Александр Мазин - Мой друг Тролль

— Подожди, сейчас налью нам чаю и расскажу все в подробностях!

— Ну что ты суетишься? — укоризненно сказал Карлссон. — Ты сегодня на себя не похожа — вертишься, болтаешь, как будто опаздываешь куда-то. Я тебя не слышу, ты — меня…

Катя действительно не расслышала — она убежала на кухню. Вернулась с подносом и двумя чашками с чаем, расставила… И обнаружила, что Карлссона в комнате уже нет.

На кухне его тоже не было. Занавеска полуоткрытого окна шевелилась от сквозняка.

Но поскольку это окно выходило во двор, а не на площадку, значит, Карлссон вышел не через окно, а в дверь. Проскользнул по коридору тихонечко…

«Значит, вот мы как, — Катя поставила поднос на край стола и прикрыла окно. — Ни здрасте, ни до свидания. Все-таки он невежа, хоть и швед».

Катя понимала, что должна рассердиться на подобное хамство, но вместо этого ее почему-то начала мучить совесть. Внутренний голос подсказывал ей, что в чем-то — хоть и непонятно в чем — она повела себя неверно. Несколько минут она пыталась сообразить, чем она могла обидеть гостя до такой степени, чтобы он свалил не прощаясь.

«Как-то мы с ним не так сегодня пообщались, — недовольно думала она, отпивая чай. — Раньше, бывало, мы весь вечер промолчим — а на душе легко. Это, наверно, из-за Димки. Я о нем слишком много думаю, а другие страдают…»

В конце концов Катя приняла решение, которое отчасти ее утешило.

«Вот получу деньги за переводы и приглашу Карлссона в кафе, — решила она. — Он заслужил. Помог мне с переводом — да, честно говоря, почти все за меня сделал. Угощу его чем-нибудь вкусным, пива куплю — он пиво любит…»

Успокоив таким образом свою совесть, Катя повеселела. Через несколько минут Карлссон был прочно забыт. Катя снова сидела за компьютером, раскладывала пасьянсы, мечтала о Диме… Потом опомнилась, посмотрела на часы и обнаружила, что уже без двадцати двенадцать. Хорошо хоть Каринин салон — совсем рядом.

Обрабатывали Катю в три пары рук больше часа. Потом еще полтора часа снимали во всех ракурсах, причем последние полчаса фотограф непрерывно ругался, потому что опаздывал на Ленфильм.

Когда всё кончилось, Катя была — как выжатый лимон. Ей хотелось лечь куда-нибудь в уголок — и чтоб никто не трогал. Карина тоже умаялась, но ее понятия об отдыхе были принципиально другими.

— В сауну! — скомандовала она. — Олюня, через полчаса зашлешь ко мне массажистку. А тобой, моя радость, — сказала она Кате, — я займусь лично. Личико у тебя от природы удачное, а вот тело совсем запущено!

Катя вовсе не считала, что тело у нее «запущено». Наоборот, она полагала, что у нее очень хорошая фигура, вот только рост маловат.

В следующие полчаса Катя узнала, что ягодицы у нее не той формы, шейные мышцы «косят», икры «дряблые» и еще много-много разных негативных подробностей. При этом Карина вертела и крутила Катю, как куклу, измяла ее от затылка до пяток и поведала, что намерена сделать для приведения Кати «в божеский вид»: «Никакого силикона! Дозированные нагрузки, массаж, упражнения по моей личной системе. Посмотри на меня! Вот твой идеал!»

Обнаженное до пояса тело Карины блестело от пота, но Катя должна была признать — тело это было действительно замечательным. Очень сильным (в чем Катя только что убедилась), но не мускулистым, а гибким и изящным. Когда Катя встала с массажного стола, посмотрела на себя в зеркало и сравнила с Кариной, то поняла, что та права. Катя действительно «сырой материал».

— Кыш греться! — скомандовала Карина. — А потом можешь поваляться в джакузи. В воду добавишь две мерки соли, той, которая розовая. Две, больше — вредно. Марш!

Через час с небольшим они вдвоем в купальных халатах возлежали на кожаных диванах «рекреационной»: миленького зальчика с круглыми столиками из зеленого стекла и декоративным фонтаном в центре.

Карина велела принести им обед (крайне скудный) и много-много сока, потом достала бутылку шампанского:

— За наши будущие победы! — провозгласила она.

От бокала шампанского Катя сразу опьянела, и все вокруг казалось ей просто чудесным. Да, наверное, так оно и было.

— А теперь говори, что у тебя за дела такие, что тебя два дня дома не застать! — потребовала Карина. — Небось гуляла с тем сероглазым мальчиком, да?

— Вообще-то не с ним, — сказала Катя. — С другим. Но на самом деле это не важно. Скажи, Карина, ты в духов веришь?

— И в привидения тоже! — Карина засмеялась. Она снова наполнила Катин фужер и убрала бутылку. — А то это будет спаивание несовершеннолетних, — пояснила она.

— Нет, я не про этих духов! Я про добрых! Вот, например, в духов стихий?

— Каких именно?

— Допустим, духов вод!

— Не смеши меня, — сказала Карина. — Добрые духи вод — это абсурд. Добрый дух дождя! Надо же! — Она засмеялась. — Добрый дух слякоти!

— А если ты в пустыне? Разве там дождь — это плохо? — запальчиво проговорила Катя.

— В пустыне дождей не бывает.

— А там, где они есть, но мало? Разве дух воды, тот, что присылает дождь, разве он не добрый?

— Добрый, — согласилась Карина. — Если присылает. А если нет, что тогда?

— Тогда надо его попросить, — предположила Катя. — Совершить ритуал вызова…

— Вот как? — Карина посмотрела на Катю с интересом. — Какие мы, оказывается, слова знаем!

— А вот знаем! — самоуверенно заявила Катя.

— А знаем ли мы, что это за ритуалы? — осведомилась Карина.

— Знаем… в общих чертах, — Катя вовремя вспомнила, что обещала держать язык за зубами. — А ты знаешь лучше, да?

— Да, — Карина села, скрестив ноги. — Например, я знаю, что духи стихий не бывают добрыми. Впрочем, злыми они тоже не бывают. А вот люди, которые им поклоняются, сплошь и рядом делают совсем нехорошие вещи. Например, приносят жертвы. Иногда этими жертвами оказываются другие люди. А если дождь действительно очень нужен, а жертвы никак не помогают, то люди приносят в жертву жертвователя, то есть самого жреца. Чтобы он лично нашел на том свете нужного духа и втолковал ему, что без дождя людям совсем плохо. Просто так, девочка, в этом мире никто ничего не дает.

— Но это же не наш мир! — запротестовала Катя. — Это же совсем другой!

— Ты уверена? — осведомилась Карина. — Уверена, что это другой мир?