Глеб Борисенков - Возвращение Урмана -1

- Слава красному воину! - воскликнул Бузина.

- Слава Красному! - вторили прислужники.

Под овацию охранников всадники выехали из Кернау. Марий гнал лошадь в Старые Тубы, надо было завершить начатое. К тому же, если дела на севере обстояли столь плохо, вплоть до восстания, помощь армии Максимуса не была бы лишней. А впереди летела весть об отважном Красном рыцаре, освободителе дев.

Антоний сильно задерживался и пару раз вообще не приходил на ночь. Миа была не то, что разозлена, скорее испугана. Благополучие молодой семьи было под угрозой, а она отвыкла от бедности. Лодки перестали выходить в море на улов, доход резко упал. Мужчины только и говорили, что о грядущей войне. Антоний с тоской думал о молодой жене, но не мог надолго отлучаться от покровителя. Томас Кольцо занимался подготовкой к полномасштабной кампании. Ставка была выбрана в трактире, и теперь, запоздало, Антоний понимал, что решение избавится от лишних ушей, было правильным.

- Что там задумался? - скрипнул Кольцо. - Лучше скажи, лодки готовы?

- Готовы, - нашелся рыбак. - Осталось дождаться окончания шторма.

- А эти, скотоложцы, думаешь, будут ждать? Сейчас нас мало, одна горсточка, можно ладонью - хлоп! И нету! Но едва мы получим оружие, подкрепления с материка, как уверяю, республика возродится! Мы скинем всех усташей в море! И свеев тоже!

Антоний склонил голову. Ещё недавно он не знал хлопот, а теперь жизнь зависела от прихотей развращённого в своих необузданных страстях психопата. Томас явно не дружил с головой, но когда он начинал говорить, от него исходила некая волна уверенности. Сердца слушателей переполнялись гневом, жажда крови и справедливости затуманивала разум. Антонию стало стыдно за свой щенячий восторг первых дней. Он, да, что он, и все остальные, запутались в паутине словес. Республика, свобода, равенство! Но если посмотреть со стороны, то за ними ничего не стояло. Кольцо просто выдавал бессмысленные наборы слов.

- Тьма вот-вот поглотит мир. Я вижу, как черные всадники начали тяжёлый разбег с востока. За ними тянутся длинные плащи из туч, а из глаз брызжет огонь! - бесновался Кольцо. Как мог Антоний слушать этот бред? И что это за Тьма? Вечная ночь? Разве может быть такое, чтобы солнце однажды не взошло на востоке?

- Война и Чума поглотит всех чужаков и захватчиков. Вся знать, надувшаяся от выпитой крови, будет раздавлена тяжелыми копытами! Древние порядки восстановятся! Наша республика, могучее государство легендарных отцов-прародителей, вновь подчинит Рюген! Нет, не Рюген, в Бездну это гадкое свейское название, Бычий остров! За Бычий остров! - распинался, брызгал слюной на встрече разбойник. Старейшины только делали вид, что заинтересованы идеями темного культа. Нет, они слушали только то, что хотели слышать. Самовластие, новые доходы, расширение территории, а Томас мог дать всё. Но молодёжь не считала речи воина пустыми байками. В Пагорки стекались всё новые и новые добровольцы.

Антоний поморщился. Теперь отступать поздно, все повязаны кровью старика. Сирмат всё-таки сыграл свою последнюю роль. Пугала и той самой жертвы, которую закладывают под фундамент нового здания.

"Лишь бы Миа не шалила в моё отсутствие", - поморщился парень.

- Кольцо! - воскликнул вбежавший воин. - Через шторм пробился корабль с материка! Наш хозяин прибыл в Пагорки!

Глава XIV

Марий почти доехал до Старых Туб, как его опять перехватили, прямо на тракте. На этот раз всё было серьезней. Рыцарь видел конников и множество пеших в кольчугах и со щитами. Их бы разметали в одно мгновение.

Хомут обменялся взглядами с братом. Марий не мог понять, что у них на уме. Могли и сбежать под шумок.

- Марий из Старых Туб? - спросил один из солдат. Он был плотный, весь в сером. Лицо с рыжей, как у кабана, щетиной. - Предлагаю добровольно проследовать с нами.

- Это угроза? - переспросил Марий. - Или нападение на честных людей?

Острия копий придвинулись ближе. Наконечники смотрели со всех сторон. Рыцарь непроизвольно сглотнул. Хомут сохранял каменное выражение лица, будто уже бывал под смертью множество раз.

- Понимай, как знаешь, - развязно протянул воин. Хомут сделал плавное движение и в мгновение ока оказался за спиной хама. Нож зашёл за горло.

- Не груби, - тихонько протянул оруженосец.

Копья почти касались Хомута, но он лишь засмеялся и сильнее запрокинул жертве голову.

- Стойте, - просипел заложник. - Отойдите! Я Балаш, сержант отряда епископа. У меня приказ отвести вас к Альберту.

- Мог бы просто попросить, - хмыкнул Марий. - Отпусти его, Хомут! Я никогда не сорился с Церковью.

- Как же, - прошипел Балаш. - И не сбегал от пострига. Прошу за мной!

Отряд из трех путников и двух десятков воинов отправился в противоположную сторону. Марий с сожалением наблюдал, как всё дальше и дальше отдаляется от дома. Похоже, задание Максимуса будет не так просто исполнить. Особенно злили действия Альберта. Не похоже на Церковь, либо епископ чересчур осмелел, либо какая-то ошибка. Истинная церковь пылающего креста никогда не позволяла себе активных действий. Раньше они только ныли и выпрашивали подачки: процент с наследования, плату за услуги, выморочное имущество. Что-то произошло. Дурное предчувствие кольнуло сердце. И Максимус далеко.

Ехать пришлось недалеко. Но зрелище не понравилось Марию: пустая, будто вымершая дорога. На развилках вырезанные из дерева кресты. Несколько раз попадались деревья, увешанные разноцветными полосками ткани. Концы теребил, раскачивал ветер.

- Что-то сгнило на Рюгене, - заметил Марий. - Эй, Балаш, что тут произошло? Где люди?

- Епископ расскажет. Эй, ты, с ножом, не смотри на меня так, я не при чём. Не знаю я! Кто посвятит простого солдата? Слышал только, что видели ночное сияние. И звуки такие, что слышишь с зажатыми ушами. Многие предпочли уехать, чем томиться в неизвестности.

Альберт пятнадцать лет занимал должность епископа. Он происходил из знатного рода, побочной ветки правящего герцога и легко получил самый высший сан на Рюгене. Большинство из священников, монахов, всех пафосных во-церквлённых, ничего не соображало в политике. Они будто жили святым духом: радовались новому дню, исполнению обетов, простым трудностям жизни. Церковь для них была формальностью, необходимостью.

- Души спасают! - раздражённо фыркнул епископ. Сидящий напротив писарь - молодой монашек на побегушках - встрепенулся и подскочил. Они все меня боятся. И где же их вера? Только привычка, страх.

- Не отвлекайся! - укорил Альберт. - Продолжай записывать.

Скрипит гусиное перо. Жёлтый пергамент покрывается новыми знаками. Молодой писарь при падающем свете из бойницы записывает изречения хозяина.

"Риг, лорд Кастельхольма, герцог Свезии, покровитель Рюгена. Добрый друг и защитник святой Церкви, пришло время ещё раз послужить правому делу! Мы, Альберт, епископ Рюгена и Церковь, просим вас об оказании помощи в расследовании дьявольского заговора. По нашим сведениям на острове действует разветвлённая система агентов темных культов. Прошу милостиво покрыть расходы Церкви на это богоугодное дело в размере одной тысячи динариев. Искренне ваша, Истинная Церковь Пламенного креста".