Вишес - Пасынки хаоса

Но упасть не получается. Я чувствую мягкий, но сильный толчок в спину, который возвращает нас с Дженни на ноги. Таксе надоело облаивать нас, и она с чувством выполненного долга исчезает в кустах.

Я оборачиваюсь. На скамейке у дорожки сидит человек и читает книгу, благо рядом фонарь и света достаточно. Если бы я упала - то прямо на этого чтеца. Значит, это он нас так ловко поймал.

-Извините, - говорю я, - мы вас чуть не пришибли...

-Не стоит. Все равно вам бы это не удалось, - он поднимет голову от книги и я узнаю это бледное лицо и улыбку на тонких губах: это же наш знакомец, Араун. - Рад нашей новой встрече.

-Что читаешь? - спрашиваю я.

Он молча показывает обложку: "1984" .

-Странное название. О чем это?

Араун пожимает плечами.

-О разном. О политике, о людях, об иллюзиях.

-Об иллюзиях? - переспрашивает Дженни.

-Да. Здесь рассказывается, как человек может жить в мире иллюзий. Несмотря на то, что они противоречат окружающей действительности. Если хотите, я расскажу. Но вы лучше присядьте, а то мне неловко сидеть, когда дамы стоят.

Так и быть. Я сажусь рядом, на небольшом расстоянии. Все-таки что-то неуловимое заставляет меня нервничать рядом с этим парнем. Дженни садится рядом со мной по другую сторону от Арауна и снова обхватывает мое плечо.

-Секрет на самом деле прост, - говорит Араун. - Все упирается в то, как разум обходится с получаемой через органы чувств информацией. Изначально, человек считает всю информацию равноценной и достоверной. Однако, живя в обществе, человек учится верить одному и не верить другому, считать что-то важным, а что-то незначительным. И если постараться, можно научить его считать важным именно то, что тебе нужно, заставить делать из всего нужные тебе выводы. А все, что этим выводам явно противоречит, такой человек будет игнорировать до последнего. Причем совершено не важно, насколько внушенная картина мира противоречит истине. Человек может работать в каменоломне по двадцать часов за хлеб и воду и считать, что живет в раю. Или наоборот... Извините, кажется, я вас загрузил. Но вспомните классический пример: "Кому вы больше верите? Своим глазам или родной жене?"

-Где-то я уже слышала что-то такое, - говорю я. - Только уже не помню где.

Мы с Фристом стоим на балконе и наблюдаем, как внизу веселятся наши друзья, приятели и знакомые. А также незнакомые.

Фрист разглагольствует с бокалом вишневого сока в руке:

-Существует личная реальность каждого человека. И есть объективная действительность. Объективная действительность необъятна и непостижима. По большому счету, нет доказательств, что она вообще существует. Но большинство предпочитает верить, что она есть. Иначе, было бы слишком страшно жить.

-Фрист, ты сейчас с кем разговариваешь? - спрашиваю я.

-С тобой. Прошу прощения, но на твой вопрос так просто не ответить. Так что следи за логикой. Личная реальность складывается из множества мелочей. Она начинает собираться в раннем детстве и собирается много лет - у всех разные сроки. Туда входят непосредственные наблюдения и усвоенные правила "не влезай - убьет", "Девочек бить нехорошо, но можно", "деньги - это сила", "без труда не вытащишь и топор из процентщицы". Ну и все в таком роде. В результате, вокруг нас складывается ощутимая, и самое главное, понятная и логичная реальность, с которой можно взаимодействовать. И правила взаимодействия известны.

Фрист разводит руками, как будто пытается объять весь зал и веселящихся людей.

-В итоге, реальность получается понятной, уютной и замкнутой. Она такой и должна быть, чтобы никакая пугающая неизвестность не таращилась из каждой щели. Так что в каждой нормальной реальности присутствуют представления о плохом и хорошем, уверенность в том, что завтра наступит таким, какое ожидается и, как правило, что-то такое, чем можно заслониться от вопроса о смысле жизни. Причем, заметь, реальности у всех примерно одинаковы и это позволяет людям взаимодействовать и понимать друг друга. А там, где две реальности расходятся, обычно начинаются всякие споры, драки, крестовые походы и костры святой инквизиции...

-Я сейчас засну, Фрист, - говорю я.

-Да, прошу прощения, я, кажется, увлекся. Но перейдем к нам. У нас с тобой одна и та же проблема. Нам с тобой сильно недодали реальности. У нас она вся в дырах и прорехах. Как будто мы пытаемся жить в доме, от которого есть только каркас из несущих балок.

Фрист задевает что-то рукой, и я краем глаза замечаю, что что-то падает. Я поворачиваю голову и смотрю на веселящихся внизу людей. Я говорю:

-Кажется, я понимаю. С трудом.

-Еще бы... что же до того, чем мы отличаемся. Отличаемся мы теми способами, которыми мы предпочитаем жить в наших дырявых реальностях. Твой метод заключается в том, что если сосредоточить все внимание на таком фрагменте личной реальности, на котором нет дыр, то дыры можно вообще не замечать. А поскольку мы говорим о чисто субъективных вещах, пока ты эти дыры и щели не замечаешь, их как бы и нет...

Судя по грохоту, Фрист опять что-то задел и это "что-то" упало. Я смотрю вниз: там танцует красивая пара, парень в черном с серебром ведет в танце девушку с красном платье. Платье ей очень идет - подчеркивает фигуру и гармонирует со светлыми волосами. А в волосах заколка в виде розы...

-Но нельзя же смотреть вечно на что-то одно, - продолжает Фрист. - Некоторые лакуны ты можешь заполнить красивыми иллюзиями. Собственно, все так делают, но немногие достигают твоего мастерства. Разумеется, весь секрет в практике. Закрывать дыры в своей реальности тебе приходится в разы чаще, чем большинству других. Самое забавное, что все те, кого ты делаешь частью своей реальности, попадают под власть твоих иллюзий.

Фрист вздыхает.

-Что же до меня, то я предпочитаю действовать по-другому. Обернись, пожалуйста.

Я против воли оборачиваюсь. И вижу две прямоугольные щели и за ними - черная пустота. И из этой пустоты на нас смотрят сотни чужых, нечеловеческих глаз. Чуждые взгляды впиваются в меня. У меня подкашиваются ноги.

-Я предпочитаю действовать прямо противоположным образом, - Фрист поводит рукой и с грохотом открывается еще одна прямоугольная дыра. Я понимаю, что на самом деле, вся эта комната - со стенами и потолком, с едой и выпивкой, с людьми и танцами - просто картонные декорации, как в театре. Фрист толкает то одну, то другую и они с грохотом падают.

И вот уже мы остались вдвоем. Одни на крохотном островке посредине черноты и неизвестности. Под пронизывающим взглядом бесчисленных глаз.

Голос Фриста спокоен и немного печален:

-Страшно, разумеется. До тошноты страшно. Но посмотри, какие открываются возможности...

Фрист подходит к краю островка. Я хочу его остановить, но ноги не слушаются меня. Я не могу подняться.