он помолчал, пробежался из угла в угол квартиры и буквально накинулся на меня, закутав в объятья, как в одеяло:

- Прости, Брижит, я так не пугался с того раза, как Лянка сделала вид, что украла мою семью… У меня же, кроме семьи и вас никого… Прости, сестренка!