Юлия Горская - Дети Арахна

- Нет. Я не пойду туда ночью. Не пойду! – снова воззвала ведьма к кому-то невидимому, но неотступно смотревшему на нее из неведомых глубин небес. – Я не пойду туда сейчас. Дух храма оживает, когда приходит мрак.

Она зажмурилась и глубоко, с надрывом, вздохнула. Отступать было некуда. Слишком долог и труден был путь к проклятому святилищу. Распахнув глаза, наполнившиеся слезами, Локта устремила их в чернеющую пустоту неба и ощутила невыносимое одиночество в себе и вокруг себя. Это дикое мест, этот храм и тот, который обитал в нем – все было эфемерным. Реальным оставалось только небо, что хранило старую, как мир, тайну, тайну Сущего там, такого же древнего, как само это небо и сам этот мир. Ей хотелось взмолиться к Нему, прося о помощи, но голос испуганной души не мог пробиться сквозь темную завесу, оставленную тем, кому она служила.

-…иди, иди, иди… - услышала ведьма голос жрицы. - … Не надо бояться. Страх придает силы тому, кто ждет тебя внутри…

- Ждет меня? – прошептала она.

- … ждет тебя, … слышит, … чувствует…

Волоча непослушные ноги, Локта побрела к святилищу, которое казалось тихим и безобидным тем больше, чем ближе она подходила. Ведьма ступила на истертые от времени ступени, с усилием вслушиваясь в напряженную тишину храма. Стиснув в руке посох, эту хрупкую защиту, она прошла меж монолитных колонн и оказалась в просторной зале. Там было тихо. Пахло сыростью и гнилью. Фосфорический свет луны падал на большой камень в центре залы. Этот свет, проникающий внутрь через круглое отверстие в потолке, она и приняла за пламя огня. Локта заметила на жертвеннике плоскую чашу, и, осторожно подойдя, увидела свежие следы крови на ее краях. Вздрогнув, она отпрянула и осмотрелась. И тут же пустая зала наполнилась движением и слабым шелестом. В панике ведьма закружила по комнате, со страхом наблюдая, как поднимается вокруг нее густая пыль. Головокружение и сильный приступ тошноты остановили ее. Она закрыла глаза руками, кожей чувствуя нарастающее движение. Отнять ладони от лица было еще страшнее, чем видеть кошмарный хоровод тлена и теней.

- … ты не должна бояться … сила демона возрастает, насыщаясь твоим страхом…

- Хефнет! – отнимая от лица руки, крикнула Локта. – Хефнет, помоги мне!

Перед алтарем возникло неясное очертание. Частицы пыли еще кружили вокруг него, срастаясь с расплывчатым его силуэтом, делая нечто все более похожим на человека. Мертвое лицо обретало черты. Шелест возрос, превращаясь в шум, затем в стон и, наконец, крик. Это кричал мученик, вернувшийся из небытия.

- Заклинаю… тебя, Нехинет, силою Арахна … - запинаясь, произнесла ведьма.

Яростный вопль был ей ответом. Обретший плоть демон стоял перед ней, закрывшись от обжигающих слов полами длинного плаща.

- Нарушивший покой этой обители скорби будет проклят, – изрекло жуткое существо. – Твой бог не спасет тебя от гнева той, которая сильнее его, – он опустил плащ. Диким, потусторонним огнем горели его глаза.

Трясущимися руками Локта вновь схватилась за амулет, свитый из жестких волос Арахна, и зашептала непослушными губами:

- Я вбираю в себя силу той, которой она дана. Я извлекаю чары из того, что дано силой. Они придут ко мне быстрее, чем тень, скорее, чем свет.

Истошно и жутко закричал демон, пятясь от ведьмы, и снова загораживаясь рассыпающимися в прах руками.

- Колдовство, сотворенное богиней Орх, создавшее образ человека из того, что образа не имеет, разрушается от слов и могущества той, которой дана сила. Они придут ко мне быстрее тени и скорее света.

Она смолкла, со страхом осознав, что забыла слова оградительного заклинания.

Взметнулась черная ткань плаща. Демон, пронзительно и торжествующе закричав, бросился к ней, занося для удара меч. Но ей чудом удалось отбиться. Сталь, страшно лязгнув, ударилась о магический жезл.

- О, Властелина моя, - невероятным усилием сдерживая натиск существа, выдохнула она, сходя с ума от близости демонических глаз и оскаленных острых зубов. – Госпожа моя, чей лик покрыт извечным мраком. Имя тебе: Кэух…

Демон отступил. И с новой силой обрушился на поднятый жезл.

- Я призываю тебя, Кэух! Защити меня! Я вооружена силою магического слова. Ты, которая сокрушает души, обездвиживает тела, ты - налагающая печать на мертвых! Ты, которая может причинить мне зло, но не причинит его, - ведьма изнемогала. Слова заклятья не шли к ней. Но она снова услышала внутри себя голос Хефнет и повторила за ним:

- Место, что затворено, я отворила. Место, что опечатано, я распечатала. Силою той, что имеет власть над смертью и прахом, я … отпускаю душу Нехинета.

Летящий на нее клинок, натолкнулся на невидимую преграду и отлетел в сторону, а жуткий демон, отброшен был неведомым ударом. Он упал, но поднялся вновь. И злобно шипя и сверкая глазами, снова кинулся на ведьму. Но в тот же миг рассыпалась в прах.

Совершенно опустошенная, Локта упала на колени, потом легла на пол и разрыдалась. Проклятое место высасывало из нее остатки сил.

- Что закрыто, будет открыто, … что опечатано, будет распечатано, - бездумно бормотала она, едва двигаясь на засыпанном пылью полу.

С гулким грохотом сдвинулась плита под алтарем. Ведьма вздрогнула и тихо застонала, страшась нового кошмара. Превозмогая боль, разлитую в теле, она нашла в себе силы приподнять и посмотреть туда, где зиял ход в подземелье. Добравшись до него ползком, Локта осторожно спустилась вниз по скользким ступеням. Там было сыро. Пахло гнилью и смертью. А на низком каменном ложе покоилось оно - окаменевшее тело той, что искала Хефнет. Прошло еще не мало времени, прежде чем живая женщина решилась подойти к давно умершей.

- Прости, - еле слышно прошептала она. – Я так устала. Но мне нужно это сделать, – и, размахнувшись, Локта ударила бронзовым жезлом в грудь Сатаис.

Тонкая оболочка легко разрушилась. Ведьма наклонилась, всматриваясь. Среди алебастровых обломков в проломленной груди статуи что-то блеснуло. Это были два соединенные золотыми спиралевидными нитями камня, похожие на капли. Одна - пылающая, как алое солнце, а другая словно опаловая луна, как вечерняя звезда, блистающая внутри синими искрами.

Локта осторожно извлекла из обломков зачарованный амулет. И замерла, потрясенная: в ладонях трепетала нежная, живая плоть – горячее человеческое сердце…

- Что с вами? – услышала она сочувственный голос послушника. – Вы плачете?

- Ах, добрый юноша, - ответила ведьма, дрожащими руками теребя складки грязного платья, - ты не знаешь, какую беду накликал на свою голову, отправившись в Улхур. Ты и не знаешь …

Налетел ветер, поднимая столбы пыли. Они скручивались в воронки, росли, вытягиваясь, скользя по земле, и рассыпались, наталкиваясь на небольшие каменные курганов.