Степан Кайманов - Практическая антимагия

Эрик впервые оторвал взгляд от доверенных ему эльфийских костей и поглядел на пятна. Пекарского любопытства хватило ровно на три секунды. И впрямь, на что там смотреть-то? Ну кости, ну серые, ну с черными пятнами. Эка невидаль.

– От чего они? – спросил Буверт.

– От невидимых колдовских нитей, которые когда-то соединяли некромага и его мертвяка. Через них оживший труп питался магией. Через них некромаг управлял своим мерзким созданием, словно кукловод. Именно в этих местах магия проникла в кости мертвеца и оживила его.

– Теперь ясно, почему мертвяки двигаются так… неестественно. А я думал…

– А ты думал, что ублюдкам-некромагам достаточно взмахнуть волшебной палочкой, чтобы поднять мертвеца из могилы? Нет, это сказочка для простолюдинов. За каждым поднятым мертвецом стоит длительный и утомительный ритуал. Оттого некромаги долго и не живут. Мертвецы постоянно сосут их силы. А вместе с магией уходит и жизнь. – Я отложил большую тролльскую кость в сторону и продолжил: – По мнению Фихта, отвар из костей мертвяка защищает от некромажьего колдовства. А вам…

Я осекся. Моим ученикам эта защита еще как понадобится, если Арцис Храбрый бросит их в горнило войны. К сожалению, некромагия не сводится лишь к оживлению мертвецов. Чего только стоит Мертвый ветер – когда все живое мрет вокруг. Прекрасно помню, как впервые испытал на себе это заклинание. Вокруг меня вяли цветы, сохли деревья и падали замертво птицы. Чернильно-черная туча опустилась в лесу, а затем, по моему желанию, убила своих создателей – троих некромагов. Они состарились на глазах и в конце концов сдохли. Превратились в горку пепла.

– Учитель…

– Да?

– Я заметил, что некромагов вы ненавидите больше других творцов волшбы. – Буверт недолго помолчал. – Именно они похитили Лилю?

– Не уверен. Вполне возможно, это были колдуны. Но сейчас я точно знаю, в чьих руках моя дочь, и этого достаточно, чтобы презирать и ненавидеть некромагов. Не будь на моей шее этого проклятого ошейника, я бы уже давно своими руками перебил бы их всех, включая Узуйкама. Жаль, что Арцис этого не понимает.

От накатившей волны ненависти как к некромагам, так и к себе самому я едва не сломал тролльскую кость.

– А отчего нас защитят другие кости? – Буверт заметил мой гнев и решил перевести разговор в иное русло.

– Кости?.. – прошептал я.

Перед глазами опять встала замученная некромагами Лиля. Такая, какой я увидел ее в таверне Митрана. Нужно было прогнать этот образ, мучивший меня, словно искусный палач. Не дающий покоя ни днем, ни ночью.

Ненависть может подтолкнуть к глупости, а глупый поступок – навсегда лишить свободы. Или убить. Но я – все демоны мира! – обязан жить. Обязан учить Эрика и Буверта, ради Лили, только ради нее. Должен заработать свободу, чтобы спасти дочь.

– Учитель, простите. Я не должен был…

– Ничего страшного. Давай-ка разбираться с костями. – Я кивнул на пекаря: – Вон, Эрик уже закончил. Ты, кажется, спрашивал меня о свойствах остальных костей? Объясняю: в отличие от многих собратьев Фихт считал, что для усиления зелья в него следует добавить кости, кожу и мясо. Он полагал, что защитные качества того или иного существа заключены не только в крови, но также в плоти и костях. С чем я полностью согласен, ибо собственными глазами видел колдовские тела, пропитанные чистой магией. Однако вне зависимости от места магиата остается магиатой. Чего нельзя сказать о частицах, которые оберегают эльфов и троллей. Так, отвар от некромагии готовится исключительно из костей мертвяка, потому что ни в кожи, ни в плоти мертвяка нет некромажьего колдовства. Похоже, Фихт думал именно так, когда улучшал зелья. Между прочим, рецепт «Кровяного щита» стоит целое состояние.

– И ингредиенты к нему тоже, – справедливо подметил Буверт.

– Давай. – Я взял горсть мелких костей, а крупные зажал под мышкой. – Избавимся от них. Не перепутайте: мелкие – в котел, большие – в огонь.

Я еле заметно покачал головой, наблюдая, как ученики собрали со стола кости и пошли к котлу.

То еще представление! Наверное, со стороны мы выглядели пугающе. Или смешно. Немудрено, что солдаты вопреки грозному приказу агента на миг остановились, чтобы проследить, чем закончится это костяное шествие.

И почему нет ни одного стоящего магического зелья, основанного на родниковой воде, вине или меде? В какую книгу ни загляни, везде, включая эльфийские источники, наткнешься на тошнотворный состав.

Как и должно учителю, я начал избавляться от костей первым.

Бульк-бульк! – тонули они в кипящей крови, смешанной с ядом. Маркус, не переставая мешать мерзкое варево, немного последил за моими действиями, но очень быстро потерял к ним интерес, не обнаружив никакой угрозы.

Я сунул кости в огонь, отряхнул руки и вновь вернулся к столу. У Эрика и Буверта расставание с ингредиентами заняло куда больше времени, чем у меня. Оба опускали косточки в кипящую кровь так, словно боялись потревожить какое-то чудище, спящее на дне котла. Еще одно такое чудище, судя по всему, дремало в огне.

Только сейчас я заметил, что троллик опять спит. Я и забыл про него. Совсем забыл, что он доживает последние минуты своей и без того короткой жизни. Не мог следопыт сам его убить, что ли? Ладно, с маленькой вонючкой разберемся позже. Сперва нужно заняться эльфийским трупом.

Эрик и Буверт наконец-то закончили кормить огонь сухими костями и вернулись к столу. Пришло время открывать гроб.

Я повернул ключик в замке и осторожно поднял крышку. Теперь понятно, почему гроб был так тяжел. Следопыт не скупился на голубой лед. Насыпь мелких сияющих и удивительно тяжелых льдинок полностью скрывала от нас мертвого эльфа.

– Голубой лед, – прошептал Буверт. – Так много голубого льда, – подивился он небывалому расточительству.

В отличие от Эрика, он знал, сколько стоила горсть этих льдинок. Пекарь, похоже, и слыхом не слыхивал про них. Для него это был всего лишь лед другого цвета.

– Это он так пахнет?

Надо же! Пекаря заинтересовало что-то кроме собственного желудка.

– Нет, так пахнут эльфы, – пояснил Буверт.

– Там… – Голос пекаря дрогнул. – Там – эльф?

– Уж точно не тролль, – подал голос агент. – Анхельм, может, Эрик меня сменит? А то я смотрю, еще немного, и он точно лишится чувств. Да и одному тебе несподручно будет мертвеца из гроба выскребать.

Пекарь и впрямь был близок к тому, чтобы грохнуться в обморок. Побледнел, замер, глазами в одну точку уставился, как только услышал, кто скрывается подо льдом. Буверт, впрочем, тоже со страхом смотрел на открытый гроб, хотя и всячески пытался скрыть это не приличествующее настоящему мужчине чувство.

– Эрик, так ты сменишь Маркуса?