Айше Лилуай - Сын пламени

Быстро наклонившись, он поднял ключ.

«Ты хорошо знала его, когда он был ребёнком. Может быть, в твоих словах, в твоих глазах я найду ответ…»

Рагхан открыл дверь и вошёл. Тайша встрепенулась, узнав его, и не сводила с его лица тусклого, почти безжизненного взгляда. На её лице написана была тревога: наверное, все эти дни всё ждала, что явится Сильфарин – вызволять её из лап злодея-Кальхен-Туфа, а этот злодей его сотрёт в порошок…

Губы женщины задрожали, когда вождь приблизился, по щекам поползли капли слёз. Рагхан вздохнул: сердце кольнуло тонкой иглой жалости.

- Мне жаль, - быстро прошептал он. – Прости, Тайша…

Пленница почему-то вздрогнула. Мертвенная бледность покрыла осунувшееся от беспокойства лицо, в глубине широко раскрытых глаз промелькнуло что-то… что-то смутно знакомое. Она как будто поняла сейчас нечто очень важное… Но что такого он сказал?

- Что? – переспросила Тайша почти неслышно.

- Я сказал: прости.

- Нет, ты… - Она передернула плечами и заморгала. – Господи, просто показалось…

Так странно… У него было ощущение, что пленница посмотрела на него сначала с теплом, а потом – с опаской. Словно не доверяла ни ему, ни самой себе. Может быть, бедняжка понемногу сходит с ума? Но тогда и Рагхан безумен, ведь ему тоже привиделось…

Тайша сгорбилась и, закрыв глаза, с тяжелым вздохом поднесла изящную ладонь ко лбу, как будто у нее был жар. Железная цепь звякнула, браслет скользнул чуть вниз по руке, и взору Рагхана открылись розоватые мозоли на бледной коже узницы. Сжалившись, вождь присел, достал из связки ключей самый маленький – от оков – и освободил Тайшу. Та недоумённо улыбнулась, глядя в благодарностью.

- Надеюсь, тебе не очень больно, - мрачно произнёс юноша.

- Пустяки, - отмахнулась Тайша. – Ты всё так же добр.

Рагхан нахмурился и отвернулся, не вставая с пола. Добр? Видела бы она, как вчера вечером он пытал несчастных пленников, обречённых на смерть на жертвенном алтаре! Разве она не говорила о том, что всё знает, ещё тогда, в их первую встречу?

- Мне кажется, ты совсем, совсем растерян, - донёсся из-за спины голос пленницы.

Смелая. Так никто с великим вождём не разговаривает. Для всех он на то и есть великий вождь. Воплощение силы, непреклонности и властности. Никакой растерянности!

- Сколько тебе лет, Рагхан?

Он сам удивился тому, что сразу же ответил:

- Двадцать четыре.

Тихий вздох из угла. А вождь знает, точно знает, что она сейчас скажет…

- Совсем как…

- Молчи! – резко перебил он.

И Тайша замолчала. Только когда Рагхан снова развернулся к ней лицом, женщина рискнула продолжить разговор:

- Скажи: ты ведь делаешь это против своей воли?

- Что – это?

- Приносишь кровавые жертвы.

Опять она затронула эту тему! А ведь она не знает, что только вчера… и рана на его душе ещё не успела затянуться. Рагхан уронил голову на руки.

- Откуда тебе знать, что я чувствую?

- Я просто… очень долго живу на земле и разбираюсь… во многом. Мне кажется, ты растерян, - повторила Тайша. – Растерян и так одинок. Потому что нет никого, с кем бы ты мог поделиться своей болью.

Он вспыхнул и вскочил.

- Зачем перекладывать свои страдания на чужие плечи? И потом… я вождь и просто не имею права показывать своим людям, как я… унижаю самого себя.

- Неужели ни один из них до сих пор не прознал об Эйнлиэте? – удивилась Тайша.

Она, сама того не зная, нанесла вождю меткий удар в самое сердце. Что она там сказала? Одинок? Да, Тайша, ты всё верно подметила! Всё верно… Никто не знает о Хозяине, а значит, никому неизвестно о том, что происходит в гроте.

Только однажды, очень-очень давно, одна маленькая девочка по воле случая увидела тёмного посланца Ганнуса – и стала свидетельницей позора своего господина! Наверное, поэтому юный вождь всегда чувствовал робость перед нею – понимал, что она всё знает, она видела его другим. Жалким, беспомощным, как слепой котёнок… Она знала – и не возненавидела, не стала презирать, подала руку помощи, не осознавая этого, выговаривая с таким упорством слово «спасибо». А потом поддерживала, как могла, упрекала, плакала, просила… и не выдержала. Убежала от него.

Рагхан горько усмехнулся: и правильно, сколько можно терпеть такую тряпку?

Но как же тяжело!

- Тайша…

- Да?

- Я… я всё-таки расскажу тебе о цене своей свободы. Ты выслушаешь?

Прежде чем ответить женщина пристально всматривалась в глаза молодого вождя.

- Да. Мне… мне даже нужно это знать.

Рагхан провел руками по лицу и обкусал сухие губы, не зная, с чего начать, какие подобрать слова…

- Это даже нельзя назвать ценой свободы. Скорее, платой за право бороться за эту свободу. Если я хоть раз попытаюсь пойти против воли Эйнлиэта, он заберёт одну… одну девушку. То есть убьёт.

Тайша поднялась на ноги и пошатнулась, но выстояла и заходила по комнате.

- Быть может, Рагхан, сейчас я скажу очень жестокую вещь, но… одна жизнь стоит свободы вождя, ведь ты очень много значишь… и не только для людей. Вумианы и рельмы – да даже Низшие! – судьбы этих народов в чём-то зависят от тебя. Одна жертва… Прости, что говорю так сурово, но она будет оправдана, в отличие от… этих… других…

Дух занялся в груди. С трудом Рагхан выговорил:

- Ты не поняла меня, Тайша. Одну… не просто любую девушку. Именно одну единственную – и никакую другую. Одну… особенную. – Вождь снова осел на пол. – Особенную для меня. И я не могу даже попытаться сорвать с себя свои цепи!

Когда Тайша присела рядом и подняла его голову, во взгляде её читалось искреннее сострадание.

- Прости за мои слова, вождь людей. Ты ещё совсем, совсем молод…

- Не прости прощения: ты не знала. – Будучи не в силах выносить этот сочувствующий взгляд, Рагхан отвернулся. Но всё равно продолжил говорить, изливать свою душу, потому что уже не мог остановиться. Да и не хотел. – Он всесилен, Тайша, он дотянется до неё, где бы она ни была. А сейчас… сейчас она слишком далеко, чтобы я мог её защитить.

- Она знает о том, что Эйнлиэт назначил ценой её жизнь?

- Нет.

Он был дико зол на самого себя. Как?! Как он мог опять наболтать столько лишнего? Опять прийти в темницу к названной матери Сильфарина, чтобы поплакаться, пожаловаться на тяжёлую судьбу… Ничтожный, глупый, жалкий мальчишка, приползший под крылышко к умной старшей сестре!

Рагхан порывисто пересёк комнату, сел на своё ложе и с силой ударился затылком о стену. Хотелось плеваться.

- По-че-му? Почему Тайша? Почему ты, Сильфарин? У меня в голове, у меня в душе… Почему снова ты?

Где-то за холмами выли на луну волки-оборотни, и порывы снежного ветра стали косматыми и вместе с тем колючими. Они поднимали с земли белые фигурки, быстро меняющие размеры и форму и так же быстро рассыпающиеся в ничто. На севере клубился в ночном небе дым от осаждённого вумианского города. Как ужасно… Ещё один похожий городок, уже полностью разорённый людьми, остался в двух днях пешего перехода, к югу отсюда. Унылая картина… Теперь Алькаолу грозит почти полное опустошение. Кого убьют на поле брани, кого в жертву принесут, кто сам уйдет на запад, искать спасения от воинов Кальхен-Туфа…