Степан Кайманов - Практическая антимагия

Истинно говорят: у страха глаза велики. Всем известно: Анхельм Антимаг – отъявленный негодяй и превосходный убийца колдунов; не успеешь «а» сказать, как он тебя вгонит в гроб. Из-за подобных небылиц погиб не один маг. Глупцы. Все они начинали метать в меня молнии задолго до того, как я успевал открыть рот, чтобы узнать о дочери. Именно страх сделал из меня чудовище в лице творцов волшбы.

Поначалу, рискуя жизнью, я еще пытался что-то объяснять, но колдуны были глухи к моему голосу. А магическая схватка – не драка на мечах. Не выпьешь магию досуха – колдун непременно потратит последние капли на твое уничтожение. Так поступил Орлин, так поступил Грум, так поступили многие. Едва завидев человека с голубыми волосами, принимались творить волшбу, дабы его прикончить. Могущественный Орлин извел на меня едва ли не всю мебель в замке, бросая ее силой мысли, не менее могущественный Грум швырял деревья, вырывая их с корнем.

К тому же, подумать только, они – МАГИ! – придут ко мне на урок не в качестве учеников, а как подручное средство!

На крыльце вместо Эрика появился Пронт. Дар знал свое дело: агент уже лучился здоровьем, как будто и не было нескольких недель, проведенных в беспамятстве и боли; даже немного пополнел. На когда-то болезненно-бледных щеках расцвел румянец, движения стали уверенными и ловкими. Как и Маркус, он, одетый в тонкую рубашку, легкие штаны и сандалии, словно бы не чувствовал утренней прохлады. Мне и под плащом было зябко, а им хоть бы хны – агенты его величества.

Пронт открыл дверь и остался у нее, подобно слуге в ожидании хозяина. А на самом деле – ожидая присланных королем магов. Никто из последних даже и не думал глядеть в мою сторону. Один делал вид, что разглядывает безоблачное небо, другой – что любуется лужами. Шли молча, горбились, словно на казнь. В отличие от пекаря, мои пожелания маги выполнили от и до. Не колдовали со времени прибытия, выпили усилительные зелья и прихватили с собой волшебные палочки, чей вид приводил меня в уныние. Опытным колдунам не нужны никакие палочки; чтобы творить волшбу, им достаточно рук. А палочки, способствующие сжатию магии, необходимы исключительно новичкам, какими и являлись колдунишки. Посох – другое дело. Его можно заговорить, влить в него заклинание, если он вырезан из одлайского дерева, да и при случае просто хорошенько стукнуть противника по башке.

По команде Пронта испуганные маги выстроились напротив меня.

– А где Эрик? – с недоумением спросил Пронт, осматривая двор в поисках пекаря. – Заболел, что ли?

– Ага. Обжорством, – съязвил я. – Причем неизлечимым.

– Нехорошо, – скривил губы агент. – Ученики должны уважать учителя, как солдаты командира. Послать за ним?

– Не стоит. Мне все равно еще нужно осмотреть магов.

– Как хочешь, – сказал агент. – Ну они в твоем полном распоряжении. – Он вытащил из кармана крохотную курительную трубку и направился к западной стене.

Я уже видел, что маги не колдовали несколько дней. Во всяком случае, серьезно. Но когда на счету каждая капля, нужно, чтобы они не колдовали вовсе. Неизвестно, когда приедет настоящий колдун, обещанный следопытом, и приедет ли вообще.

Я окинул их взглядом. Как же они молоды. У двоих еще и усы не пробились. Но выбирать не приходится.

– Уберите палочки и покажите ладони, – произнес я, ощущая себя десятником. Наверное, со стороны его и напоминал. Стоял перед строем юнцов и чего-то там им объяснял. – Ничего не бойтесь, я просто на вас погляжу. Как следует.

Знали бы они, что я вкладывал в подобное выражение. Стоило им появиться на крыльце, а я уже видел, кто из них, по моему совету, принял усилительные зелья, а кто, опять-таки следуя моему пожеланию, остался чистым.

– А мне что делать? – шепнул Буверт. – Может, чем-нибудь помочь?

– Пока не нужно.

Упорству дворянина можно было позавидовать. Печально, что способности к антимагии у него были куда скромнее, чем у пекаря. Игра с волшебной змеюкой истощала Буверта так, будто он с утра до ночи махал мечом. В то время как Эрик пленял и выбрасывал магическую тварь, не вспотев. Да, если бы антимагия интересовала пекаря так же, как Кларисса, он бы достиг больших высот. А в будущем наверняка превзошел бы своего учителя.

Маги подчинились. Я не сделал ни шагу, чтобы не пугать их понапрасну, и зажмурился. Собственно, я и так видел магию, скрытую внутри их тел, но недостаточно ясно для точных выводов. Одно облако чистой магии мешало другому, и пришлось закрыть глаза.

Из темноты на меня как будто вышли три человекоподобных существа, созданных не из плоти и крови, а из разноцветной пыли, что остается после шлифовки самоцветов. В первом облаке прозрачных сверкающих частиц, похожих на мелкие алмазы, было значительно больше, чем всех остальных, – последствие выпитого зелья.

Как же он назвался?.. Ворланом, кажется.

Что можно сказать об этом Ворлане, глядя на его чистую магию? Вряд ли он станет известен, как Грум или Орлин, но определенных успехов добьется, если будет стараться. А вот его сосед по строю, возможно, когда-нибудь возглавит Академию Черепашьего острова. Магиатическое облако в теле юного колдуна было плотным и ослепительно ярким.

Не все так плохо. Я уже знаю, кто станет творить самые мощные заклинания. Судя по преобладанию кроваво-красных частиц в теле, у парня неплохие задатки к огненной магии, причем никакого зелья он не принимал. Слишком естественно они сверкали для усиленной магии.

Я открыл глаза и посмотрел на него: невысокий, но крепко сложенный; русые волосы собраны в короткий хвост на затылке, брови слегка опалены; поношенные бледно-зеленые одежды кое-где прожжены искрой – незаметно, если не присматриваться. Любит, любит с огнем поиграть.

– Напомни свое имя?

– Мирмак.

– Чему учишься?

– Школа Всплеска.

«Какая школа?!» – едва не вырвалось у меня. Все время забываю: колдунам не дано видеть магиату, – во всяком случае, большинству из них, иначе бы таких жестоких ошибок они не допускали. Именно потому великих магов раз, два – и обчелся. Если бы каждый из учеников Академии изучал нужную школу, думаю, истории стало бы известно куда больше сильных колдунов. Сложность в том, что у всех малолетних колдунишек, едва переступивших порог Академии, магиата отличается лишь по яркости и густоте, а вот по содержанию – совершенно одинаковая. И никакие глупые испытания не выявят очевидные способности к определенному колдовству. Бесполезные проверки чаще всего заканчиваются тем, что малолетних творцов волшбы определяют в ту или иную школу в зависимости от места рождения. Дескать, родился у озера, стало быть, вперед, в школу Всплеска. Попал в свою – повезло, не попал – будешь до конца обучения мучиться. Потом, на старших курсах, уже никто не станет разбираться, какие там заклинания тебе по душе.