Александра Лисина - Слово Ишты. Книга 2.

Причем, судя по всему, он это выяснил. И продолжал, надо думать, выяснять даже в этот момент: палачи в Королевской Тюрьме, наверное, работают без праздников и выходных. Так что если Эррей прав, то все время, пока я благополучно отдыхала и выздоравливала, не высовывая нос из дома, столицу трясло, как в лихорадке. А поскольку слухи не говорили об истинной причине такого зверства, то получалось... получалось...

Я застыла на середине шага и оторопело посмотрела на Эррея.

Бог мой!! Да получалось, что из-за меня в столице целая революция случилась!! Получалось, что я - такая важная для короля особа, что он из-за моего небольшого приключения всех на уши поставил! Да Миро из конуры выпустил! Проверки тотальные прошли! И всем надо было знать, кто организовал мое похищение! Причем, предварительные обвиняемые уже были найдены, нескольких схватили! Остальных напугали!! Но при этом никому НЕ СКАЗАЛИ о Тварях! И о том, что важно было не само похищение, а некроманты, которые за ним стояли!

- О, боже мой, - только и смогла прошептать я, внезапно поняв, отчего от меня сегодня так шарахались. И почему мои слова о расправе так сильно повлияли на бедную Камиллу та Ворте. После недавней бучи народ справедливо рассудил, что такое внимание не могло быть оказано простой провинциальной леди, явившейся в столицу из ниоткуда. Не мог король так беспокоиться о какой-то посторонней женщине. И не мог так зверствовать лишь по причине того, что она на пару часов загостилась у неприятных личностей, которые пришлись ему не по нраву. А случиться это могло лишь в одном случае - если упомянутая леди так ему дорога, что он не погнушался перевернуть вверх дном весь город, чтобы отыскать тех, кто посмел ее похитить. И одним ударом разобраться с теми, кто рискнул нанести ему такое грубое оскорбление. А если еще где-нибудь всплывет слух о том, что я сразу по приезду засветила его перстень...

Все. Тушите свет, сливайте воду.

- Твою маму... - ругнулась я, поняв, наконец, весь расклад. - И кем меня теперь считают?!

Эррей хитро покосился и многозначительно промолчал.

Попала-а-а... нет, ну надо же, как я попала!! Одной только фавориткой Его Грозного Величества мне уже не отделаться. Даже ради фавориток не трясут знать так, как наверняка вытряс ее наизнанку король за эти несчастные десять дней. Это я ничего не знала. Это я пронежилась в блаженном неведении. Это мне братики не сказали о том, что творится в городе. А люди-то видят только то, что им показывают. Слышат то, что хотят слышать. И, конечно же, верят лишь в то, во что им очень хочется поверить.

Е-мое!!

Ну, и кто я теперь для высшего света Рейданы?

Любовница?

Наложница?

Возможно, будущая королева?

- Черт, - с чувством сказала я, перехватив откровенно веселый взгляд Рорна. - Ну, и подставили же вы меня, гады! Что за Айдова западня!

И тут, словно услышав мои слова, по залу пронесся невесть откуда взявшийся ветер. Колючий, совершенно ледяной, пугающий. От сильного порыва на стенах внезапно погасли все свечи, разом выключились многочисленные магические огоньки под потолком, после чего смолкла тихая музыка, взволнованно зашевелились гости. А потом сквозь тихий ропот растерянно озирающихся людей сразу с четырех сторон и откуда-то сверху внезапно донеслись негромкие, ритмичные, постепенно набирающие силу хлопки. Как если бы кто-то невидимый начал мерно похлопывать жесткими ладонями по камню. Потому что звук был отрывистым и четким, как будто исходил совсем не от людских рук. Он походил на настойчивое приглашение к латинскому танцу. Как странная музыка, от которой в ногах сам собой появлялся непривычный, но невероятно заразительный ритм и непонятно по какой причине учащенно билось сердце. Да еще так, что избавиться от этой необычной магии звука не было никакой возможности.

- Наш выход, - загадочно улыбнулся Рорн, подавая мне руку. - Леди желает потанцевать?

Я усмехнулась в ответ и кивнула.

- Еще бы. Давай, друг мой, зажигай...

Когда в зале погас свет, гости тревожно замерли и недоверчиво огляделись. Но темнота обрушилась так внезапно, что никто не успел даже толком растеряться. Люди взволнованно загудели, тревожно зашептались, осторожно начав выяснять причины случившегося и выискивать в сгустившемся мраке знакомые фигуры. Однако неприятная ситуация длилась недолго - всего несколько томительных минут, за время которых внезапно ослепшие глаза успели немного привыкнуть к сгустившейся темноте, начали различать отдельные детали, а гости стали хоть как-то ориентироваться. Но зато как только это произошло, в центре зала снова произошло непонятное волнение, а потом прямо на полу расцвел крохотный огненный цветок, принявшийся стремительно набирать силу.

При виде пляшущего под ногами огня люди непроизвольно попятились, торопливо очищая центр зала. А потом и мудро отступили к самым стенам, заметив, как от него во все стороны брызнули огненные дорожки. Кто-то даже испуганно вскрикнул, всерьез опасаясь пожара, однако очень быстро выяснилось, что огонь непростой. Магический. И он не пожирал дорогой паркет диким термитом. Не давал гари. Не слепил глаза. Он просто деликатно очистил центр громадного помещения и оставил в нем всего одну пару.

Мужчину и женщину.

Застывших в неподвижности и словно бы не замечающих, как вокруг них стремительно образуется пустота. Они не пугались огня. Они не смотрели по сторонам. Они, как две изваянных в живом камне скульптуры, ненадолго замерли, неотрывно глядя друг другу в глаза.

Кто они - никто не знал: на них, единственных из всех, были надеты маски. Практически одинаковые, из черно-белой ткани, плотные и надежно скрывающие верхние половины лиц. Видно было только, что мужчина высок, ладно сложен и широкоплеч, а женщина - молода и стройна, как молодая лань. На ней красовалось длинное белое платье с щедрой золотой вышивкой по краю подола. Почти церемониальное. Невозможное. Дерзкое. Смело открытое со спины и наглухо закрывающее шею. Довольно узкое платье. Неприлично плотно обтягивающее бедра, при виде которых у многих мужчин нервно дернулись кадыки. А еще на ней была странная накидка - поразительно тонкая, кружевная, надежно прячущая волосы и спускающаяся длинным мазком от макушки до самого пола. Такая же черная, как подчеркивающий талию узкий пояс и как наглухо застегнутый камзол неизвестного мужчины.

Странная это была пара. Контрастная. Слишком резкая и непривычная взору. Но при этом было в ней что-то такое, что мгновенно притягивало взгляды. То ли внешняя хрупкость женщины. То ли хищная стать мужчины. Да и пляшущие на полу огни зловещими отсветами гуляли на их одеждах, добавляя напряжения и заливая центр зала неприятными багровыми отсветами. А над всем этим продолжала звучать мерная музыка, которую отбивали чьи-то невидимые ладони, постепенно все наращивая темп.