Глеб Борисенков - Возвращение Урмана-1

Марий дал знак отцу, что согласен с условиями. Старый пройдоха ещё и вызнает всё до последней капли сведений. Но это не страшно. Как только я воссоединюсь с Максимусом, сами боги не станут помехой.

– Хорошо, – согласился Вильям. Собрание было не против. Но дальше страсти только разгорались. Один из вождей встал с места и потребовал созыв ополчения.

– Эти слова как жужжание мух над трупом! – выкрикнул рыцарь. Ему было лет сорок, он пришёл на собрание в обычном панцире и при длинном мече. – Сделка, какие-то наблюдатели… У нас под носом бунт! Моя кузина Ингрид осаждена в родном замке! С каких пор усташи стали торговцами? Может, ещё опозоримся и купим наемников?

– Всему своё время, Белла! – напомнил председатель. Рыцарь только разозлился пуще прежнего. Лицо налилось красным цветом, усы топорщились в стороны.

– А когда оно будет, Вильям? Пока нас не убьют по одному на радость свеям? Тебе-то всегда будет хорошо! Ты до того освеялся, что и духа нашего больше не осталось.

Вильям замер, положив руку на меч. Белла стоял напротив. Они готовы были убить друг друга.

– Это вызов? – спокойно спросил председатель. Альберт протестующе поднял крест вверх, призывая к порядку. Дворяне вскакивали с мест, с шумом отодвигая стулья.

– Пока нет. Но если мою кузину не освободят, я первый поставлю под сомнение твоё председательство! – Белла впился взором в отца Мария. Он опасен. Раздавит как муху и не поморщится.

– Словоблудие, – скривился Вильям. – Что ты предлагаешь? Ополчение? Когда большинство наших людей в походе за морем? Кто пойдёт против луцернов?

Марий выступил вперёд. В своих роскошных доспехах он выделялся на фоне провинциальных помещиков.

– Всё что надо – это переправить тысячу-другую солдат на остров. Мой повелитель приструнит чернь в качестве знака доброй воли.

– А потом и нас? – выкрикнул кто-то. Белла нехорошо улыбался, будто примеривался куда ударить.

– За всю жизнь не слышал про добрую волю, – процедил помещик.

– Ни разу еще, ни один чужеземный солдат не ступал на свободную землю Рюгена! – патетически воскликнул епископ. Остальные подхватили, как в хоре. Из гвалта только и слышалась, что: свобода, честь, захватчики…

Вильям поднял руку, призывая к молчанию. Не сразу, но постепенно возмущение утихло.

– Тогда вторым вопросом станем созыв ополчения! Давайте, договариваться о числе солдат…

Марий почувствовал, что пришло его время: прославиться или уйти безвестным.

– Пока все соберутся, Кернау падёт! Не хотите помощи от повелителя – ваша воля! Но я сам, Марий из рода Быков, прозванный Красным, первый враг вождя мятежников, выйду в поход! Так зовёт моя честь!

Уже много позже, когда Марий седлал лошадь и с двумя телохранителями собирался покинуть город, к нему подошёл Белла с несколькими дворянами.

– Я не знаю, чего ты добиваешься, – выложил Белла. – Ты явно не такой дурак, как твои речи. И ты не в ладах с отцом, это всем известно.

– И что с того? – с вызовом спросил рыцарь. Рядом с оруженосцами он чувствовал себя уверенней.

– Я дам своих людей на помощь, хоть и не доверяю. Я говорю напрямик, как привык. Ты за независимость?

Марий задумался. По правде говоря, ему было плевать на Рюген. Сейчас главное выполнить поручение Максимуса, отплыть на Восток, захватить Радужный город и получить силу. Что будет дальше?

– Я не стану печалиться, если герцог станет платить пошлину, когда в очередной раз приедет погостить в Фехервар.

Белла ощерился и потрепал его по плечу.

– Другое дело!

Теперь все заботы были лишь о сборе отряда. Конечно, Марий ничуть не жалел о печальной судьбе осаждённых, но это был шанс прославиться. На его стороне хорошее оружие, фактор внезапности, опыт. Луцерны могли предложить только численное превосходство. Но он и не собирался с ними сражаться.

– Стоит только убить вожаков, – объяснил Марий. – Как сами разбегутся!

– А мне Белла только начал нравиться, – засмеялся Марий. Он и оруженосцы, наблюдали за пополнением. Вождь прислал самых последних солдат, от которых, видимо, давно собирался избавиться. Четверо грузных солдат в плохоньких, ржавых кольчугах играли в кости у костра.

– Здесь нет друзей, – заметил Бузина. – Только настоящие и будущие враги. Если пожелаете вернуться обратно – Белла может стать соперником на пути… к большему.

– К чему? – переспросил Марий.

– А чего вам хочется? Свой замок? Конюшню с породистыми скакунами? Или золота? Я вижу честолюбие. Такое желание власти, что зубы сводит. Разве я не прав?

– Меня не интересуют вещи как самоцель. А вас?

Хомут ощерился. На небритом лице это выглядело угрожающе, будто тигр ярился.

– Убийства ради убийств, – неторопливо протянул воин. Он переглянулся с братом. Бузина сузил глаза и промолчал.

Их прервал радостный выкрик одного из игроков. Один из солдат поднялся и трясал руками. Кто-то выругался.

– Они просто мусор, – пояснил Марий. – Никто и ничто. Жрать, трахаться и играть – вот их насущное. Я буду иным: справедливым до скрежета зубов, внушающим страх и искреннее восхищение. Я буду стоять, возвышаясь над стадом, а они мычать в такт моим словам.

– Но пока мы здесь одни, вдалеке от хозяина, против всех, – прервал излияния Бузина. – Ваш план, сир?

– Лезть в лоб на мятежников – смерть. Кольцо собрал не меньше тысячи, – заявил Марий.

Хомут скрестил пальцы перед грудью. Он опять улыбался.

– Вспомните мои уроки, сир, бить по уязвимостям.

Марий понял, что братья уже знали ответ. Они лишь хотели, чтобы рыцарь дошёл своим умом.

– Кольцо… Но как его выманить?

– Слышали про апостола Тьмы? – улыбнулся Бузина. – Их духовный лидер. Думаю, Томас здорово рассердится, если с ним что-нибудь случится.

Последние дни после приезда апостола превратились в сплошной праздник. Жители Пагорок, из тех, кто не ушёл на осаду, отбросили страхи прочь. Вино лилось рекой. По рукам, с придыханием «от Самого» передавались странные пакетики с сухой травой. Закурившие её будто бы на время равнялись с богами.

Миа пробовала её, но кроме учащённого сердцебиения и тошноты, больше ничего не испытала. Другие же доходили до видений.

– Я дам вам шанс подняться выше! – прокаркал апостол. Теперь, когда его узнали поближе, он перестал казаться плешивым старичком. Нет, он стал своим, будто что-то их неразрывно связало.

– Мы родились червивыми тварями! Но всегда можно дотянуться до вершин гор! – провозглашал он, и чем больше расходилось травы, тем внимательней его слушали. Вскоре Миа заметила, что уже никто над ним не смеётся, и некоторые девушки горят желанием принять «благодать» от старика. Она с омерзением слушала рассказы о его неутомимой похоти.