Анастасия Пак - Чужие миры

– Больно кони у вас хороши, – протянул он, небрежно поигрывая своей саблей. – На таких сам князь не поскупится, высокую цену даст.

– Мечи у нас тоже хороши, – отозвался Владий, быстро выхватывая оружие. – Ты и их продать хочешь? Да?

Утвердительно качнув головой, вожак пренебрежительно хмыкнул при виде гневного выражения лица воина.

– Загоним все, что у вас только имеется, уважаемые, – доверительно поделился он. – А за посильную помощь, так и быть, не оставим в исподнем.

Крепко сжав губы, так что они превратились в белесую нитку, Владий направил своего Ветра прямо на главаря. Но безотказное средство вкупе с напускной свирепостью на этот раз подвело. Разбойники не бросились врассыпную, как того втайне ожидали воины, наоборот, недобрые улыбки стали только шире, а движения собраннее. Поравнявшись с другом, Миробой молча потащил из ножен широкий меч, одновременно не спуская острого взгляда с вожака.

– Дай по-доброму уйти, – дружелюбно предложил он, хотя глаза воина, прохладные, как речная вода, своей твердостью превращали слова чуть ли не в приказ. – Ты ведь не хочешь, чтобы им. – безразличный кивок в сторону шайки, – пришлось собирать тебя по кусочкам.

– Но-но, – укоризненно поцокал языком тот, щуря насмешливые глаза. – Все такие умные пошли. Думают, с мечом да на коне по всему Роуну проедут. Ан нет, я тоже не дурак. Там среди деревьев четверо лучников, стреляют неплохо, а уж с такого расстояния точно не промахнутся.

Он вскинул руку, и они выступили на дорогу с натянутыми луками.

– Так что с коней слезаем, оружие и прочее добро бросаем и расходимся, как вы того и хотели, по-доброму. Мы разбойники честные, в спину не бьем.

Головорезы оглушительно захохотали при виде их чуть растерянных лиц и приготовились с размахом делить добычу. Вот только расслабились они рановато.

Воины одновременно пригнулись, слетая с коней прямо в середину шайки настолько неожиданно, что хохот замер, как обрубленный. Заготовленные стрелы прошли мимо цели, а стрелять еще раз лучники побоялись. Стояли, переминаясь с ноги на ногу и переводя задумчивый взгляд с прихотливо изогнутых луков на чужаков, спутавших все их планы. Выигрышный расклад в одно мгновение переменился не в их пользу, и даже быстрота стрел ничего не могла исправить в сутолоке, где так легко задеть своих.

Миробой упал на главаря, придавил его к земле всей своей тяжестью, но тот вывернулся, вскочил на ноги, словно ловкий хищник, и замахнулся саблей. Его напускная веселость испарилась без следа, оставив озлобленность и четкую размеренность всех движений. Враждебно горящие глаза предупреждали, что этот человек привык без труда убивать любого, кто вставал у него поперек пути. И сейчас этим человеком был он, Миробой. Они закружились, незаметно расширяя пространство между собой, переходя от грубой свалки к открытому противоборству. Раздался скрежет металла о металл, и это первое касание, проба сил показала, что вожак далеко не глупец. Он не был новичком в грабежах и хотя действовать привык быстро и напористо, в особых случаях, подобных этому, незамедлительно менял тактику, становясь очень гибким и опасным противником.

Владию приходилось куда хуже. На него наседали со всех сторон, осыпая увесистыми ударами. Меч коротко свистел, врезаясь в плоть по кругу, но разбойники вконец озверели и даже не думали отступать. На плечо воина с размаха опустилась шипастая дубина и даже кожаный доспех не спас. От резкой боли потемнело в глазах, плечо онемело и левая рука повисла плетью. Но зная, чем может обернуться даже малейшее промедление, Владий сцепил зубы и успел упредить второй удар, разрубив дерево в щепы. В тот же миг на него напали со спины, огрев по голове так, что на шлеме осталась глубокая вмятина. Из царапины на лбу сочилась кровь, заливала глаза, вынуждая воина махать мечом практически на удачу.

– Эй вы! – вдруг зычно крикнул Миробой. – Разойдись, а то сейчас глотку перережу вашему главарю. И луки подальше откиньте. Ну?!

– Да разойдитесь же, дурни! Делайте, что вам говорят! – истошно заорал тот.

Он лежал на земле, около горла в опасной близости маячило острие меча. Бледное лицо вожака исказила злоба. В глазах смешались вызов и недоумение, как у человека, впервые в жизни потерпевшего поражение.

– Жаль такую добычу упускать, Верий, – обиженно протянул коренастый мужичок. – Мы ж три дня не жравши.

– А меня, значит, не жаль?! – угрожающе зашипел он. – А ну разойдись, кому сказал!

Шайка нехотя оттянулась назад, напоследок жадно скользнув взглядом по добыче, уходящей прямо из-под носа.

Владий с большим трудом отодрал себя от земли, подобрал выбитый меч и кое-как залез на коня. Миробой окинул его оценивающим взглядом и снова посмотрел в лицо Верию.

– Обещай, что нас не тронут. Ты, кажется, говорил, что вы разбойники честные, в спину не бьете, – мстительно добавил он.

– Да не тронут, не тронут, – с ненавистью в голосе прохрипел тот. – Только мечом поаккуратней махай. Чуть глаз мне не выколол.

Вскочив на своего жеребца, Миробой осторожно подал его назад, не спуская глаз с разбойников. Верий, кривя губы, поднялся с земли и долго смотрел им вслед: В темных глазах тихо тлел огонек злобы и непонятного удовлетворения.

– Езжайте, пока целы. Да глядите, чтоб вас за поворотом волки не съели.

– Подавятся, – ответил Владий, уже вполне придя в себя.

Разбойники, бросая по сторонам осторожные взгляды, принялись спешно утаскивать раненых и лишь потом сами потянулись в лес – караулить следующую жертву.

Кони неслись галопом, напряженные спины воинов подсознательно ожидали раздирающую боль от пронзающей тело стрелы, но вожак шайки головорезов свое слово сдержал, не стал мстить за унижение.

– Ты в порядке, Владий? – тревожно глянул на друга Миробой. – Я видел, как тебя дубиной шарахнули. Кости целы?

– Целы, а шлем вот попортили… И откуда такие взялись? – запоздало удивился воин. – Сколько ездили, ну встречались по мелочи. Шугнешь и они врассыпную. А тут с луками, стрелами наизготовку. Темнота! Если б в лошадь целились да не предупреждали, тогда было бы преимущество, а вот так, в лоб – не на тех напали. Но все ж, как дрались… Прям, как за свое.

– Да люди Верия уже коней наших продали и денежки пересчитали, потому и "как за свое". – И Миробой подстегнул коня.

С наступлением ночи темнота вокруг Семши ощерилась частыми кроваво-красными огоньками. Они подползали все ближе и сопровождались низким утробным рычанием, от которого замирало сердце, шевелились и вставали дыбом волосы. Безлунная непроглядная ночь позволила тварям вплотную подобраться к селению, обнаружив себя лишь когда стало уже слишком поздно.