Глеб Борисенков - Возвращение Урмана-1

– Вот оно, разбойное гнездо, – шепнул Лист. Он вздохнул и попросил отпустить домой. Бузина ухмыльнулся и показал на ножны, мол, раньше времени только вперёд ногами.

– Нет, – поправил Марий. – Разбойники флагов не имеют. Малиновый – значит вольница, почти как алый. Помню, мятежников из Алых отрядов…

– Как бы не было здесь связи, – перебил Бузина. Хомут поддакнул и вытянул меч.

– Прямо сейчас? – удивился рыцарь. Он опасался лезть в драку без подготовки.

– Мы же не в гости пришли, – обнажил ровные зубы Хомут. Он первым, без команды полез вниз.

– Жди здесь, – буркнул Марий проводнику. – Хоть шевельнёшься – найду и прирежу, понял?

Рыцарь полез следом за оруженосцами. Они прокрались за деревьями, осторожно обошли траншеи с водой на дне, и укрылись за сараями. Хомут куда-то скрылся, послышалось приглушённое взвизгивание. Он вернулся с окровавленным мечом и поманил за собой.

Воины прокрались дальше. Марий держал меч наготове, но был больше расположен применить новые таланты. Благо, Слезы Создателя под рукой. Если в гильдиях их курили, то Максимус научил глотать как лекарство.

Внезапно дверь со скрипом распахнулась. Сердце Мария чуть не ушло в пятки. Бузина мгновенно прижал рыцаря назад к стене. Хомут напрягся как дикий зверь для прыжка.

Марий увидел тень, а потом какого-то заросшего мужика в серой драной накидке. Он вышел из дома, оттянул штаны и стал мочиться не отходя от двери.

– Шарик! – Марий по голосу понял, что разбойник пьян. – Хочешь косточку? Шарик! Куда забился?

Хомут скользнул со спины и коротко, без замаха, всадил лезвие ножа в спину, зажимая рот рукой. Разбойник дёрнулся и тут же опал. Оруженосец вытер нож о кафтан мертвеца и опять достал меч. Глаза Хомута – ясные, спокойные, будто он только что не убил человека, а доел обед, были глазами прирождённого профессионала. Такие люди не бывают обычными оруженосцами.

«Чёртов Максимус мне не доверяет! – разозлился Марий. – Да, что он о себе возомнил!»

Рыцарь решительно шагнул вперёд, выпятив челюсть.

– Хватит пряток! Вперёд!

Он первым ворвался в дом и зацепился шлемом о дверной косяк. Ругнулся, прошёл через сени. Пахло недавней попойкой. Под ногами хрустели черепки. За спиной шёл Бузина и Хомут.

– Эй, если ты опять нассал с крыльца, то получишь в дыню от Кольца! – послышался женский голос. Кто-то заржал в полный голос. Марий рванул вторую дверь на себя и влетел внутрь.

В полутемной комнатке рядом с низким столом полулежали мужик, лет сорока, и какая-то девушка. На столе лежали карты, чарки и кувшин с вином. Пахнуло винными парами.

– Что за? – пробасил мужик. Он чуть замешкался, прежде чем потянулся к оружию. Это его и сгубило, Марий рванулся к нему и ударил лезвием по руке. Хомут вырвался из-за спины и добил кричащего от боли противника. Бузина закрыл рот визжащей девушке.

– Проверь дом! – приказал Бузина. Хомут скользнул в другую комнату, но вернулся с пустыми руками. – Так, милашка, я задаю вопросы, ты отвечаешь. Закричишь – засуну меч прямо в матку, ясно?

Пленница затравленно кивнула. Марий плюхнулся напротив и подвинул к себе кувшин и чарку.

– Ещё есть люди на хуторе?

– Нет! Все ушли на встречу. Отпустите меня, Кольцо вернётся – у вас будут неприятности!

Ладонь Бузины оставила красный след на щеке девушки. «А она ничего так, – подумал Марий. – Приодеть, нацепить что-нибудь более достойное – и я не прочь бы порезвиться с ней пару ночей».

– Ты, кажется, не поняла, с кем разговариваешь! – напомнил Бузина. Он с силой дёрнул её за волосы и задрал голову. – Знаешь, как тяжело… удержаться? Изуродовать тебе личико? Как зовут, девка?

– Я не девка… Ай! – новый удар разбил губу. – Беата! Не бейте, пожалуйста! За меня заплатят выкуп!

– Беата? – вырвалось у Мария. – А мы разве не её пришли спасать? Ты дочь Ингрид? Не может быть! Дворянка в разбойничьем гнезде!

Бузина ослабил хватку.

– А говорили, что тебя похитили, – заметил Хомут.

– Я сама ушла. Томас мой жених! Он вас проучит!

– Ладно, шлюха, испугала! – загоготал Бузина. Он снова потянул девушку за волосы. – Сир, мешкать нельзя. Мешок на голову и возвращаемся, пока не поздно. В Кернау разберемся, что к чему. Если это не она, то, по крайней мере, захватили пленника.

– Уходим! Только сначала спалю всё! – согласился Марий. Он уже собирался применить одно из выученных заклятий, как его остановил Хомут. Оруженосец кивнул на горящий очаг и глаза весело блеснули.

– Проще надо, господин, проще!

Воины вернулись назад, к трясущемуся проводнику. За спиной поднимался густой дым. «Скоро Рюген познает мою силу!» – радовался Марий.

Сирмат совсем забросил дела. В трактир больше не ходил: объяснил, что вышел в заслуженную заставку. Да и годы поджимали. Если бы сын был рядом… Но сын отправился за море и сгинул, и никого нет рядом. Некому поднести воды.

– Я жил как истинный рыцарь, – шептал Сирмат. – Кодекс не был для меня просто мёртвой книгой. Я поступал как должно, защищал сирот и немощных, щадил врагов, посвящал победы Создателю. И где я оказался? Куда завела меня рыцарская честь?

Он был ещё крепок, в жилах текла кровь истинного витязя. Рано умирать.

Сирмат подошёл к окну. На улице что-то случилось: радостные крики, будто приехал кто. На мгновение сердце взмыло вверх в надежде. Неужели Урман? Торопливо, но, стараясь сохранять внешнее равнодушие, Сирмат накинул плащ и прицепил затертые ножны.

– Какой мужчина! – воскликнула одна девушка. Стоящие рядом захихикали. Сирмат насупился. Он увидел конника, что уже было редкость, в хвастливом алом плаще. Короткие полы раздувал ветер. Всадник был с непокрытой головой, непослушные волосы взъерошило лихими вихрами. С ним пешими шли сопровождавшие. Старик заметил, что все они были вооружены кистенями и топорами.

– Кто это? – спросил Сирмат.

– Томас Кольцо! Прославленный воин и защитник слабых! – Старик хотел спросить про прозвище, но гость подъехал ближе и он заметил блеснувшее кольцо в носу. Томас неспешно проехал мимо, гордо глянул сверху вниз и сплюнул под ноги Сирмату.

Не успел старик возмутиться дерзостью, как навстречу Кольцу уже вышла делегация сельчан. В группе были только самые богатые жители. Один из них, сын рыбака, Антоний вышел вперёд и поклонился, приложив правую руку к сердцу.

– Пагорки приветствуют вас, Томас! – высокопарно воскликнул парень. – Давайте к столу! Мой отец угощает!

– Пагорки! – Томас поднял руку и засмеялся. Сирмат нахмурился. Он прожил в селе почти пятнадцать лет, но ничего такого не помнил. Творилось что-то странное, будто все с ума посходили. Сельчане стали какими-то… неестественно радостными, энергичными. Будто чем-то одержимы или задумали недоброе. На память пришли волнения в Поморских городах. Толпа голой грудью наваливалась на копья, умирала с улыбкой. Сравнение напугало старика. «Уж не задумали ли сельчане бунт? – подумал Сирмат. – Против кого? В Пагорках нет сеньоров».