Константин Калбанов - Вепрь-3

Экипаж кораблика насчитывал двадцать человек, чего было вполне достаточно и для того, чтобы управляться с парусным вооружением и для того, чтобы в случае необходимости использовать восемь пар весел, что было вполне возможным ввиду не таких уж высоких бортов. Из-за этого могло сложиться впечатление, что щука не способна выдержать шторм, но кормчий утверждал, что его 'Шустрый', именно так называлось суденышко, способен выдержать весьма серьезное волнение, но правда признавал, что от осенних и зимних штормов, отличающихся особыми силой и продолжительностью, предпочитает беречься.

Портовый чиновник на палубе на долго не задержался. Только велел вызвать на палубу всех членов команды, пересчитал их по головам, удовлетворился заявлением, что судно рыболовное и в трюме рыба, после чего принял причитающиеся за стоянку на внешнем рейде, а так же пошлину за торговлю рыбой и ретировался. Его путь на шлюпке от небольшого деревянного причала для лодок, до корабля занял куда больше времени, чем так называемый досмотр вновь прибывших.

Виктор и его люди так и не вышли на палубу, оставаясь в кормовой надстройке, где имелись крохотные каюты, не больше купе в железнодорожном вагоне. Кстати, койки были так же откидными, рассчитанными на четверых, столика правда не было. Как пояснил кормчий, если весь груз не удавалось разместить в трюме, то использовались эти помещения, а команда располагалась с куда меньшими удобствами. Сейчас в качестве груза рассматривались люди Виктора, так что команда не роптала. Чего с них взять, груз он и есть груз, тем паче за него хорошо заплатили.

— Странно, как-то все прошло, — произнес Виктор, обращаясь к кормчему, когда тот заглянул в каюту.

— А чего странного. Он меня давно знает и знает, чем я пробавляюсь, за то и мзду имеет. Ладно, вы до ночи на палубу не суйтесь, а как стемнеет, мы вас в лучшем виде свезем на берег.

— Боишься, что прознают о лишних пассажирах?

— С чего бы, — искренне удивился контрабандист, — Вы для меня только товар, как и тот, что в трюме лежит.

— Так ты груженный?

— Эх вы, крысы сухопутные, груженый корабль от порожнего отличить не можете, а туда же, с пиратами тягаться.

— Погоди, так ты все едино сюда направлялся?

— Ну да. Дела у меня здесь. Но если оказия вышла двойную выгоду поиметь, то отчего бы и нет. А на палубе не показываться я вам говорю, чтобы вас со мной не увязали, вы ить по горячему сюда прибыли, а у контрабандистов и пиратов есть неписаное, правило, в порту не гадить. Эвон вишь, стоит шлюп? — Кивнул кормчий в открытое окошко, забранное слюдой, но по причине духоты открытое нараспашку. — То капитан пиратский, Смолит прозывается, два раза за мной гонялся и оба раза с носом остался, четверых его барбосов мы из мушкетов крепостных израсходовали, а он троих наших к Отцу небесному спровадил, да одного покалечил, обезножил, да ты видел его, — ага, был один в команде, что на деревяшке скакал, резво так, не всякий здоровый угонится. — Так мы с ним не раз в граде встречались, да и сейчас эвон раскланивались.

— Стоп. Ты хочешь сказать, что этот пират два раза пытался тебя взять на абордаж, но ты сумел уйти, да еще и людишек вы друг у друга покрошили, а сейчас мирно стоите в порту?

— Вот странный человек, а я тебе про что толкую.

— Так вы получается враги?

— Не. Не враги. У него свое занятие, изловить корабль да пограбить, у меня свое, обмануть всех и убежать с товаром. Какие же враги, коли каждый своим делом занят. Оно если в море повстречаемся то все сызнова учнем, каждый свое гнуть. Но в водах Клузиума не моги трогать никого, не то всех псов спустят.

— Так, а чего же он тебя не потопил, когда понял, что ты уйти можешь?

— А какой ему с того прок? — Искренне удивился кормчий. — Ну потопит он меня, а где выгода?

— А какая выгода коли ты уйдешь?

— Так в следующий раз могу попасться.

— Все, запутался.

— А и не забивай голову.

— Так если ты поможешь захватить пиратский корабль, никто за тобой гоняться не станет?

— Ну как же с расспросами полезут, как мол умудрился эдакое провернуть, их ить даже на этом шлюпе почитай вчетверо больше чем нас. Но то, коли в кабаке где.

— И никто слова не скажет?

— Нет, ну могут на поединок вызвать, все честь по чести. Чтобы в драке или из-за угла, дураки конечно есть, но не так чтобы и много, законы тут суровы. Кто первым за оружие схватился, тому голову с плеч, и плевать кто драку начал. Драться дерись, но к оружию руку не тяни.

— Ладно. А что с контрабандой, вот так вот каждый легко может привести ее, дать мзду чиновнику и все шито-крыто?

— Коли с головой дружишь и пользу приносишь, так и есть.

— И какой товар ты возишь?

— А вот это тебя не касаемо. Ты хотел в Клузиум? Пожалте. Хотел, чтобы я помог с пиратом поквитаться в открытом море, без пушечной пальбы? С тем еще посчитаемся. А туда куда не след, нос не суй. И еще. Коли порушишь закон в Клузиуме, меж нами расчет. Мне сюда, даст Отец небесный еще ходить и ходить, так что сам понимаешь.

— Понимаю.

Вообще-то Виктор ничего не понимал, больно уж все как-то просто и в тоже время запутано. Враги не враги, друзья не друзья, пираты, но строго блюдут законы Клузиума. Какая-то борьба и единство противоположностей. Ну, прямо как в тех фильмах про мафию: Ничего личного, просто бизнес.

— Ты лучше скажи, здесь корабль того пирата, Бургаса? — Решил все же перейти к злободневному Виктор.

— Вон он, стоит. Судя по всему в море выходить покуда не собирается. Но точнее тебе обскажу к ночи, когда с делами покончу и обратно вернусь.

Как выяснилось позже, Клузиум не был уникальным в отношении к пиратам и контрабандистам, так было везде где привечали этот народец. И те и другие были взяты на карандаш и о них знали практически все, но старались не трогать, доколе от них польза и они берегов не путают. Однако, стоило кому возомнить, что он волен в своих поступках, тут и приходила расплата. И ведь все чин чином, показательные суд и казнь, просто торжество закона и порядка.

Исключением была разве только Астрань, там тать мог появиться только как честный купец и никак иначе, да и то, коли найдутся видоки, что в пиратстве уличат, не сносить головы. Поэтому, лихие старались обходить неразумных славен стороной. Контрабандисты обделывали свои дела тихо, на пустынном берегу, чему способствовали их суда с мелкой осадкой. Брячиславия не входила в клуб избранных, где фактически были только два государства, империя и Клузиум, Айрынское ханство тоже привечало пиратов, но то была отдельная история и в Теплом море те старались появляться только ради торговли, в основном живым товаром. На Клузиуме все еще сохранялась работорговля и рабы оттуда шли по самым разным направлениям. Так что с пиратами Брячиславия не заигрывала.