Александр Мазин - Мой друг Тролль

— А как же иначе? — удивилась Катя. — Это же… Даже эти самые Дети… Дети… — она никак не смогла вспомнить название… — Они говорят, что это другой мир. Что есть граница, разделяющая… Разделяющая… — Катя слегка запуталась.

— Разделяющая — что? — вкрадчивым голосом проговорила Карина.

— Нас и их! — нашлась Катя. — Там и стражи есть!

— Там — это где? — поинтересовалась Карина.

— Ну-у… Ты просто во все это не веришь! — решительно заявила Катя. — Не веришь! А я верю! Вот и всё!

Карина улыбнулась. Она вытянула ноги, пошевелила пальцами. Простыня соскользнула с ее бедер. Катя вдруг увидела то, на что раньше не обращала внимания: волосы Карины, те, что внизу живота, не курчавые, а гладкие, длинные и очень густые.

«Интересно, как она их так сделала?» — подумала Катя.

Карина потянулась всем телом, с кошачьей грацией, улыбнулась — тоже по-кошачьи, хищно.

— Не всё, — проговорила она, укладываясь на диванчик в позе гойевской «Махи». — То, что ты говоришь, — это часть правды. Приправленная враньем и твоей фантазией. Да, духи есть. Но они совсем не такие, как ты думаешь. Есть и граница. И стражи. Но неужели ты думаешь, что ты, маленькая и, прости, пока еще довольно глупенькая девочка, можешь проникнуть туда, куда не пускают больших и взрослых? Ты думаешь, это вроде секьюрити в ночном клубе, да?

Катя промолчала. Она решала, стоит ли обижаться на «маленькую и глупенькую».

— Все это есть, — Карина перестала улыбаться и смотрела на Катю строго, как бывшая Катина классная. — И верить в это совсем не обязательно. Вера, Катенок, это когда — без доказательств, на голом чувстве. Когда не видишь, а ощущаешь нечто… Непонятное. Но то, о чем мы говорим, это не вопрос веры. Это реальность, Катенок! Я имею в виду не всякую пустую болтовню о «мистическом и чудесном», которой приманивают дураков разные аферисты… Тебе случайно не говорили, что ты — великая колдунья в латентном состоянии? — неожиданно спросила Карина.

— Про колдунью не говорили… Сказали, что я… Что я — «круче, чем ведьма», — процитировала Катя слова Итлинн в интерпретации Лейки.

— Вот именно! — заявила Карина. — Именно так вас и ловят! На лесть и миражи!

— А как же видения? — спросила Катя.

— Ну ты совсем ребенок! — рассмеялась Карина. — Добавь немного «кислоты» в салат — у тебя такие видения будут! На полгода лечения в клинике хватит! У меня, Катенок, на тебя большие планы! — Карина снова стала серьезной. — Поэтому забудь о магии и всяких соблазнительных ритуалах. Думай лучше о мальчиках!

— Но, Карина, ты же сама сказала: волшебство существует! — жалобно проговорила Катя. — Мне же это ужасно любопытно!

— Ничего интересного в этом нет! — отрезала Карина. — И я очень даже надеюсь, что ты никогда в жизни с этим не столкнешься, потому что это совсем не любопытно, а очень-очень страшно! И обратного хода уже не будет! Никогда!

— Но, Карина, послушай! — заныла Катя. — Я же все-таки должна знать об этом! Ну хотя бы чтоб не спутать настоящее волшебство с этим… Которое не настоящее!

— Это ни к чему, — отрезала Карина. — Настоящее ты и так узнаешь. Сразу. А Детей Ши и прочих сукиных детей выбрось из головы. И если это к ним ты сейчас собираешься, то никуда ты не пойдешь! Лучше мы с тобой в БДТ сходим. Меня как раз приглашали на сегодня…

— Карина, я опять насчет карьеры модели…

— Не шевели веками, я приклеиваю ресницы.

— Я боюсь тебя подвести… Я же ничего не умею…

— Не бойся. Ну что ты трясешься, как припадочная?

Карина, закусив губу, что-то рисовала на Катином лице. Сегодня она была в образе «черного ангела»: в черном китайском балахоне, в черном парике («чтобы не отвлекать на себя внимание жюри», как объяснила она).

— Профессионализм — дело наживное, — сказала Карина. — Сейчас развелось этих модельных школ… При этом ни одна из самых успешных питерских моделей специально не училась. — Карина коснулась Катиного лица пуховкой. — Просто еще один способ вынуть деньги из родителей тщеславных девочек…

Катя сидела неподвижно так долго, что у нее заболела спина. Кожа лица была как резиновая от густого театрального грима. Закрыв глаза, Катя слышала спокойное дыхание Карины, перебранку других мастеров и конкуренток: «Куда эта гнида спрятала мои кисти?!», «Она мне нарочно наступила на подол и оторвала оборку…», «Передай мне тени, „графит“, 118-й номер…» Через закрытую дверь гримерки глухо доносились музыка и шум зала. При мысли, что через несколько минут ей предстоит выйти на подиум перед несколькими сотнями человек, Катя чувствовала, что близка к обмороку. Если бы не спокойная уверенность Карины и ее поддержка, она давно бы сбежала.

— К тому же я слишком молода… — Катю снова обуяла тревога.

Карина рассмеялась:

— Как бы не так! Для этой профессии ты уже перестарок. Обычно карьера модели начинается лет в четырнадцать. Ну, ты на призы пока особенно не настраивайся. Надо еще понять, насколько ты фотогенична. Хотя на первых пробах ты вышла пристойненько. Очень пристойненько…

— А рост? — спросила Катя. — Я где-то читала, что требуемый рост модели — от метра восемьдесят.

— Ты путаешь две профессии — фотомодель и манекенщица. Модель — это не двухметровая вешалка, которая ходит по подиуму. Модель — это лицо, взгляд… Только глаза не открывай, пожалуйста… Лицо, которое врезается в память, с первого взгляда вызывает симпатию… Фигура, разумеется, тоже важна. Рост как раз — не очень. Самое важное — харизма. Знаешь, что такое харизма?

— Умение располагать к себе людей.

— Не располагать, детка! Не располагать, а притягивать! Привлекать, привораживать, вызывать безотчетное доверие, то самое неотразимое женское обаяние… А у тебя это есть. В зачаточном, конечно, состоянии. Но я — мастер, я вижу…

Дверь открылась. В зал ворвалась музыка.

— Девочки, готовимся! — раздался пронзительный женский голос. — Через пять минут начинаем.

Катю опять затрясло.

«Неужели на меня сейчас будет смотреть вся питерская элита? Я же упаду в обморок прямо на подиуме…»

— Открывай глаза, — услышала она голос Карины, — только очень осторожно.

Катя открыла глаза, жадно уставилась в зеркало… и ахнула.

— «Невеста», — с довольным видом сказала Карина. — Ну, как тебе?