Макс Фрай - Русские инородные сказки - 5

Спустя год, в Сочельник, кентавр Маттео умер от простуды совсем один. Из деревни пришли утром, принесли кашу и молоко, посмотрели — а он не дышит.

Тело снесли на досках на Полынный луг и зарыли рядом с первой ямой.

С тех пор на Полынном лугу не было больше ни волков, ни молний, ни кентавров. Рыбаки больше не боялись ходить через заросли. Только желтые птицы изредка вспархивали перед прохожими в пустынное небо.

После смерти души кентавров превращаются в желтых птиц.

Поэтому на свете очень много желтых птиц.

А кентавров — ни одного.

— Ты одевайся, я только гляну, как там на улице, — громко говорит принцесса, с натугой открывая стеклянную балконную дверь.

— Сейчас, — отвечает из кабинета голос принца. — А что я надену?

Принцесса делает шаг назад, принимает величественную позу и глядится в толстое зеленоватое стекло.

— Нну, не знаю… — задумчиво тянет она, проводя ладонью по гладкой ткани платья. — Ну, надень вишневый камзол. Который с вышивкой.

— Вишневый? — с сомнением переспрашивает принц. — А мне жарко не будет?

Принцесса выходит на широкий, опоясывающий башню балкон и несколько мгновений стоит там, глядя в краснеющее небо. Потом идет к такой же стеклянной двери, ведущей в кабинет принца, и требовательно стучит кулачком по стеклу. Принц — еще в пижамных штанах и с голой грудью — выбирается из-за стола, где он сидел, погруженный в какой-то древний манускрипт, и приоткрывает дверь.

— Ну чего? — спрашивает он. — Жарко?

— Тепло, — говорит принцесса. — Но будет холодать. Смотри, какие облака!

Принц вздрагивает и ежится.

— Может, не поедем? Я тут такую штуку в библиотеке…

Принцесса поджимает губы.

— Хорошо-хорошо, — торопливо говорит принц. — Так ты уверена, что мне не будет жарко в вишневом камзоле?

— Ну, ты скоро? — безнадежно спрашивает принцесса. — Мы же опоздаем!

Она стоит на балконе у стеклянной двери в кабинет, но принц зачем-то опустил тяжелые бархатные портьеры, оставил только малюсенькую щелочку, и принцесса, как ни силится, не может разглядеть, что происходит внутри.

— Ты что, опять уселся читать?!

— Нет-нет, что ты! — поспешно возражает принц, и принцесса слышит скрип отодвигаемого кресла. — Я просто принимал душ! Ты же не хочешь, чтобы я шел грязным? Я сейчас быстро, правда! Буквально две минуточки!

Принцесса возвращается в комнату и осторожно, чтобы не помять платье, усаживается на низенький пуфик у туалетного столика. Две минуточки так две минуточки. Она пока обновит макияж.

Принцесса просыпается оттого, что у нее затекли шея и спина. Она открывает глаза и с трудом поднимает голову. Как ее угораздило уснуть одетой, сидя на пуфике? И где, интересно, принц?

Принцесса решительно поднимается с пуфика и, слегка прихрамывая — ноги в нарядных туфельках отекли и болят, — выходит в коридор.

Дверь кабинета чуть-чуть приоткрыта. Принцесса осторожно заглядывает внутрь. За столом, уронив голову на потемневший манускрипт, спит принц, одетый в голубые пижамные штаны и белоснежную шелковую сорочку с жабо. На спинке кресла висит вишневый бархатный камзол, расшитый золотом.

Принцесса печально улыбается, вздыхает и тщательно закрывает дверь. Потом снимает туфли, чтобы не цокать каблуками по каменным плитам, и бесшумно возвращается к себе в комнату.

Принцесса стоит на балконе в старом стеганом лиловом халате и пушистых тапочках. Бесформенный халат сильно ее полнит, а с лицом, намазанным кремом, и с волосами, накрученными на устрашающих размеров бигуди, принцесса и вовсе похожа на какую-нибудь прачку или торговку рыбой. Но ее это мало заботит. Она перегнулась через перила и кормит печеньем маленькую собачку где-то внизу.

Принцесса не видит собачку, но она надеется, что собачка там есть. Собачка тоже не видит принцессу, но надеется, что теперь с неба всегда будет падать печенье.

— Эй! — тихонько зовут снизу. — Ты там как?

— Нормально, — отвечает принцесса, кидая по инерции еще одно печенье.

Внизу хихикают.

— Спасибо, сестренка, я сегодня уже ужинал!

— А я — нет, — печально говорит принцесса. — Мы должны были поехать… там… в одно место… Но не поехали. Принц заболел.

— Знаю я, как он заболел, — ворчат внизу. — Опять, поди, зачитался, и вы опоздали!

— Не твое дело! — сердито говорит принцесса и неожиданно для себя всхлипывает.

— Еще как мое! — жестко отвечают снизу. — Стой там, я сейчас поднимусь!

— Я уже кремом намазалась! — отбивается принцесса. — Подумаешь, ужин! Мне же лучше — похудею!

— Тебе не пойдет, — сердито говорит дракон. — У тебя… обвиснет грудь!

— Ах ты!..

— Ты потом мне все скажешь. — Дракон разворачивает принцессу лицом к двери и слегка подталкивает в спину. — А сейчас быстро снимай этот сиреневый мешок…

— Он лиловый, и он — не мешок! — возражает принцесса.

— Этот сиреневый мешок, — с нажимом повторяет дракон. — Штуки эти с головы тоже снимай, крем стирай, и пошли ужинать. Я угощаю.

Принцесса послушно идет к комнате, на ходу вытаскивая из волос бигуди. На пороге она останавливается.

— А как же принц? Он же тоже голодный!

— Перебьется, — отвечает дракон и раздраженно выдыхает из ноздрей клубы черного дыма. — Я еще подумаю, возвращать ли тебя обратно. Этот щенок о тебе совершенно не заботится!

— Я ей говорю: благословите, мол, матушка, а она…

— Их величество.

— А их величество мне такая: нет, говорит, не благословлю. Я чуть не сел. Думаю, может, не расслышала, знаешь, как она…

— Их величество.

— Знаешь, как их величество иной раз отключается…

— Глубоко задумывается.

— Задумывается — и не достучишься. Ну, я, такой, думаю: ладно, повторю, от меня не отвалится. Повторил, значит, все, спокойненько так повторил, без крика, а она…

— Их величество.

— Да ты меня задолбал уже поправлять!!! Тебе язык давно не резали?! Я отрежу! Дурак!!! Шут!!! Пошел вон!

— Вы слыхали, дона Лусия, у проклятых мавров опять дракон завелся!

— Не может быть, дона Мария! Мне, пожалуйста, этой морковочки. Неужели опять?

— Эта не очень хорошая, дона Лусия, эту я так выложила, а вам, как постоянной клиентке, дам вот этой — видите, какая прекрасная, одна к одной!

— И еще одну редьку, дона Мария. Так что там с драконом?

— Дракон завелся ужасающий, с тремя головами… а тыковку не хотите, дона Лусия? Смотрите, какие у меня тыковки! Одну или парочку? Ну вот, с тремя головами и огромнейшими пастями, в каждой бык помещается. Из одной пасти у него огонь валит, из другой дым, а из третьей — вода ядовитая, одной каплей можно целый колодец отравить!