Виктор Демуров - Зарницы грозы

— Ты меня убил! — крикнул Баюн. — И Волка, и богатырей Черномора, и сотни русичей убил! Ты нам эти шарики подсунул! Про демонов рассказать забыл! Про Грозу умолчал! А меня из-за тебя живьем сварили!

Финист от изумления выронил кинжал.

— Баюн?! — Он согнулся и начал хохотать. — Вот так дела!

Рысь прыгнул и сбил его с ног.

Он еще не привык к новому телу: Баюн, как прежде, бил когтями со всего размаха, но теперь его когти были длиннее, лапы — сильнее, и кровь из ран Финиста хлынула фонтаном. Воевода схватил Баюна за уши и рванул. Боль ослепила рыся, позволив Финисту резко поджать ногу и отбросить противника ударом сапога. Тут же на спину Баюну прыгнула Аликс, свирепо шипя и кусаясь, а следом подоспела кухарка и стала охаживать метлой по рысьим бокам. Баюн заметался, не желая нападать. В горницу вбежал конюший Финиста с сетями в руках. Через пару минут рысь был спутан.

— Оставьте его, пускай чуть остынет, — велел Финист, замазывая раны чем-то липким и непонятно пахнущим. — Лошади готовы?

— Да, герр Сокол, — ответил конюший.

— Прекрасно. Я скоро спущусь. Запамятовал, куда «Аленушку» спрятал.

Слуга подхватил узлы и вышел. Финист надел перевязь с саблей.

— Что убили тебя — виноват, каюсь, — сказал он, зарывшись в очередной сундук. — Но сейчас ты, я смотрю, еще лучше прежнего. Встретил-таки Светлого Князя?

— Он меня на поиски Волха отправил. Этого же ты хотел, нава проклятый?

— Еще не нава, — отозвался Финист, — вот выслужусь — может быть, стану... Цель у нас с тобой, Баюн, одна сейчас, так что давай честный бой до мирных времен отложим. Раз уж ты Волха ищешь, то нам по пути. Я в Навье царство еду, свои полки на битву поднимать.

— Ты все знал!

— Знал, да. Но клянусь — у меня и в мыслях не было, что Светлый Князь искать Волха поручит тебе.

— А ключи? Откуда они у тебя?

Финист рассмеялся.

— Баюн, и ключи, и замки, и оковы Грозы — они все в нас. Гроза не приходит, она каждый раз рождается заново. Плоть ей творят людская ненависть и жажда крови. То, что я тебе дал — это пилюли из дурман-травы с мухоморами, чтобы вы не испугались и врагу задали жару.

— Но я видел Грозу! И во сне, и наяву!

— Ты ее искал, вот она тебя и выделила.

Финист достал наконец из сундука диковинного вида короткий мушкет, обвернул его тряпицей и повесил через плечо. Оружие из Багровых Лет, догадался Баюн.

— Ну что, — сказал Ясный Сокол, — распутываю я тебя? Когти больше не будешь распускать?

Баюн помотал головой.

— Ну и славно. Ты, кстати, колдовством владеть не стал?

— Да вроде бы нет.

— Жалко.

Лошадей было две. Баюну досталась та, что была навьючена поклажей. Она захрапела и запрядала ушами, когда на спине у нее очутился рысь. Баюн осторожно покрутился, стараясь уцепиться получше.

— Я тебя все равно не простил, — сказал он Финисту. Тот странно посмотрел на него и ничего не ответил.

Путей в Навье царство, объяснил воевода по дороге, два — либо по земле в Тридевятое, либо сразу через Муспельхейм. Так бы он выбрал второй, ведь дорога опасна. Но сейчас в Муспельхейме жаркий бой: Скимен дерется с демоном Заморья.

— Королевства, — говорил Финист, — в основном или сами уже Вию служат, или боятся и пискнуть не смеют, или и то, и другое. Мало таких, чтобы противились. Аламаннцам со Скименом повезло. Он хоть и светлый — только демон Хидуша светлее, — но своих в обиду не дает.

Как странно, думал Баюн. Мы едем по мирной земле, где готовятся к Осеннему Пиру и не тужат, разве что редиска на время под запретом. А под этой землей, прямо там, где ступают лошади Финиста, идет сражение. И почти никто из аламаннцев не заметит его исхода. Да если даже и заметит, подумает совсем на другое.

— Но вообще демоны — темные?

— О да, — усмехнулся Финист. — Прежний Волх был сама тьма. А какие у него были планы, какие грандиозные замыслы! Вий даже избирал его для порабощения мира. Но Волх решил, что лучше поработит мир для себя, а не для Вия, чье владычество над собой он уже устал терпеть. Это его и погубило.

— А если его сын окажется светлым?

— Плевать, — ответил Ясный Сокол. — Истосковался я. Вон со Скименом же мы ладим. Но я — русич, а не аламаннец, и место мне в Нави, а не в Муспельхейме.

Баюн испугался поначалу, что они поедут через Залесье. Но Финист выбрал путь севернее.

— Имей в виду, — сказал воевода, когда устраивались на ночлег, — наш первый бой может быть уже на границе с Тридевятым. Гороха нет, но думаю, что соловейским я тоже не по вкусу. Спуститься в Навье царство я могу только по стволу Велесова Дуба в Лукоморье — точно так же, как в Муспельхейм попадают по стволу Иггдрасиля.

Зловещий крик прорезал ночную тишину, и над крышей постоялого двора что-то пролетело. Баюн, уже дремавший у очага, вскочил и зарычал. Он хотел зашипеть, но из горла его вырвался грозный, низкий звук, на который домашние кошки не способны. Над постоялым двором еще раз что-то пронеслось, потом еще и еще. В окно рысь увидел летящие на восток силуэты огромных птиц.

— Орлы Гваихира, — прошептал Финист. — Значит, Кощей уже добрался до своих покровителей.

Баюн уснул, уверенный, что ему привидятся кошмары, но едва ли не впервые за это время он спал без снов.

Через два дня — все же обычные лошади в подметки не годятся Белогриву — они вступили на землю Тридевятого царства. Финист сказал Баюну быть настороже, а сам держал руку на рукояти сабли и прислушивался к каждому шороху. Долгое время они никого не встречали, пока не наткнулись на побоище. Пять изрубленных разбойников остывали у обочины дороги. Кровь еще не успела засохнуть.

— Рано радоваться, — тихо сказал Финист Баюну. — Это, скорее всего, работа ушкуйников. И сами они, я думаю, неподалеку...

— А ну стоять! — гаркнули из зарослей. — Руки на виду!

— Нет! — крикнул Баюн, увидев, что Финист выхватывает саблю. — Я знаю этот голос!

На дорогу вышли девять человек, все в черных плащах с глубокими капюшонами, прятавших их в чаще леса и в ночной тьме. Их мечи Баюн узнал сразу, и сомнений у него не осталось.

— Черномор! Черномор, где ты? Это я, Баюн!

Крайний слева воин опустил меч и откинул капюшон. За эту осень Черномор словно постарел на десять лет. Уцелевший глаз был красным, налитым кровью. Оружие воевода держал в левой руке — на правой Соловей отрубил ему большой палец.

— Ты — Баюн? — удивленно спросил он. — Баюна Кощей казнил.

— Светлый Князь вернул меня. Черномор, это же я! Я давал тебе ключ в то утро, помнишь?

— Кот! Поверить не могу! — Старый воевода кивнул богатырям: свои. — Да ты теперь и не кот! А это кто с тобой?

— Я Финист — Ясный Сокол, — просто сказал тот. Богатыри разинули рты.

— Вот так встреча... — протянул Черномор и поскреб в затылке. — Воскресший из мертвых и живая былина... Пригласил бы вас в свои хоромы — да не стало их у меня. По лесам живем, по деревням ютимся. Соловей за меня, живого или мертвого, мешок золота назначил.