Алексей Палей - Курьер

Всем хватало этой несложной, но завораживающей мелодии, похожей на звучание летнего утра. Когда роса прозрачными капельками укрывает траву к восходу, а первый чистый утренний звук луча солнца серебром рассыпается по мириадам росинок. Голос исполнителя и звенящий звук гитарных струн сливались так же, как и уходящая в даль дорога сливается с небом. Бескрайнее небо и уходящая в бесконечность дорога — этот мимолётный образ пробуждает чувства совершенно ненужные и вредные в современном бизнес–мире. Что–то необъяснимое, чистое и красивое, вызывает на миг головокружение. Очень хочется достичь горизонта и той, манящей к себе дали. Хочется обязательно узнать что там, за горизонтам. И при этом веришь, что в тех неизвестных далях, нет привычных здесь злобы, коварства, жадности и прочих достижений «истинной демократии». Очень хочется верить, что скрытые горизонтом дали прекрасны и чисты, так же как и лучи восходящего солнца, серебром рассыпающиеся по утренней росе. Но вперёд, по дороге за горизонт можно уйти только честным, добрым, смелым, а все остальные — поборники деловых рыночных отношений останутся здесь, в пределах горизонта. Сколько бы времени ни прошло, такие люди останутся там же где и были, да и не нужно им никакое прекрасное далёко, их и тут неплохо кормят.

Мелодия из слов и звука струн были не навязчивы, но все слушали, стараясь, если не запомнить, то хотя бы не пропустить следующей ноты. Случайные мысли об удачных сделках почему–то стали казаться мелочными. Ненависть и злость ощущались как что–то не просто отвратительное, а чужеродно–отвратительное. Хотелось сделать так, чтобы правило бизнеса — не съешь ты, съедят тебя, да и сам этот бизнес, остался здесь и никогда не достиг тех далей. Жёсткая неумолимость стирает цивилизации, но вы, живущие когда–то далеко–далеко от нас, знайте: мы живём…. Мы делаем…. Мы мечтаем…. Мы идём. Помните нас.

Звук движения поезда складывался с мелодией песни и, казалось, что он движется не по давно проложенной, хорошо объезженной железной дороге, а по чистой, совершенно нехоженой, которая существует в мечтах. Он тоже стремится, спешит в то самое далёко.

Песня закончилась как–то неуловимо, отзвучали заключительные аккорды гитары, и в вагоне установилась тишина, которую никто не хотел нарушать. Никто не спешил отказываться от ощущения чего–то хорошего и незамутнённого. И, всё–таки нужно идти вперёд, остаётся только их помнить и постараться достичь горизонта.

Пожилой мужчина, сидящий рядом с мальчиком, осторожно, негромко попросил перевести слова прозвучавшей песни.

— Перевести? Это несложно. С русского на японский перевести несложно, наоборот, посложнее. — Ответил мальчик и поинтересовался он. — Может вам записать?

— Если вас не затруднит. — Сделав заметный поклон, ответил мужчина.

— Ничуть…. — Мальчик на секунду замялся. — Почти…. у меня ни ручки, ни бумаги.

Гелевая ручка и толстая чистая тетрадь нашлись сразу же. Мальчик быстро записал слова песни, а на другой странице ноты музыки для неё. Прочитав, мужчина удивился тому, насколько ощущения, возникшие от исполнения песни, совпадают с текстом.

— Мне приходилось слышать несколько песен на русском. Но, это явно из новых.

— Не совсем. Этой песне и музыке уже больше двадцати лет.

— Но почему её нигде не слышно? — Выразил своё удивление сосед справа.

Мальчик вздохнул как взрослый, который должен объяснить ребенку, откуда в кране берётся вода.

— Не знаю. — Просто ответил он. — Впрочем, если вы так заинтересовались, то разберитесь в этом сами.

— Хм? А кого вы можете порекомендовать?

— Нуууу… Группу «Машина времени». В каком–то смысле они зубры российской эстрады. Из исполнителей, пожалуй, Викторию Цыганову. Ещё барды: Олег Митяев, Олег Медведев, Борис Гребенщиков. И, конечно, Бард и Поэт всех времён и народов — Владимир Семёнович Высотский.

— Никогда таких имён слышать не приходилось.

— Конечно, нет. — Мальчик усмехнулся. — Что вообще слышали кроме штатовских эстрадников? Хотя, должен признать, что ваши песни производят хорошее впечатление.

Все, кто был рядом, а так же и те, кто непроизвольно был участником разговора, оживились.

— Даже для тех, кто не знает перевода.

— Но разве в Росси исполняют песни на японском языке? — Удивилась женщина.

— Нет. В России присутствует предвзятое мнение о вашей культуре и менталитете. Хотя, вероятно, в вашей стране, что–то подобное как раз о России.

В этот момент уже повеселевший русский турист опять взялся за гитару и стал что–то напевать. Ритм мелодии получался задорным и чуть–чуть тревожным. Хорошо рифмованные строчки легко ложились на музыку одна за другой, создавая интересный узор песни.

Мальчик сделал синхронный перевод. И все, кто его услышал, уже по–другому смотрели на вагон и тех, кто ехал в нём. Текст песни опять был слишком необычен. Сравнение поезда и жизни, отношение к жизни как к поезду, и неожиданное завершение; двое спорщиков остались где–то там, занявшись своими делами, а поезд ушёл вперёд, за горизонт.

В результате, как–то незаметно, был сделан небольшой экскурс в историю советской эстрады и современных российских исполнителей.

Люди с удовольствием слушали песни на незнакомом языке, потом с не меньшим удовольствием выслушивали перевод, заодно записывая и его, и саму песню. Даже пытались исполнить хором забавную — про костюмчик, который должен сидеть так, чтобы все обзавидовались его обладателю.

На возникший шум, из соседних вагонов заглянули несколько пассажиров, разобравшись в ситуации, они быстренько сбегали обратно и также быстро вернулись, приведя с собой своих знакомых.

Импровизированный концерт продолжался около часа, как раз до самого прибытия поезда на станцию в городе Аомори. Песни на этом прекратились, но обыденность и привычная суетность делового мира не вернулись, оставшись далеко позади, за горизонтом.

О не случившемся падении, напрямую ничто вокруг не указывало.

Разве что люди были заметно оживлённее и, пожалуй, дружелюбнее. Но, это здесь, где должна была бы произойти катастрофа. А вот за океаном и морями очень быстро ухудшались отношения, и без того не очень хорошие, между двумя странами. Те, с чьей территории стартовали ракеты с ядерными зарядами, громко и уверенно утверждали, что никаких ракет не взлетало и, вообще, это глюк мирового масштаба и, что во всём виноваты как раз те, кто и сбил эти ракеты. А вот «те самые» молчали и откровенно думали что–то очень плохое. В тот момент, когда мальчик вышел из поезда на перрон станции, руководству страны пришло ультимативное заявление, что будет отправлена ООНовская комиссия для подсчёта имеющегося в наличии ядерного вооружения. Возможный отказ будет рассмотрен как виновность в отправке тех ракет. А для предотвращения дальнейших террактов будут введены войска ООН. Ответ не замедлил прозвучать. Очень резкий.