Глеб Борисенков - Возвращение Урмана-1

Со двора донёсся шум. Кто-то протрубил в рожок, покричал, а затем всё стихло. Через некоторое время в кабинет тихонько постучали. Вильям крикнул, чтоб зашли. Это был слуга, один из доверенных хозяина.

– Что случилось?

– Письмо, господин. – Вильям развернул свиток и быстро пробежал глазами. Лоб пересекли вертикальные морщины.

– Не ко времени, – пробормотал хозяин. – Не ко времени всё это. Что, Марий, допрыгался? На севере мятеж! И глава восставших Кольцо просит твоей крови! Молчишь? Думал всё шутки? Как ты умудрился перейти ему дорогу? Нет, отставим! Зови своего хозяина, но сам следуй за мной! Пусть собрание решает судьбу Рюгена. Я всё решил! Завтра мы выезжаем в Фехервар.

Фехервар был древней столицей вождей усташей. Триста лет назад конница номадов по узкому, тогда ещё не затопленному перешейку, перебралась на Рюген, сожгла и разграбила великие города республики, заняла, как они тогда называли, центр мира – небольшое плоскогорье в центральной части острова. Добраться сюда было нелегко, закрученная тропа, не более одного всадника в ряд, с одной стороны – серая скала, с другой – провал. Но добравшись до вершины – ровного ромашкового поля – вероятно основатели испытали настоящий восторг. Снизу открывался вид на окрестные долины. Белоснежные облака так близко приникали к земле, что казалось, протяни руку и коснешься божественного, непознанного творения. Именно здесь, в Фехерваре, разбойничьей столице кочевого народа творилась история. Отсюда начал проповедь беглый раб из Луцернии. На этой вершине распяли первых пророков за дерзкие речи. Именно здесь небесный огонь пал с небес, озарив светом новую веру. Прошли годы, давно уже усташи не сражались верхом, исчезли легендарные вожди и свеи покорили Рюген. Но вера в Огненный крест продолжила развитие.

Марий напрягал память. Фехервар – вторая столица острова. Центр дворянского собрания. Оплот власти усташей над покорёнными. Герцог любил это место. Только здесь, казалось бы, на чужой земле, он был истинным господином. В Кастельхолме – лишь первым среди равных.

– Герцог будет? – по дороге спросил Марий. Отец почти не общался с ним, погрузившись в размышления. Рыцарь так и видел посещавшие родителя сомнения.

– Нет, – отрезал Вильям. – У него и без тебя дел по горло.

Отец на полуслове обрывал разговор. Марий не мог понять причину: то ли Вильям гневается, то ли и сам сомневается.

Однако всё прояснила беседа с одним из сопровождающих слуг. Марий не стал сразу напирать, а начал издалека. И на этот раз удача улыбнулась: он узнал, что незадолго до возвращения блудного сына в замке побывали странные гости, по внешнему виду явно издалека. Слуга особенно подчеркнул про кривые мечи и герб черного ворона.

«Черный ворон, – размышлял Марий. – Не припомню такого. И кривые мечи… Уж не такие, как у тех лазутчиков, что перебили половину полка вшестером? Нет, совпадение. Хотя, ничего зря нельзя отрицать. Вряд ли это враги, тогда бы отец или я уже были бы мертвы. Но и друзья скрытно не приходят».

– Максимус! – само собой навернулось на язык. Вождь ему не доверял!

Последний раз в Фехерваре Марий был лет пять назад. Тогда его поразило золотое покрывало полей, голубое небо и туман под ногами. Восторженные времена прошли: рыцарь видел только необходимое для дела. Сложный подход к городу, низкий земляной вал, деревянные остроконечные башенки. Здесь легко обороняться, но неудобно воевать. Фехервар оставил впечатление убежища трусов. За пять лет многое изменилось: Марий с неприязнью смотрел на часовню на въезде и строящийся монастырь. Фундамент уже заложили, стены медленно, как ростки, тянулись вверх.

Людей в городе было немного, больше знатных семей и слуг. До открытия ярмарки и турнира оставалось не менее месяца. В свободное от празднеств и собраний время город будто вымирал, оставалась немногочисленная священная стража и монахи. Число монахов и паломников росло год от году.

Первый день, ожидая собрание, Марий тренировался в паре с Хомутом. Хомут показал несколько приёмов разоружения противника и очертил уязвимые места. Марий пробовал дотянуться до них, но слуга, раз от разу отбивал атаки и сам повергал противника наземь.

К счастью, собрание началось довольно быстро, уже на второй день пребывания. Дожидаться никого не стали, по давней традиции если хоть треть дворян собиралась, то созыв считался полноправным. Хуже, что прибыл и епископ. Марий с некоторым удивлением отметил судорожный вздох Вильяма. Альберт переходил все границы неуёмной алчностью.

В деревянном вытянутом доме собралось не менее тридцати помещиков. По традиции каждого помещика называли вождём, даже если и кроме одной деревушки он больше никого не вёл. Марий обвёл глазами усташей: каждый старался приодеться получше: мех, бархат, серебро украшений. Но от них так и разило провинциальностью. Самый последний нобиль Поморья был богаче здешних вождей вместе взятых. «Ваш Фехервар одна большая деревня во главе с шаманом», – скривился Марий. Он чётко отделял себя от других. В роскошных доспехах рыцарь больше походил на вождя, чем остальные, даже если это и было неправдой.

После долгих приветствий и пожеланий, наконец-то началось обсуждение. Марий почти не принимал участие, до него не доходило слово. Отец то ли специально, чтобы унизить, или нарочито, ведь таинственное молчание прибавляет цену, не давал слова сыну. Вильям сам поведал о выгодах сделки, упомянул об участии среднего сына Ральфа.

– Нам надо передать часть судов и обученную команду. Выгода несоразмерна с расходами, – распинался председатель. – Думаю, десять – двадцать грузовых судов вполне хватит.

– А куда направляется эта армия? – перебил епископ. Он переплёл пальцы перед собой. – Может быть на Кастельхольм? Умань? Или Оломоуц? Где гарантии, что эта армия не ударит по нам самим? Или не рассорит с соседями?

– Я даю слово…

– В тебе сэр Вильям, никто не сомневается, – продолжил Альберт. – Но что если ты пал жертвой обмана? Что мы знаем о нанимателе? Кто такой этот владыка Максимус? Я слышал, этим именем на материке творится немало зла!

Марий едва сдержался, чтобы не обнажить меча. Внутри разгоралась ярость. Теперь он понял, что с церковью никогда не будет мира. Они не только мешали, но и хулили вождя. Он знал, что если бы Хомут был рядом, то просто придушил бы старика. Преданность оруженосцев была абсолютной, фанатичной.

Дворяне зашумели. Одни давно оказались под епископом и выказывали согласие, другие возмущались вмешательством. Никогда прежде священники не говорили своё мнение на собрание.

– Вы предлагаете отменить сделку? – нахмурился председатель.

– Я предлагаю нейтральных наблюдателей на каждый отосланный корабль. Святых воинов из ордена меченосцев.