Э. Аллибис - Уника. Пламя Жизни

Езод прекрасно знал иерархию ангелов Сефиры. Метатрон — самый древний из ангелов, хранитель мудрости, обладающий всеми силами Вселенной, — стоял во главе. После него шла Уника, чья сила, по сути, равнялась силе мудреца. Далее — три разных по значимости уровня. Первый — Ангелы-Наставники, во главе с Езодом, — самые опытные и мудрые из ангелов. Они выполняли различные миссии на земле, обладали почти безграничной властью и подавали пример всему обществу Сефиры: это были лучшие из лучших, и в случае опасности они всегда были готовы вступить в бой. Самыми сильными из них были Нишида, Мизар, Од, Мерак, Алькор, Тиферет и Эльнат.

Дальше шла наиболее многочисленная категория ангелов — Ангелы Силы: у них было намного меньше власти и поручений, и ими управляли Ангелы-Наставники.

В самом низу лестницы были молодые и неопытные Ангелы Весны. Наиболее важным их умением, помимо превращений и полета, был телекинез — они могли перемещать предметы и живых существ усилием мысли.

— Сейчас я бы оповестил только Наставников. Я боюсь, что если об этом узнают многие, поднимется паника, — Езод был заметно обеспокоен.

— Да, ты прав, — подтвердила Уника. — Не нужно наводить панику. Сейчас нам нужно составить план действий. Потом, когда у нас будет четкая стратегия, мы доведем это до сведения остальных.

Они ненадолго замолчали. Будущее казалось еще более неясным, чем когда-либо.

— Уника, я хочу тебя кое о чем попросить, — Езод пытался хоть как-то отогнать от себя мрачные мысли, поэтому нарушил молчание. — Помоги мне сообщить Наставникам о том, что происходит в Сефире.

Уника удивленно посмотрела на него.

— Ты говорила с Оракулом. Ты — хранительница нашей земли и наша путеводная звезда. Никто лучше тебя не сможет сказать об этом так, чтобы они были готовы ко всему.

Ее тронули эти слова — такие искренние и неожиданные — она почувствовала, что они исходят от самого сердца, которое бьется в надежде на помощь.

— Спасибо за твое безграничное доверие, Езод, — смущенно ответила она. — Я буду рядом с тобой, и мы вместе поговорим с Наставниками.

Он был счастлив находиться рядом с Уникой. Она была самым прекрасным и необыкновенным существом, какое он когда-либо встречал. От одного ее вида у Езода перехватывало дыхание. Иногда от ее магнетического, внимательного взгляда ему вдруг становилось стыдно — так, что он не мог долго смотреть ей в глаза. У него было не так-то много времени, чтобы побыть с ней наедине, и поэтому Езод особенно ценил эти моменты. Быть с ней рядом означало впитывать ее энергию, ее мудрость, ее жизненную силу. А также — наслаждаться мгновениями и открывать для себя чудесное в обыденном. Езод каждый раз получал от этого сильнейший эмоциональный всплеск.

«Хочешь полетать вместе?» — мысленно спросил он.

Уника знала, что он чувствует. Знала, что, отказав, она расстроит его, а согласившись, воодушевит. Она ласково улыбнулась и кивнула.

Дракон сел на землю и опустил голову, а Уника легко запрыгнула на его спину. Езод, взмахнув крыльями, взмыл в ночное небо. Перья трепетали на ветру, подобно листьям на деревьях, а золотистые чешуйки отражали бледный свет луны.

Уника почувствовала на лице холодный ночной воздух. Глаза начинали слезиться от ветра, а длинные распущенные волосы развевались за ней шлейфом. Ею овладело чувство свободы — более сильное, чем когда-либо. Казалось, будто она летит в пустоту, и над ней не властны ни гравитация, ни законы физики. Она обхватила ногами шею дракона и раскинула руки в стороны: как маленькая девочка, которой снится, что она летит.

Езод чувствовал, что она счастлива — и его сердце зашлось от радости. Он летел медленно, чтобы дать ей насладиться полетом, низко кружил над равниной, то и дело задевая верхушки деревьев. Уника чувствовала, будто рождается заново. Комета и все дурные предзнаменования отошли на второй план. Сефира — прекрасная, светлая, вечная! Ничто дурное не может коснуться ее!

В какой-то момент ей показалось, что мир состоит только из ветра, звезд и лунного света.

— Мы на месте! — голос Езода вернул ее к реальности. — Держись крепче, сейчас будем снижаться.

Он немного наклонился вперед и полетел медленнее, направляясь к высшей точке одного из скалистых остовов. Этот маленький остров, едва заметный с высоты, как и многие другие, был частью серебристых Озер Хиатт. Постепенно снижаясь, Езод подлетел совсем близко к земле.

Вдруг Уника ощутила дрожь. В голове ее, как молния, пронеслась странная, почти пророческая мысль. Она спросила себя — когда в следующий раз она полетит вместе с Езодом?

Не найдя ответа, она еще крепче вцепилась в его гребень.

Ева больше не плакала, но все еще не могла поднять глаз на мальчиков. Тишину прервал голос Джо:

— Зак, мы что, на коленях тебя должны упрашивать поведать нам то, что ты хотел?

— Это может быть не лишним. Может, нам всем стоит встать на колени — и сработает…

— Зак, я тебя умоляю, — едва слышно сказала Ева: его сарказм казался ей неуместным.

— Это случилось вчера вечером, — посерьезнев, сказал Зак. — Все началось еще здесь, в «Ланселоте». Я сидел у барной стойки и болтал с Синди Бэрримор… — Ева и Джо заговорщически переглянулись, и Зак тут же заметил это.

— Эй, да вы ревнуете! Вечно вы шепчетесь насчет моих…

— Зак, прекрати уже! Хотя бы раз! Если ты не хочешь рассказывать, в чем дело, мы просто пойдем домой, и все на этом, — прервал его Джо: он был единственным, у кого хватало смелости перебивать Зака.

— Так вот, я сидел, опершись на стойку, — как ни в чем не бывало продолжил Зак, — и когда я говорил с Синди, я заметил одного странного типа… или это была женщина. Трудно сказать.

— То есть ты не знаешь, мужчина это был или женщина? — заинтересованно спросила Ева.

— Я бы сказал, что мужчина. Но у него были длинные волосы, затянутые в хвост, в ушах — крупные серьги, и лицо такое… женоподобное.

— Ну и что здесь странного? Да таких толпы ходят, — равнодушно сказал Джо.

— Этот был совсем чудной. Во-первых, он стоял вдали от всех, в углу около двери. И я спросил себя, что он здесь забыл — вечером, один? Во-вторых, одет он был совсем не по погоде. Я не помню деталей, но на нем была туника до колена, а под ней — широкие летние брюки. А еще… — Зак запнулся, — еще у него были такие глаза… я таких ни у кого не видел.

— Что же в них было особенного? — нетерпеливо спросила Ева.

— Желтые. Ладно, может, это были цветные линзы, но такие яркие, что их нельзя было не заметить. Может, потому, что он смотрел прямо на меня. Он не отвел взгляда и тогда, когда я стал смотреть прямо на него. Я пытался сосредоточиться на том, что говорила Синди, но эти глаза, похожие на два кусочка раскаленного металла, не давали мне покоя. И как только я решил пойти и поговорить с ним, он исчез. Он только что сидел тут — и вдруг — мгновение — и его нет. Он испарился. Но беспокойство не покидало меня весь вечер, поэтому я вскоре попрощался с Синди и пошел домой.