Глеб Борисенков - Возвращение Урмана-1

– Ты пустое место, ничтожество, мусор! От тебя одни беды! Взгляни – впереди нет спасения! Нет смысла продолжать барахтанье! – нашептывали внутренние демоны. Хмель всё чаще начинал прислушиваться к ним. Иногда, репетируя, он подносил острие меча к левой стороне живота и примерялся, как зарезаться. Или проще перерезать горло?

Вечером, как раз после объявления Владимера, Хмель возвращался из кабака. Там только и твердили о солнечном затмении, сошествие с неба Ангела Смерти и грядущих бедах. Баяли и о недавнем сражении. Гибель Железного короля осталась второсортным, посредственным явлением. Ну, умер и пусть умер! Хвалили некого Робара, будто преломившего знамя и повалившего орденского чемпиона. Ещё рассказывали о странной схватке. Один прославленный убийца Берд по прозвищу Демон сразил Азата Великолепного. Азат считался лучшим королевским лазутчиком. А Берд на прошедшей войне убил несколько сотен человек и носил плащ с подкладкой из волосяных колтунов.

Какое же было удивление Хмеля, когда он столкнулся со священником. Отец Бертин направлялся к меняле с тяжёлой сумкой. Хмель уже видел эту сумку, когда искал тело Лиры.

– Что тут? – бесцеремонно влез воин и вырвал ношу у священника. Бертин возмущённо вскинул руки.

– Что за манеры? Ты понимаешь, с кем имеешь дело?

В сумке по дну перекатывались украшения, кольца, серьги, цепи. Часть из них была содрана с мясом или окровавлена. Некоторые повреждены или рассечены на части.

– Ну и откуда богатства? – Хмель выставил вперёд нижнюю челюсть. Он выглядел страшным – жилистый, с жутким лицом, коротко стриженный с жёлтыми крашеными волосами.

– Знаешь, что с мародёрами делают? Ах, сколько разговоров было о чести, Боге!

Хмель засмеялся как безумец. Он был близок к тому, чтобы убить священника. Причём, просто так, из-за пустячного повода. Ну, что он стражник или судья, чтобы следить за законом?

– А ты как думал, – нашёлся Бертин. – Святые отцы духом пробавляются? Нам нужны деньги! Прямо сейчас! Или ты хоть чем-то помог? Ходишь с кислой рожей, путаешься под ногами! Отойди прочь или пожалеешь!

Хмель увидел золотую серёжку с драконом. Такую носила Лира. И это всё, что осталось от девушки.

– Будь ты проклят, старик! Ты и твоя гнилая Церковь! И ваш треклятый Бог-слабак! Будьте вы все! Но эту вещь я тебе не отдам! – Воин выхватил серьгу из сумки. Он взял старика за пазуху.

– Даже Лиры не пожалел, гад! Только попробуй пожаловаться – я вижу тебя насквозь! Говоришь ладно, да помыслы корыстны! Учти, не стоит со мной связываться!

Хмель развернулся и ушёл. Он был совсем один в чужом мире. Вернуться в гильдию? К самодовольным болванам со свернувшимися набекрень мозгами? Поступить на службу Умани? Нет! Умань чувствовал ясный призыв, он нашёл бы путь даже с закрытыми глазами. Кто-то тёмный и могущественный собирал всех изгоев под своё крыло. Ноги сами собой несли в лагерь Владимера.

– А хоть бы и сдохнуть! – решил Хмель. – Лишь бы недолго мучиться!

Марий возвращался домой. С тех самых пор, как он сбежал из дома, прошло чуть больше полугода. Нескладный трусоватый паренёк превратился в ловкого, уважаемого воина. В дорогих доспехах, с собственными оруженосцами Марий походил на патриция.

За эту роскошь умирали люди. Пусть вождь говорит о свободе, но я знаю, как было. Мы все живём на костях. Каждый кусок хлеба отнят из чужих рук.

Пришло время долгожданного похода на восток, к оплоту великих чародеев. Осталось только найти способ переправить огромную армию на край света. До Радужного города были целые месяцы пешего пути, через охваченное войной Поморье, безжизненную пустошь и неосвоенную степь. Расстояние растворило бы и куда большее войско. Но был выход, используя связи, нанять нейтральный флот Рюгена.

– Эх, – с тоской протянул Максимус. – Вот наступят времена, что любую армию можно будет перебросить в одночасье – тогда и войны закончатся. Никто не захочет воевать, если будет знать, что в одно мгновение может быть уничтожен. Мы построим такой мир. Но сначала разрушим старый.

Марий поддакивал. Очарование вождя таило с каждым днём. Ты умный, талантливый и могучий. Но при этом по-детски обижен. Больше никто этого не видит. Ты – король слепцов. Говори, что хочешь. Слова ничего не значат.

Море бурлило: темные валы тяжело ворочались и с грохотом сталкиваются друг с другом. Ветер крепчал с каждой склянкой. Шкипер с нанятой лодки объяснил, что к вечеру будет шторм.

– Может и неделю штормить, – пояснил шкипер. Он был стариком с седой бородкой и красным как обгорелая глина лицом. – Или сейчас плыть, господин, или застрянете надолго.

Марий недолго колебался. Он ненавидел и боялся моря, но не хотелось застрять в порту, пропахшем рыбой и луком от матросов. Рыцарь дал знак спутникам грузиться. С ним ехало два оруженосца: словенские братья Хомут и Бузина. Оба молчаливые, с длинными русыми волосами и круглыми лицами.

Больше готовились, чем плыли – попутный ветер раздувал паруса до треска мачты, крохотное судёнышко почти летело над волнами. Марий стоял на носу, вода подступала к ногам, ледяные брызги летели в лицо. Получалось эффектно.

– Сир, сойдите с носа! – попросил Бузина. Оруженосец вылез на палубу. – Вас сейчас снесёт!

Марий подчинился. Малейшая небрежность и он бы слетел вниз, на верную смерть.

В трюме было грязно и сыро. Стенки подтекали, под ногами хлюпала вода. Бузина втиснулся между ящиками и, закрыв глаза, молился на родном языке.

– Ничего, – бросил рыцарь. – Берег уже близок.

При швартовке суденышко ударило об причал, так что пассажиров тряхнуло об борт. Марий получил несколько синяков и едва не вывихнул руку. Хомут грязно выругался, прижав ладонь к кровоточащей губе.

– Ну, что, сир, – улыбнулся разбитым ртом Хомут. – Говорите берег близко?

Как некстати зарядил косой дождь. Пока дошли до гравийного берега по причалу, вымокли до нитки. С нависающих над пляжем скал сыпались мелкие камешки. Марий обернулся: шкипер махал с корабля. Вождь хорошо платил за услуги, чем выгодно отличался от местных лордов.

Он будет ждать, как собака подачки. Людей надобно приучать к себе, вызывать пищевой рефлекс. Тогда они с радостью пойдут за меня хоть на край света.

– Куда дальше? – спросил Бузина. Выглядел он неважно: усталый, промокший, задыхающийся.

– Нашёл, что спросить, – огрызнулся Марий. – К жилью!

Они быстро нашли трактир на краю села и расселись за лавками. От развешенных над камином плащей тянуло кислятиной и немытым телом. Несколько постояльцев при свете лампы играли в кости. Трещотка кубиков, а за тем удар об стол раздражали Мария, но он не хотел ссориться раньше времени. На севере Рюгена знать не имела уважения.